Отставив чашечку, Мазур положил на столик несколько монет, не спеша пересек наискось маленькую круглую площадь, хлопнул лысого по плечу:
– Ну, и как делишки?
Тот аж подпрыгнул от неожиданности, выругался под нос:
– Где вы шляетесь, черт вас побери? Я уже полчаса тут торчу.
– Не преувеличивайте, – преспокойно сказал Мазур. – Всего-то минут пять.
– Почему сразу не подошли?
– Старина, вам бы оставить этот тон, – сказал Мазур, ухмыляясь. – Приказной и непререкаемый. В конце концов, вы мне не командир.
– Зато я тот самый человек, который в случае чего может вам жизнь осложнить до полной задницы, – сказал Ронни сердито, но все же сделал над собой усилие и заулыбался почти дружелюбно. – Я так понимаю, удалось?
– А то, – сказал Мазур. – Мы, австралийцы, если за что возьмемся, то уж...
– Этос вами?
– Ну да, ждите, – ухмыльнулся Мазур. – Буду я такие вещи в кармане таскать. Удалось, Ронни, удалось. Небольшая такая коробочка с кучей микропленок...
– Где она?
– Дома, – сказал Мазур как ни в чем не бывало. – Я тут снял небольшой уединенный домик, надоели дешевые отели...
– Ну, так чего же мы стоим? Садитесь в машину, побыстрее!
Влезая в тесную машинешку, Мазур вновь задал себе вопрос: правильно ли поступает, устраивая этот цирк с окончательным и бесповоротным объяснением в нелюбви. И вновь сам же себе и ответил: все правильно, ничего тут нет от авантюризма и шпионских боевиков. Один только профессиональный расчет. Неразумно уходить со сцены, имея на плечах субъекта вроде Ронни, чьи намерения, достижения и возможности еще не прокачаны до конца... Безусловно следует устроить классический момент истины.
Ронни рванул машину с места так, что покрышки чуть ли не задымились, свернул в переулок, выскочил на широкую улицу, рванул на только что зажегшийся красный в лучших традициях местных джигитов... «Ах ты ж, зараза, – с ласковой брезгливостью подумал Мазур. – Я тебе ни словом не обмолвился насчет того, где, в каком районе города располагается мое временное пристанище, а сам ты ни разу не спросил – но уверенно чешешь на полной скорости в правильном направлении, к западу, к холмистой окраине Чакона, чрезвычайно напоминающей Ялту своими извилистыми крутыми улочками, карабкающимися все выше, обилием зелени и морской гладью на горизонте... Как по ниточке летишь... Вот кое-что и проясняется...»
– Остановите здесь, – сказал он решительно.
– Почему?
– А давайте-ка надежности ради подойдем к дому кружным путем, – сказал Мазур. – Там есть обходная дорожка... Мало ли что, вы уверены, что у вас нет конкурентов? Мне пару раз показалось, что следом топотали какие-то подозрительные типы.
– Ну ладно, – сказал Ронни, секунду подумав. – Только без фокусов, убедительно вас прошу...
Он запер машину, и оба направились по утоптанной тропинке в небольшую рощицу, прошли меж высоких глухих заборов, обогнули еще парочку домиков, оказались перед железной изгородью, опутанной чем-то вроде плюща. Мазур огляделся, открыл тронутую ржавчиной калитку:
– Прошу.
Отпер заднюю дверь, распахнул:
– Ну вот и пришли...
– Идите-ка первым, – сказал Ронни, определенно напрягшись.
Пожав плечами, хмыкнув, Мазур первым вошел на крохотную кухоньку, мимоходом прихватив из шкафчика бутылку виски, содовую и два стакана – австралийцы, знаете ли, отличаются гостеприимством – прошел в столь же крохотную гостиную. Плюхнулся в старое кресло, вытянув ноги, сказал безмятежно:
– Располагайтесь, старина. Плесните себе виски. У меня нет холодильника, так что не обессудьте, придется с содовой...
Заглянув в соседнюю комнату, в спаленку – а больше в домишке и не имелось апартаментов – Ронни прошел к столу, плеснул себе на добрых три пальца, игнорируя содовую. Сделал жадный глоток и, не садясь, поторопил:
– Ну! Где пленки?
Развалившись в кресле, вольготно вытянув ноги и держа стакан на весу, Мазур улыбнулся ему открыто и доброжелательно:
– Бог ты мой, куда вы так спешите? Можно подумать, вы – похотливый шейх, а я – новая наложница... Давайте выпьем, побеседуем, как подобает серьезным людям. Я вам что, мальчик на побегушках?
Ронни нехотя опустился в соседнее кресло, отставил стакан. Его рука уверенным движением отбросила полу светлого пиджака. Наперед предугадывая такой ход, Мазур цедил виски, лениво глядя, как на свет божий появляется увесистый револьвер с коротким дулом, серьезного калибра. Он поморщился, не двигаясь с места:
– Ронни, вы так давно здесь, надо полагать, и тем не менее, таскаете подмышечную кобуру... Среди настоящих мужчин это не принято категорически...
– Бросьте мне вашу пушку, Джонни, – с напряженной улыбкой, твердым голосом распорядился Ронни, держа его на прицеле. – Тем более что это, строго говоря, мояпушка. Собственные денежки выложил.
– Ну, денежки, предположим, были казенные, а? – сказал Мазур, извлек «Таурус», держа его указательным пальцем за скобу, перебросил собеседнику. – Извольте, мы люди честные, чужого нам не надо.
– Встаньте-ка, повернитесь... Чтобы я мог убедиться, что второго у вас нет.
– Да ради бога, ради бога... – сказал Мазур. – Так? – он распахнул пиджак, медленно крутанулся на месте. – Штаны не заставляйте снимать, а? Я и перед бабами-то стриптиз не исполняю, а уж тем более перед мужиками...
– Ладно, садитесь, – Ронни сунул бразильскую пушку в карман, а свою так и не убрал, положил рядом на подоконник. – Я и так вижу, что второго нет...
«Видишь ты дуду на льду, – подумал Мазур. – Любитель хренов».
– Ну, где пленки?
– Ага, – сказал Мазур. – Я их вам отдам, а вы мне в лоб шарахнете из своего сорок пятого.
– Зачем? – пожал плечами Ронни. – Я играю честно.
– Ой ли?
– Честно. Ну зачем мне вас убивать?
– Ну... – задумчиво протянул Мазур. – Чтобы я не проболтался.
– А вы и так не будете болтать, – ухмыльнулся Ронни. – Не в ваших интересах. Поскольку пленки при вас, то и камни, надо полагать вам удалось добыть?
– Вот камешков попрошу не касаться, – сказал Мазур с надлежащей алчностью на лице.
– Да успокойтесь вы... Каждому свое. Джонни, вы для бывалого авантюриста человек ужасно дерганый...
– Не люблю неизвестности. А вы – сплошная неизвестность.
– Да какая вам разница? Отдадите мне пленку, и расстанемся навсегда. Наслаждайтесь жизнью, как вам угодно... только язычок все же держите за зубами. С меня достаточно пленок.
– Душа умиляется при виде такого полного и законченного бескорыстия, – сказал Мазур. – За идею служите, а? Ради великой американской демократии стараетесь...
Ронни прищурился:
– А разве я говорил, что представляю Америку?
– Да полноте, – сказал Мазур. – Я немало помотался по свету... у вас классический выговор уроженца западного побережья: я бы сказал, Фриско... Я не раз бывал во Фриско.
– Допустим. И что?
– Да ничего, – сказал Мазур. – Мне просто приятно видеть, что в наш циничный, насквозь меркантильный век еще остались люди, служащие высокой идее. Сам-то я – алчный авантюрист... А вам разве не приятно, что на вас смотрят с уважением и восхищением, как на идейного?
– Джонни, – произнес собеседник негромко, насторожено. – Оставьте это словоблудие. Давайте пленки и разбежимся.
– Интересные дела, – сказал Мазур. – Вот так вот взять и отдать?
– А какого черта вы еще хотите?
– Черт мне ни к чему, – сказал Мазур. – От черта в хозяйстве наверняка одни неприятности, да и моя набожная бабушка не одобрила бы, притащи я домой черта...
– Да бросьте вы! Что вы хотите?
– Денег, Ронни, денег, – сказал Мазур с обаятельнейшей улыбкой. – Бабок, хрустов, зелененьких...
– Ну вы и прохвост! – сказал Ронни с некоторым даже восхищением. – А камешки? Ваша доля? Неужели мало?
– Вы знаете, обнаружилась страшная вещь, – сказал Мазур. – Когда я столь резко разбогател, алчность не только не пропала, а, наоборот, окрепла. Захотелось еще и еще. Ничего удивительного, а? Вспомните ваших миллионеров, всех этих Морганов и Рокфеллеров. Никто не останавливается, накопив изрядную сумму – продолжает делать деньги, пока жив... Такова уж человеческая натура, не всем же быть бескорыстными идеалистами вроде вас...
– Ну вы и поросенок, Джонни...
– Какой есть. Америка – страна богатая. Сто тысяч баков – не слишком обременительная для секретного бюджета сумма, а?
– А сто тысяч хороших пинков в жопу? – нахмурясь, спросил Ронни.
– Бросьте, – сказал Мазур. – Это бизнес. Все на свете – бизнес.
– Я вам обещал хоть доллар?
– Нет, – честно признался Мазур. – Ну и что? Если уж у человека есть неплохой товар, грех не потребовать...
Ронни процедил с угрюмым видом:
– У человека должен быть еще и здравый смысл. Вы и так неплохо нажились на этой морской прогулке, Джонни. Уясните быстренько и навсегда: я не намерен с вами торговаться. Вы и так получаете серьезное, весомое, великолепное вознаграждение: мыоставим вас в покое. Право же, это немало. С лихвой достаточно для бродяги и авантюриста, лишившегося всех документов, да к тому же объявленного здешней полицией в розыск за убийство...
