— Не понял? — Док в недоумении посмотрел на Сергея, как будто тот неожиданно сморозил жуткую глупость.
— Не обижайся, Ваня, но ты теперь на операцию не ходок. Куда тебе с такими-то глазами!.. Не маленький, понимать должен. Ты лучше давай к Николаю в госпиталь… Док поиграл желваками, но послушно опустился обратно на стул.
— Да, наверное, ты прав, Серега. Извини. Но уж больно хочется поквитаться… — Значит, так, — вернул всех к делу Голубков. — Оружие и снаряжение получите прямо сейчас…
* * *
Вторник 04.20 Квартира, которую предположительно снял Коперник, располагалась в старом пятиэтажном доме в Перове. На улице в этот час было пустынно. Только иногда проносились шальные автомобили, не обращавшие никакого внимания на мигающие желтым светом светофоры.
Во дворе, забитом личным автотранспортом граждан, стояла тишина. В мертвых конусах света от фонарей медленно опускались снежинки, чтобы тут же растаять в обычной московской зимней слякоти. Пара бездомных псов да облезлые коты — вот, кажется, и все живые обитатели улицы.
Но это только на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже. Потому что увидеть лежащих рядом друг с другом на промерзший крыше в особых спецназовских костюмах белого цвета Пастуха и Муху мог бы, наверно, только Господь Бог. Рядом с ними на снегу лежала снайперская винтовка. Костюмы, что на ребятах, были экспериментальной разработкой и предназначались именно для таких вот лежаний на снегу. Они и маскировали, и, с виду тонкие, отлично сохраняли тепло. Так что двое друзей в засаде чувствовали себя вполне комфортно.
— Хороший костюмчик, — прошептал Муха. — Такие бы нам в Чечне… Помнишь, Серега, как мы под Бамутом сутки вот так на снегу пролежали? Я тогда чуть без яиц не остался… — Помню… — коротко ответил Пастух.
* * *
Вторник 06.10 По двору медленно проехал патрульный милицейский «уазик». И все. В окнах начал зажигаться свет. Какой-то очумелый спортсмен выскочил на пробежку.
Город оживал. Одиночные прохожие выходили на улицу и, сонно ежась на утреннем морозце, трусили на работу. По улице с протяжным гулом проехал автобус.
— Смотри, Коперник встал, — прошептал Пастух, указывая на зажегшееся окно в доме напротив.
Это был условленный сигнал. В условиях радиомолчания только таким способом оперативники, следившие за окнами предполагаемой квартиры Коперника, могли, не привлекая к себе внимания, подать сигнал.
Во дворе появился новый персонаж. Какой-то мужик брел, покачиваясь из стороны в сторону, хватаясь за капоты автомобилей, чтобы не упасть. Мужик явно всю ночь славно квасил и теперь осуществлял решительную попытку добраться до дома. Но как раз напротив лежащих на крыше Пастуха и Мухи мужик окончательно поссорился с земным притяжением и упал в подтаявший сугроб у подъезда. Еще некоторое время он предпринимал слабые попытки встать, но вскоре затих.
Внизу хлопнула дверь. Пастух прилип к окуляру оптического прицела винтовки.
Из подъезда вышла какая-то тетка и вразвалочку направилась к остановке автобуса.
Вдруг условленное окно погасло. Пастух вновь напрягся.
— Внимание! — предупредил он Муху, и тот, страхуя командира, тоже взял свою винтовку на изготовку.
Они были готовы в случае чего изрешетить Коперника. Дверь подъезда вновь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина. Он внимательно осмотрел лежащего в сугробе и, засунув руки в карманы пальто, проследовал дальше.
Так бы он и шествовал степенно к автобусной остановке, если бы в тот момент, когда он проходил мимо припаркованого тут «жигуленка», из-под машины не появились внезапно две руки и не дернули мужчину одним точным движением за ноги.
Потеряв равновесие, мужчина грохнулся на землю. И в тот же момент лежавший до этого без всякого движения пьянчужка взметнулся в воздух и обрушился на мужчину сверху. Боцман и Артист сработали как нужно.
— Готово! — сообщил Пастух и поднялся на ноги.
Внизу с двух сторон двора к лежащим на земле подлетели два автомобиля.
Несколько секунд, и на Коперника уже надевали наручники. Хотя в этом не было никакой необходимости — Артист и так обезвредил его точным ударом в сонную артерию.
Изумленные жители окрестных домов наблюдали, как из подъезда, не таясь, вышли Пастух с Мухой в маскировочных комбинезонах, со снайперскими винтовками в руках. Еще несколько минут — и двор опустел. Коперника погрузили в машину.
Какие-то мрачные люди в одинаковых куртках поднялись в его квартиру и принялись тщательно, методично ее обыскивать.
* * *
Вторник 06.55 На конспиративной квартире Коперника довольно быстро привели в чувство. Он сидел на стуле в одной из пустых комнат. Перед ним за столом расположился Голубков. Кроме этих двоих в комнате присутствовали еще Пастух и Док.
— Ловко вы меня, — процедил Коперник. — Только я же предупреждал — никаких попыток меня взять. Теперь я умываю руки.
— Слушай, Коперник, — почти ласково произнес Пастух. — Мы не в прокуратуре и адвоката тебе вызывать не собираемся. Ты все это затеял ради спасения своей паршивой шкуры. Отлично. Так вот я, капитан Пастухов, тебе обещаю: я лично тебя пристрелю. Ты с катушек слетел? Хочешь весь свет угробить? Отлично… Я тоже с мозгами не в ладах. Можешь узнать у Камаля. Или привезти тебе сюда Трубача?
Аджамала Гхоша? Как бы то ни было, тебе все одно конец. Ты даже не узнаешь, взорвалась ли твоя бомба, хоть это-то ты себе представляешь? Здесь, в городе, может хоть чума произойти, ядерная война — ты этого не увидишь. Потому что будешь лежать с простреленной головой… Подумай об этом, Коперник… Подумай!..
Пастух нависал на Коперником. Его вкрадчивый голос действовал лучше всякого крика. Сергей смотрел, не отрываясь, в глаза Сомину, и со стороны казалось, что это сеанс гипнотизера, экстрасенса.
— Или иной вариант. Ты говоришь, где спрятана бомба, и сохраняешь себе жизнь. Будешь корпеть в тюрьме. Или еще где. Но жить. Альтернатива ясна?
— Ясна, — медленно ответил Коперник. — Но может, все наоборот? Ты готов, капитан, взять на себя гибель сотен тысяч людей? Вот ты убьешь меня. А потом из-за этого люди — тысячи, миллионы — будут умирать от страшных болезней… — На понт берешь? Да ведь тебе надо взорвать твою бомбу, верно? Запустить взрыватель? — спросил Пастух. — А вот мы сейчас прокрутим тебя на полиграфе и рано или поздно узнаем все, что нам надо. Ты ведь знаешь, что это такое? Тебя, конечно, обучали обманывать полиграф, но это тебе не поможет. А когда мы найдем контейнер — я тебя пристрелю. Константин Дмитриевич, не возражаете?
— Стреляй, — пожал плечами Голубков.
— И вы не захотите получить компромат на генералитет? — улыбнулся Коперник.
— А мы и так знаем достаточно, — возразил Голубков. — Иначе почему, вы думаете, нас решили подставить?
Коперник с беспокойством посмотрел на часы на стене. Они показывали семь утра. Потом немного подумал и сказал:
— Ладно. Ставлю вас в известность. Если через пять минут я не предупрежу своего человека, он взорвет бомбу.
— Какой человек, Коперник? — протянул Пастух. — Нет у тебя никаких «своих» людей.
— Это просто человек. Он ничего не знает. Просто у него в руках пейджер и радиовзрыватель. Он знает, что если до пяти минут восьмого он не получит сообщение, то он должен нажать кнопку. Просто нажать. Это наркоман. Он даже не задается вопросом, для чего эта кнопка.
— Ну, это ты врешь, — уверенно заявил Пастух.
— Поди проверь, — пожал плечами Коперник. — Я прошу-то всего-навсего сбросить сообщение на пейджер… Пастух посмотрел на Голубкова. Потом на часы. Времени было три минуты восьмого. Как-то по-дурацки все это получалось — они с Коперником по очереди брали друг друга на понт. Как в покере… Но рисковать все же не хотелось. Не было у них права на ошибку… — Давай свой номер пейджера, — произнес Голубков.
Коперник продиктовал номер.
— Что передать? — спросил Пастух, держа трубку на весу.
— Да все равно, — ответил Коперник. — Что-то вроде — «все в порядке». Или «все нормально»… Можно без подписи.
Пастух дождался голоса оператора и сообщил:
— Для абонента сто пятьдесят: «Все в порядке».
— Вот и славно, — кивнул Коперник.
— Что славно-то? — подозрительно поинтересовался Пастух.
— Сейчас восемь ноль пять. Стало быть, ровно через полтора часа бомба взорвется. — Он торжествующе улыбнулся.
— Ах ты, сукин сын! — Пастух еле сдержался, чтобы не ударить Коперника. — Что ты несешь?
— Пейджер, — подал голос молчавший до этого Док. — Пейджер как радиовзрыватель или пусковой механизм. Это просто… — Теперь я диктую условия, — жестко произнес Коперник. — У нас всех девяносто минут. Вы сейчас же отпускаете меня, и никакой слежки. Получаса мне вполне хватит, чтобы раствориться в городе. Потом я сообщаю вам место, и расстаемся по-джентльменски… — Я его пристрелю, — тоскливо сказал Пастух.
