Честно говоря, я виски не очень люблю. А если уж быть до конца честным, я его вообще не люблю! Уж лучше коньяк или водка, ну если совсем пить нечего, то и текила сойдет, но никак не виски. Но отказываться тоже не хотелось — проще сейчас выпить, чем объяснять Испанцу, почему я не хочу пить виски, ведь потом он разрядится получасовой лекцией о традициях алкоголя.
Отхлебнув небольшой глоток из котелка, я тут же закусил выпитое виски красной икрой. Испанец осуждающе посмотрел на меня, но ничего не сказал, а протянул котелок Остапу.
— Фу, какой дрянной самогон! Мой кум и то лучше делает! — крякнув, сказал Остап, тем не менее умудрился за один раз ополовинить содержимое котелка.
— ЧТО?! САМОГОН?! — как раненый носорог, взревел Испанец. — Ничего вы не понимаете в культуре распития элитных спиртных напитков! Отдай сюда! — Испанец вырвал из рук Остапа котелок и обнял его, как любимое дитя.
Я протянул Остапу открытую банку икры и найденную в ящике пластиковую ложку. Водитель отмахнулся от ложки, а содержимое банки высыпал себе в рот и проглотил в один присест. Видя такое дело, я открыл еще несколько банок с икрой и протянул их мужикам. Остап взял свою банку и в один глоток уничтожил ее содержимое. Испанец от своей порции надменно отмахнулся, пробурчав при этом, что, дескать, односолодовый виски закусывают только плебеи. Тоже мне аристократ выискался!
Бум! Бум! По броне «бардака» застучали редкие удары.
— Что это? — недоуменно спросил Испанец, вжимая голову в плечи.
— Камни с крыш домов по нам бросают. Минуту назад бутылку с бензином кинули, но она упала впереди машины, — меланхолично ответил Остап. Было видно, что виски его забрало и он немного осоловел от выпитого.
— Может, по ним из «крупняка» пройтись? — спросил Испанец, вертя ручки наводки башенного пулемета «КПВТ».
— Ошалел! Это же наши! — с укором произнес я.
— С чего это ты решил?
— Как с чего? Если по городу движется броневик, над которым развевается зеленый флаг ислама, то все, кто кидают в него камни и бутылки с зажигательной смесью, — наши! — объяснил я Испанцу прописную истину.
— Так давай флаг этот снимем на фиг! Не хватало, чтобы нас по ошибке свои же превратили в шашлык!
— Я тебе сниму! — крикнул я, видя, что Испанец, собирается открыть люк и вылезти наружу. — Хочешь, чтобы на ближайшем «блоке» вместо камня в нас граната из «Мухи» прилетела?!
Испанец отдернул руку от ручки люка и принялся маленькими глотками уничтожать содержимое котелка. Как бы он не напился в «зюзю»!
— Анархист, прием! Прием! — раздался в рации голос Енота. — Мы на месте! Прием!
— Енот, Анархист на связи! Что у вас? Прием!
— Сорок «пряников» в корзине! Всего десять «корзин»! Прием!
— «Корзины» большие? Прием!
— Шесть больших и четыре маленькие. Прием!
— Организуйте наблюдение за «ниточкой», что возле вас вьется! Прием! — Из сообщения Енота я понял, что он привел с собой сорок бойцов и в их распоряжении шесть грузовиков и четыре легковушки.
— Здесь товарищи хотят с нами вместе порыбачить, но только у них удочек нет. Просят помочь с удочками! Можно поделится? Прием!
— А что это за рыбаки? И где они собираются рыбачить? Прием!
— На выезде из города, где пруд с решетками! Рыбаки местные, вы их знаете! Прием!
— Делись! — сказал я, разрешая Еноту отдать часть трофейного оружия для кого-то отряда, который задумал штурмовать Керченскую исправительную колонию.
«Бардак» ехал по улицам города, которые были заполнены людьми. Над городом висели клубы дыма, а в воздухе слышались звуки стрельбы и частых взрывов. Бронемашина объезжала разбитые машины и поваленные столбы. Люди, стоящие на улицах, провожали наш броневик ненавидящим взглядом. «Бардак» проехал вдоль набережной речки, закованной в бетонный канал, и, перевалив через мост, уперся в толпу людей, стоявших плотной группой. По броне тут же заколотили чем-то железным.
— Сдавай назад, — сказал я Остапу, видя, что толпа настроена очень агрессивно — по броне стучали кто чем мог: палками, костылями, в ход пошли даже кирпичи! — Объедем через другой мост.
«Бардак» вернулся назад и, перемахнув через небольшой мост, поехал вдоль домов, окна которых зияли пустыми провалами. Одна из пятиэтажек горела, пожар разгорелся не на шутку — огнем была объята большая часть дома. Когда машина объехала горящий дом, то впереди открылась широкая улица Пирогова. На улице было многолюдно, и чем ближе к кольцу, переходившему в улицу Чкалова, тем больше было народа. Мне было видно, что улицу Чкалова перекрывал БТР. Перед бронетранспортером люди стояли сплошной стеной.
— Двадцать второй, двадцать второй! Прием! — раздался хриплый голос в динамике рации «бардака». — Ты, какого хрена, сюда прешься?
— Перебросили к вам на усиление! — сказал я первое, что пришло мне в голову. — Прием!
— Вали на хрен с улицы! Если ты сзади подопрешь толпу, она хлынет на нас! Объезжай через горку! Как понял? Прием!
— Понял! Выполняю! — ответил я.
— Поворачивай налево и поднимайся вверх, — сказал я Остапу, показывая рукой на нужный нам поворот. — Обойдем их сверху, зайдем в тыл и атакуем!
— Отлично! Давно хотел пострелять из этой «дуры», — сказал Испанец, поворачивая ручку управления башней.
— Енот, прием! — я вызвал Енота.
— Енот, на связи. Прием!
— Возьми «нитку»! Как понял? Прием!
— На «нитке» два узелка. Оба на «зажигалках». Прием!
— Распутайте оба «узелка». С наскока! После оставь заслоны! Жди меня возле «собак»! Как понял? Прием!
Собаками называли статуи грифонов, установленные на въезде в город.
— Понял!
— Останови возле вон того дома, — сказал я Остапу, показывая на пятиэтажный дом из красного кирпича, который стоял напротив керченского роддома. — Я с крыши буду вас прикрывать. Атаку начнете по моей команде — надо сверху хорошенько все рассмотреть, чтобы не вляпаться в неприятности!
Я взял РПК и СВД. К «ручнику» у меня было три снаряженных «улитки» и четыре стандартных автоматных рожка на тридцать патронов. К «снайперке» у меня было шесть снаряженных магазинов. Перед тем, как покинуть нутро «бардака», я закинул в рот очередную порцию израильских чудо-таблеток.
Закинув СВД за спину и выставив ствол «ручника» перед собой, я, тяжело топая под весом снаряжения, побежал к ближайшему подъезду пятиэтажки. На металлической двери был кодовый замок. Внимательно осмотрев дверь, я не заметил выцарапанных на ее поверхности цифр, хотя довольно часто, ленивые жильцы пишут на стенах и дверях код к замку.
— А ну, лапы в гору! — тихо произнес голос у меня за спиной.
Я повернулся и увидел троих мужиков, которые выглядывали из близлежащих кустов, разросшихся вокруг дома.
— Не верти башкой, а то я в ней дырок насверлю, — боевито произнес один из тройки. Тот, который держал в руках двуствольное охотничье ружье.
— Если я сейчас подниму руки, то снайпер, сидящий на крыше роддома, начнет стрелять! — спокойно сказал я, глядя поверх голов стоявших передо мной мужиков.
Все трое, как по команде, повернулись в сторону роддома, а тот, что с ружьем, даже попытался присесть и уйти в сторону.
Хрясь! — моя нога ударила мужика с ружьем, под колено, и он, всплеснув руками, выронил свою двустволку.
— А ну, замерли! — сурово сказал я, держа незадачливую тройку на прицеле ручного пулемета. — Вы кто такие?
— Местные мы. Живем рядом, — закусив нижнюю губу, ответил один из мужиков, тот, что стоял справа. Он был одет в спортивные штаны и тельняшку: — А ты кто такой?
— Боец керченского сопротивления! — гордо ответил я, придумав на ходу себе новое звание. — Здесь сейчас будет проводиться боевая операция. И вы могли ее легко сорвать!
— Да ладно?! — изумленно произнес вставший с земли бывший обладатель ружья. — Мы видели, что ты вылез из броневика, над которым висит зеленый флаг.
— И что? А Штирлиц, простите, по зданию рейхканцелярии тоже, по-твоему, расхаживал в шапке-ушанке и с парашютом за спиной? — спросил я, прикидывая в уме, что делать с незадачливыми коммандос. Отпустить опасно, а убивать жалко. Может, связать? Время не хочется на них тратить!
— Где можно записаться в сопротивление? — спросил мужик в тельняшке.
— А что, есть боевой опыт? — с интересом спросил я.
— Боевого опыта нет, — слегка смутившись, ответил мужик. — Но «срочную» служил в морпехах, так что, с какой стороны браться за автомат — знаю!
— Морпех, говоришь? — я внимательно посмотрел на него. — Хорошо. Поздравляю, ты принят в отряд керченского народного ополчения! Как тебя зовут?
С этими словами я протянул ему РПК и две запасные «улитки».
— Андрей. Андрей Кужкин, — изумленно ответил морпех, не зная, куда пристроить запасные барабаны к ручному пулемету.
