— Ни за что! Слишком разные, не договорятся. Исключай даже возможность.
— А кто в дизельной?
— Федор, как и был до Власа.
— Знаешь, до лета еще есть время. Дожить нужно. Кто знает, как все сложится, — ответила Нина Ивановна. Ей не пришлась по душе идея мужа.
Условники на следующий день отремонтировали перегородку. Забили дыру, кроме досок с обеих сторон обшили сухой штукатуркой, а Полина с Анной оклеили перегородку обоями. Теперь звукоизоляция стала много лучше. Шаги по комнате, разговор, храп и брань уже не тревожили. Соседи, казалось, успокоились.
Как только исчезла дыра в перегородке, стукач облегченно вздохнул. Он почувствовал себя в относительной безопасности и лег в постель у перегородки, разделившей жилища. Там Влас… Его кровать тоже у перегородки стоит. Под самым боком у Дамира. Теперь его храп не будит стукача. Одно плохо: нынче Дамир ничего не знал о жизни Меченого, — и это удручало стукача.
Когда приехал участковый, Дамир нашептал ему обо всем. Рассказал и показал перегородку. Не забыл доложить о походе за елками. Не смолчал о Смирнове, сдружившемся с Лидией, о Власе, совращающем местных баб. О себе смолчал, пожаловался лишь на тоску зеленую и глушь непроходимую.
Капитан слушал внимательно. Кое над чем посмеялся в душе и решил поговорить с Власом и Михаилом.
Первого нашел в дизельной. Тот проводил профилактику: чистил, смазывал, менял прокладки и сальники, регулировал движок. Он не сразу заметил участкового.
Волосы спадали на лоб условника и явно мешали ему. Меченый тряхнул головой и приметил вошедшего.
— Ну, как дела? Приживаемся?
Влас молчал, не хотел говорить с ментом.
— Говорят, ты тут сердцеедом стал? Общим любимчиком? Бабы вокруг вьются! Не скучаешь? Выходит, умеешь с людьми ладить, когда захочешь. А почему со своими не клеится? Негоже так, Влас.
— Навякал стукач! Ну, вонючка!
— Какой стукач? Я ни с кем не виделся, вы — первый!
— Да хватит лапшу на уши вешать. Вон, видишь зеркало на подоконнике? Мне в него все видно, весь наш завод, каждого человека. Ты еще ехал, а я засек. И когда говорил с Дамиром…
— Выходит, свой наблюдательный пункт имеешь?
— Не с добра! На всяк случай…
— Пожалуй, прав! Здесь без осторожности ни шагу. Да и у нас в поселке тоже неспокойно: зэки сбежали с зоны. Из Невельска. Уже неделю из разыскивают. Все суда проверили, ни одно не выходило в море из-за шторма. Усилили контроль за причалом. А тут, возле нашего поселка, человека нашли. Местный житель. Свой. Мертвый. Опознали. Кто убить мог? В поселке он врагов не имел. Самый спокойный мужик. Старый. За Ясноморском ему делать нечего. Кто мог его туда утащить, как не чужие? Ни документов, ни денег при нем. Хотя какие деньги? На пенсию жил. На нее особо не пожируешь, а вот документов и дома не нашли. Кому они нужны, как не беглым? Но вся суть в том, что те зэки на одном месте сидеть не станут. Могут и здесь объявиться в любую секунду. — Наблюдал за Власом.
— А что им тут? Вокзал иль порт? Здесь мигом засекут. Да и какой дурак попрется на погибель? Им, как понимаю, на материк оторваться надо, а не яйцы сушить в глухомани. Здесь не возникнут, — отмахнулся Влас и, выждав немного, спросил: — А кто слинял? Фартовые?
— Нет, все рецидивисты. Есть двое воров, но не в «законе». Двое вообще убийцы: один сожительницу уложил, второй — соседа в драке. У каждого по две-три судимости. Главный у них — Шайба. Спортсмен, что ли?
— При чем это? Шайбой у нас называют рыло, видно, мурло у него жирное и сам — ни в какую бочку не впихнуть.
— Ты его знаешь?
— Нет! В первой слышу, — глянул на участкового, усмехаясь.
— Понятно! Я иного и не ждал. Если б даже знал — не сознался, — отвернулся капитан, вздохнув.
Влас ничего не ответил, хитро прищурившись, снова принялся за движок.
— Все понимаю, кроме одного: зачем убивать человека?
— Может, старые счеты имелись? — отозвался Меченый.
— Этот не был судим и никогда не привлекался даже свидетелем ни по какому делу. С зэками не был знаком…
— Ну туфта! Да возьми любого хоть в поселке! Кто его строил — зэки! Кто считается коренным жителем Сахалина? Бывшие каторжники и зэки! Да, судимости погашены, но особые отметки в ксивах до смерти останутся. Так что и твой жмур пусть сам ходки не тянул, но знаком был. Иное — лажа! Видать, насыпал кому-то перца под хвост, задолжал, его и поприжали. Просто так не ожмурят. Тем более плесень. От них вони больше, чем навару! А может, за фискальство попух. Не исключено.
— Документы у него забрали. Видно, не хотел их отдавать.
— За ксивы не мокрят. Их и без того получить можно запросто. Зачем себя высвечивать и на след наводить? Смылись без шухера и жмуров! Чисто! Себе дешевле. Это явно не беглецы, кто-то моментом воспользовался и свел счеты с мухомором. Линялы уже на материке! Неделю кто ждать станет?
— На море шторм!
— Да что он? Вот когда в жизни оверкилит и все кверху задницей переворачивается, а шторм — херня! Передышать можно!
— Шайба, конечно, не первый раз в бегах, но с Сахалина ему не уйти. Пограничники найдут, но тогда на волю не выйдет.
— Отовсюду смываются. Главное, с зоны оторваться. Дальше — дело ума, но без него из-под запретки не выскочить. А уж если вырвались, так не для того, чтоб здесь прикипеться. Тут все на виду, не притыриться. Нашмонают вмиг. Да и зачем сюда? В поселке бывших зэков хоть жопой ешь. Прикипелись бы, если надо. Своих не заложат. Не все стукачи, как Дамир.
— Ну а ты б где их искал?
— Я? На хрен они мне сдались? Сам еле дышу! А тут хамовку и башли дай! Кто мне поможет? Нет, видал я их…
Последний довод убедил участкового. Он поверил, что Влас не приютит и не поможет беглым. В Дамире и Михаиле он был уверен. Эти тут же найдут возможность сообщить ему, но на всякий случай сообщил всем жителям, предупредил каждого.
Теперь все заводские осторожнее стали. Вглядывались в дорогу, ведущую к ним из поселка, в заснеженные склоны сопок. Никого не приметив с неделю, успокоились. Да и шторм на море стих. А когда забыли о беглецах, на дороге появились двое. Первым увидел их Влас и вышел из дизельной навстречу. Каково же было его удивление, когда узнал, что на завод из поселка пришли брат с сестрой проситься на работу. У себя нигде не смогли устроиться, а ездить каждый день в Невельск — дорого. Одна электричка половину зарплаты съест. Да тормозки, и вставать нужно чуть свет. Вот и вздумали на заводе приткнуться. Пошли к директору. Нина Ивановна говорила с ними на улице, перед конторой, не делая секретов из разговора:
— Что вы умеете?
— Я трактористом работал в порту, — ответил Сашка.
— А я школу закончила. Хотела в медучилище, провалилась на экзаменах. Да и не до того. Родители уже измучились. Помочь хотим. Лишними не станем, я хоть уборщицей согласна! — сказала Валентина, откинув со лба темно-русую прядь.
— Работа есть. Имеем и трактор. Правда, уж очень старый. Когда-то им даже дорогу до поселка чистили от снега, но теперь кобылой обходимся. Его оживить — дешевле новый купить. Вот только денег нет, а так бы… Вон, минтаевую икру малькам подвезти нужно. А на чем? Не на плечах же тащить? На лошади? Но много не нагрузишь. Старая. Вот и ездит Федор каждый день. Если глянете и сможете отремонтировать нашу технику, будете на ней работать. А вы, Валентина, в цех пойдете мальков выращивать. Завтра приносите паспорт, оформим вас и работайте.
Влас мелким бесом кружил рядом. Уж очень понравилась ему пухленькая, как сдобная булка, деваха. Лицо крупное, круглое, румяное. Глаза карие большие, рот припухлый. Все остальное — глаз не оторвать. Так и хотелось потрогать округлости. Валька доверчиво, по-детски улыбаясь, рассказала, что живут они вчетвером в частном доме. Держат хозяйство и огород. Отец с матерью работают на рыбокомбинате, но там теперь идут сокращения. Вон и брат, Сашка, попал под них, остался без работы.
— Ему уже жениться надо. А кто за безработного пойдет? — поведала Валентина, увидев Лиду, торопливо пошла к ней.
«Хороша телка! Спелый арбуз!» — глянул вслед Меченый.
А тут и Сашка подоспел:
— Нина Ивановна, солярка имеется? Глянул на технику. Кое-что надо проверить, довести, но не безнадежно. Жить будет!
— Только жить? А работать?
— Техника живет, когда работает!
— Солярка у нас есть. Целая цистерна! Еще летом завезли. Вам ее надолго хватит. Много деталей потребуется для ремонта?
— Завтра скажу окончательно. Сегодня бегло осмотрел, завтра — все насквозь…
— Кстати, ничего не слышал о беглых зэках? Поймали их или нет? Тут к нам участковый приезжал, — вспомнила Нина Ивановна.
— Слышал, что поймали всех четверых, а подробности Валька расскажет. — Позвал сестру: — Расскажи про беглых! Ты ж все слышала от пограничников.
— А их в распадке взяли. Чудные! Разве не знают, что у нас пограничная зона? Сами себя выдали. Видать, замерзли здорово и вздумали согреться: костер развели. У нас это запрещено. Даже малышня таким не балуется. Вот и приметили их. Троих живьем взяли, а последнего целый день искали. Под вечер нашли мертвым. Его рысь задрала. В распадке, сами знаете, их полно. Там заповедник начинается. Отстрел запрещен. А он не знал, пошел за дровами, и с концом… Горло порвано, и вся одежда в клочья. Руки — аж черные, все в царапинах. Видно, долго боролись, но рысь сильнее оказалась. Одолела. И зачем сбегал? Из тюрьмы живым бы вышел.
