Ознакомительная версия.
– Я принцесса, венгерская принцесса[21] в новом земном воплощении. Да здравствует вечная молодость! – воздев руки, дико взвизгивает «кикимора» и, безумно хихикая, плюхается в кровь... Фильм закончился. На экране вновь завыла дурниной «Коррозия металла», призывая слушателей к убийствам и труположству. Нажав кнопку на пульте дистанционного управления, я выключил видеомагнитофон.
– Ну и компашка. Тьфу! – с отвращением сплюнул Кирилл. – Будто не люди вовсе. Поджарить бы их всех скопом на костре.
– Превосходная идея, – одобрительно кивнул Владислав. – Между прочим, я узнал двоих: ведьму, купавшуюся в крови, и тощего белобрысого хмыря, стоявшего слева от алтаря, когда они кубок по кругу гоняли. Фамилия старой шлюхи – Захарова... Жанна Марковна, блин! Официально она числится «народной целительницей». Возможно, вы видели в газетах рекламу – «Госпожа Жанна. Потомственная ясновидящая. Снятие тяги к спиртному, возврат любимых, восстановление семьи...» Ее, суку, и по телевизору показывали по тридцать первому каналу. Целая передача была. Она там под православную рядилась: массивный крест на груди, комнаты иконами увешаны, Библия на столе[22]... А неофициально, стало быть, кровавые ванны принимает, дьяволу задницу вылизывает да в придачу наркотиками торгует. – Корнев матерно выругался.
– Наркотиками? – с сомнением переспросил Кирилл.
– А ты, дурак, до сих пор не врубился, – набросился на брата взвинченный до предела Владислав. – Убитый Витей козел, по словам покойного Лаптя, входил в банду торговцев дурью, возглавляемую неким Аристократом, занимающимся, помимо прочего, красной магией. Вот она, банда, на видеокассете, красномагический ритуал совершает. Карлик, очевидно, «шеф», он же Аристократ. Короче, нужно валить пидоров всех до единого. Честная братва нас правильно поймет. Дело-то святое[23]. – Корень замолчал и принялся шарить по карманам в поисках сигарет.
– Ты сказал, будто узнал еще одного, белобрысого, – напомнил я.
– Ах да, – спохватился Корнев. – Его зовут Роберт Козин. Вплоть до недавнего времени работал следователем в ОВД нашего района. Месяц назад Козина со службы вышибли «по собственному желанию» (говорят, за чрезмерную жестокость). Ты представляешь, каким нужно быть извергом, чтобы вылететь из ментовки «за жестокость»? Где живет – не знаю, но постараемся выяснить. Кстати, может, знакомый твоего друга подсобит... подполковник... э-э-э...
– Емельянов, – подсказал Кудрявцев. – Я попробую с ним побеседовать.
– Вот-вот, побеседуй. – Владислав нашел наконец сигареты, вытряхнул одну из пачки и чиркнул зажигалкой, прикуривая. – С паршивой овцы хоть шерсти клок, – затянувшись, усмехнулся он и поспешно добавил: – Это я про мента... А к Захаровой мои пацаны сегодня же наведаются. Телефон потомственной ясновидящей есть в объявлении.
– Как поступите с телом Лаптева? – спросил я. – Ведь налицо факт насильственной смерти. Не хотелось бы шумихи.
– Утрясем! – вспомнив о погибшем товарище, помрачнел Корнев. – До милиции не дойдет. Свои врачи зафиксируют смерть от естественных причин, оформят необходимые документы... Сейчас позвоню Кирсану, пусть займется. – Грузно поднявшись, бандит прошел в соседнюю комнату к телефону.
– Джип лучше оставить здесь, на даче, – посоветовал Кирилл. – Вряд ли легавые успели заметить номер, но, как говорится, «береженого бог бережет». Взамен возьмете Владову «девятку». Доверенность он выпишет. А насчет джипа в случае чего скажете: «Угнали, мол, вчера вечером». – Старостин широко зевнул. – Вздремнуть бы часок! – мечтательно произнес он. – Да жаль, некогда. Хотите еще кофе?
Часы показывали половину восьмого утра...
* * *
По прибытии в Москву я ненадолго заскочил домой, принял холодный душ, почистил зубы, накормил кошку и вместе с Женькой поехал на службу к Емельянову. С Кириллом мы условились встретиться в 17.00 у Савеловского вокзала. Подполковник нахохленным сычом сидел у себя в кабинете и выглядел с бодуна таким помятым и изжеванным, словно его несколько раз подряд пропустили через гигантскую соковыжималку.
– Здорово, – голосом тяжелобольного приветствовал он нас, протирая рукой красные, очумелые глаза с набрякшими под ними фиолетовыми мешками.
– Здорово, Иван, – отозвался Женька. – Никак болеешь?
– Голова раскалывается. От переутомления, наверное, – страдальчески поморщился Емельянов. – Работаю, понимаешь ли, на износ!
– Прими двести грамм лекарства. Сразу полегчает. – Кудрявцев вынул из «дипломата» заранее припасенную бутылку водки.
– Т-с-с-с! – зашипел подполковник, воровато озираясь по сторонам. – Заместитель, сволочь, услышит. Он в соседнем кабинете за стенкой, а звукоизоляция тут наипаршивейшая.
– Да пес с ним. Чего ты всполошился? – пренебрежительно махнул рукой я.
– Этот, – Емельянов грязно выругался, – яму под меня роет, на мое место метит. При поддержке дружков из ГУВД. Малейший промах фиксирует и в папочку подшивает. Но ничего. Я тоже не лыком шит. Я еще покажу ему кузькину мать, – покосившись на бутылку, начальник районного ОВД плотоядно облизнулся. – Заприте дверь на замок, – шепнул он, жестом фокусника извлек непонятно откуда граненый стакан, выхватил у Кудрявцева бутылку, трясущейся рукой наполнил стакан до краев, залпом выпил и занюхал папкой с уголовным делом. По лицу подполковника медленно растеклось блаженное выражение, глаза замаслились.
– Так с чем пожаловали? – откинувшись на спинку кресла, добродушно осведомился он.
– Речь идет о некоем Роберте Козине, – осторожно начал я. – Тебе знакомо это имя?
– Допустим. А какое ты имеешь к нему отношение? – Емельянов окинул меня долгим изучающим взглядом.
– Друг детства, – мило улыбнувшись, соврал я.
Взгляд подполковника заледенел.
– Ну и дружки у тебя, – сквозь зубы процедил он.
– Не понял? – надменно приподнял брови я.
– Твой «друг детства» едва не стоил мне служебного кресла, – злобно пробурчал Емельянов. – Слишком сильно руки распускал на допросах. Конечно, порой просто необходимо кой-кого прессануть, но Козин переходил все допустимые границы. Полтора месяца назад он до полусмерти избил... даже не подозреваемого. Свидетеля! Тот надолго слег в больницу. Родственники учинили страшный скандал. Дошло до... – подполковник указал пальцем в потолок. – Правда, сор из избы выносить не стали. Газеты без того милицию регулярно пинают... В общем, дело с грехом пополам замяли, зато начальство вздрючило меня, у-у-ух! – Подполковник содрогнулся. – Ну а я предложил Козину: или, сукин сын, убирайся к чертями собачьим «по собственному желанию», или... пеняй на себя. Сгною... – Емельянов жадно выпил еще полстакана «лекарства». – Не ожидал от тебя, Виктор, не ожидал, – укоризненно покачал головой он. – С такой швалью дружбу водишь.
– Успокойся, Иван, Витя пошутил, – вмешался Женька. – Козин ему «друг» в переносном смысле слова. Более того, заклятый враг.
– Неужели? – недоверчиво прищурился начальник ОВД.
– Точно, точно, – горячо заверил Кудрявцев. – Он, гад, в субботу средь бела дня любимую Витину собачку Мусю машиной переехал. А собачка-то не простая, китайской породы! Очень дорогостоящий экземпляр! Золотые медали на выставках брала.
Подыгрывая Женьке, я шмыгнул носом и смазнул несуществующую слезу.
– Причем, заметь, специально переехал. Трое свидетелей могут подтвердить. В том числе я, – продолжал заливать Кудрявцев.
– Бедное животное мирно писало у деревца, подняв лапку, а он ее колесом. Только мокрое место осталось. Потому мы и пришли.
– Сколько отдал за собачку? – полюбопытствовал подполковник.
– Тысячу долларов, – скорбно потупился я, одновременно подумав: «Вряд ли поверит. Уж больно нелепо все выглядит. Собачка Муся... подняв лапку... Тьфу».
Однако одуревший с похмелья начальник ОВД ничуть не усомнился в правдивости этой бредовой истории.
– Прискорбно, прискорбно, – сочувственно поцокал языком Емельянов. – Дорогая собачка. Надо же. Тысяча долларов. К сожалению, ничем помочь не могу. Разве что домашний адрес Козина подскажу. Попробуйте договориться о возмещении убытков. Если не получится – обращайтесь в суд.
Я едва сумел сдержать торжествующую улыбку...
* * *
До встречи с Кириллом оставалось достаточно времени, и мы, наскоро перекусив в первом попавшемся кафе, поехали в «гости» к Козину, который, подобно покойному Жмурову, обитал хоть и в пределах Москвы, но в собственном доме неподалеку от станции Новодачная, что по Савеловской железной дороге. Согласно полученной от Емельянова информации, Роберт Козин жил один: ни жены, ни детей, ни родителей... Подполковник всерьез подозревал своего бывшего подчиненного в гомосексуализме, и я вполне допускал такую возможность. В среде последователей сатанинских культов половые извращения не только не порицаются, но всячески приветствуются.
Ознакомительная версия.
