Лицо женщины тоже не наводило его ни на какие мысли. Она была слишком высокой для женщины — около пяти футов десяти дюймов, слишком коренастой. Даже собственная мамаша не назвала бы ее привлекательной, с этой тяжелой челюстью, носом-картофелиной, большим ртом и необычно широко расставленными глазами. Она была умело, хоть и слишком густо накрашена, но почти не могла улучшить исходный материал. Он был уверен, что они никогда раньше не оказывались в одном помещении, хотя не мог побороть ощущения, что проходил мимо нее на улице, на трамвайной остановке или в университетском городке.
Кроссовки. Почему-то мысль снова и снова возвращалась к этим проклятым кроссовкам. Если бы только боль утихла, дав ему время как следует сосредоточиться! Тони вытянул ноги, пытаясь облегчить мучительное напряжение плеч, но доля дюйма ничего не дала. Первобытный страх снова овладел им, и он сморгнул слезу.
Так что не так с этими кроссовками? Тони собрался, насколько сумел, и снова вызвал в памяти облик женщины. Постепенно до него дошло, в чем было дело. Ноги слишком большие. Даже для женщины такого роста. Тут он вспомнил и руки. Черная кожа перчаток поверх тонких резиновых скрывала крупные руки с сильными пальцами. Человек, который привез его сюда, не всегда был женщиной.
Кэрол снова нажала на кнопку звонка. Куда он подевался, черт побери? Свет включен, занавески опущены. Может, выскочил за пиццей или пошел отправить письмо, купить бутылку вина или взять напрокат кассету? Разочарованно вздохнув, она свернула в проход между улицей, на которой жил Тони, и домами, стоявшими на задах его дома.
Машина Тони была на месте, там, где ей и следовало находиться, — за домом, на площадке, забетонированной предыдущим владельцем жилья.
— Чтоб тебя, — выругалась Кэрол.
Пробравшись за машиной, она подошла к дому и заглянула в окно кухни. Свет проникал в холл через открытую дверь. Никаких признаков жизни. Ни грязных тарелок, ни пустых бутылок.
На всякий случай Кэрол подергала заднюю дверь. Безрезультатно.
— Чертовы мужики, — проворчала она, возвращаясь к машине. — Пять минут, приятель, не больше, — пробормотала она, плюхаясь на сиденье.
Прошло десять минут, но никто не появился.
Кэрол включила зажигание и тронулась с места. В конце улицы она посмотрела на паб на другой стороне. Стоит попытаться, подумала она. Ей хватило трех минут, чтобы осмотреть прокуренные забитые посетителями залы и понять, где бы ни находился Тони Хилл, в «Прощай, оружие» его не было.
Куда еще он мог отправиться пешком в девять вечера в воскресенье?
— Куда угодно, — ответила она сама себе. — Ты не единственный его друг на этом свете. Он тебя не ждал; ты ведь позвонила, чтобы договориться о встрече на завтра.
Покончив с поисками, Кэрол поехала домой. В квартире было пусто. Она вспомнила, что Майкл отправился обедать с женщиной, с которой познакомился на ярмарке. Кэрол решила, что с нее на сегодня хватит и пора лечь спать, но сначала следует оставить сообщение для Тони на автоответчике. Если она два раза подряд заявится к нему без предупреждения, он начнет дергаться. Автоответчик включился после двух звонков, но сообщения не последовало, Кэрол услышала щелчки, потом запиликал сигнал.
— Привет, Тони, — сказала она. — Не знаю, хорошо ли работает ваш автоответчик, поэтому не уверена, получите ли вы мое сообщение. Сейчас двадцать минут десятого, и я собираюсь рано лечь спать. Завтра я прежде всего поеду на работу и займусь компьютерными делами. Мистер Брендон назначил совещание на три. Если хотите встретиться, позвоните мне. Если меня не будет в комнате следственной группы, я в ХОЛМЗ.
Сидя на диване с Нельсоном на коленях и бокалом вина в руке, Кэрол размышляла о предстоящей работе. Список поставщиков компьютерных компаний, торгующих программным обеспечением и компьютерным «железом», необходимым Хенди Энди, был удручающе длинен. Она велела Дейву не начинать работу, пока она не проверит софтверную компанию. Список ее покупателей будет покороче, а у них есть «Дискавери», чтобы использовать перекрестные ссылки. Только если ничего не выйдет, она даст команду группе Дейва обзвонить дюжину номеров, которые ей удалось найти вечером.
— Мы до него доберемся, — сказала она коту. — Но для этого придется хорошенько потрудиться.
Стук высоких каблуков по каменному полу врезался в помутненное болью сознание, как проволока в сыр. Звук был самый обыденный, но одновременно — учитывая место, где он раздавался, — угрожающий. Тони понятия не имел, день сейчас или ночь и сколько прошло времени с тех пор, как его похитили. Тони насторожился, когда звук шагов раздался у него за спиной. Она спускается вниз. В конце лестницы звук замер. Он услышал тихий смешок. Медленно, шаг за шагом, стук каблуков приблизился. Он чувствовал, что его изучают.
Она не спешила: обошла вокруг и наконец оказалась в поле его зрения. Тони был потрясен великолепием ее тела. От шеи вниз она могла бы быть моделью для журнала мягкого порно. Она стояла, расставив ноги и уперев руки в бедра, одетая в свободное кимоно из красного шелка, под которым виднелось красное кожаное боди с отверстиями для сосков и разрезом в промежности. Черные чулки облегали стройные мускулистые ноги в черных туфлях на шпильках. Под одеждой угадывались очертания сильных, мускулистых рук и плеч. Оттуда, где он висел, она выглядела не более эротично, чем маска из лечебной глины.
— Просек, Энтони? — протяжно проговорила она. В голосе прозвучали сдерживаемый смешок и намек на близость.
Его полное имя сработало как отмычка. Мысли понеслись вскачь, и Тони ответил:
— Полагаю, Анжелика, о паре таблеток парацетамола и речи быть не может?
Снова тихий смешок.
— Приятно видеть, что ты не утратил чувства юмора.
— Зато утратил достоинство. Я не ожидал такого, Анжелика. Ничто в наших разговорах не намекало, что именно ты задумала для меня.
— Ты ведь понятия не имел, кто я? — спросила женщина, и в голосе ее явственно прозвучала гордость.
— И да, и нет. Я не знал, что ты — убийца тех четверых. Но точно знал: ты — та женщина, которая мне нужна.
Анжелика нахмурилась, как будто не знала, что ответить. Она отвернулась и проверила видеокамеру.
— Тебе понадобилось для этого довольно много времени. Знаешь, сколько раз ты бросал трубку, когда я звонила? — Голос у нее был скорее сердитый, но не обиженный.
Тони почувствовал опасность и попытался смягчить ситуацию.
— Это потому, что у меня были проблемы, а не у тебя.
— У тебя были проблемы со мной, — сказала она, подходя к каменной скамье, шедшей вдоль стены, где взяла другую кассету и вернулась к камере.
Тони зашел с другой стороны.
— Вовсе нет, — сказал он. — У меня всегда были проблемы в отношениях с женщинами. Вот почему поначалу я не знал, как с тобой обходиться. Но потом все изменилось. Ты знаешь, что я прав. Знаешь, что у нас с тобой все было удивительно. Мне кажется, что благодаря тебе все мои проблемы позади. — Надеюсь, она не заметит иронии в моих словах, подумал он.
Но Анжелика не была дурой.
— Полагаю, ты прав, Энтони, — проговорила она, криво улыбаясь.
— Ты меня перехитрила. Я был уверен, что убийца — мужчина. Мне следовало спохватиться раньше.
Став к нему спиной, Анжелика вставила кассеты в видеокамеру, обернулась и сказала:
— Ты бы меня никогда не поймал. И теперь, когда ты убран с дороги, никто этого не сделает.
Не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в этой фразе, Тони продолжал болтать, стараясь, чтобы голос звучал мягко и ровно.
— Мне следовало понять, что ты женщина. Ловкость, внимание к деталям, тщательность, с которой ты прибирала за собой. С моей стороны было непростительно не сообразить, что все это — качества женского ума, не мужского.
Анжелика самодовольно усмехнулась.
— Все вы одинаковые, психологи. — Последнее слово прозвучало как оскорбление. — У вас нет воображения.
