– У тебя все?
– Все, – растерянно пробормотал я.
– Тогда до связи, —сказал Углов и сразу отключился, даже не поинтересовавшись, где я в данный момент нахожусь.
Вот так, оба холма уже осмотрены оперативными группами Андреева и Кравченко. Майор Андреев и его бойцы были мне хорошо известны – отличные розыскники: толковые и наблюдательные. Да и с капитаном Кравченко я тоже давно знаком. Правда, наши личные отношения не сложились, но это, как говорится, к делу не относится. Никаких оснований сомневаться в тщательности проведенного ими осмотра у меня не было. И все-таки…
Это «и все-таки», пока операция не завершена, присутствует в тебе всегда. Оно порождает надежду или, наоборот, вот как сейчас, заставляет сомневаться и беспокоиться без всяких видимых на то причин. Правда, сейчас для беспокойства имелись и вполне реальные причины. Мне не давали покоя два факта. Первый – для чего террористам нужен «КамАЗ»? Не для того ли, чтобы перевезти свой миномет на новую, более удобную для стрельбы позицию? И второй – сами холмы. Ведь я видел их! И террористы тоже могли видеть, даже наверняка видели, когда сгружали с «КамАЗа» и устанавливали на лугу свой первый – или это был второй? – миномет.
В конце концов, даже если эти холмы уже осматривали, почему я сам не могу взглянуть на них?! Все наши оперативные группы продолжают активный розыск второго миномета террористов, так что осмотреть вероятные огневые позиции моя прямая обязанность.
Стоило мне принять решение, как разом отпали все сомнения и колебания. Даже на душе стало легче. И я, окрыленный надеждой, прыгнул за руль.
* * *
Начальнику управления «В» Центра спецопераций ФСБ РФ генерал-майору Углову
В 11.08 в результате проведения спецоперации по оперативному плану «Перехват» сотрудниками роты ДПС юхновского горотдела ГИБДД на двадцатом километре трассы Мятлево – Юхнов был остановлен и задержан автомобиль «КамАЗ», госномер: В 620 ДЖ 76 регион, имеющий на переднем бампере и правом крыле явно выраженные следы столкновения. В момент задержания в машине находился только водитель, пребывающий в средней степени алкогольного опьянения.
При обыске у него обнаружены паспорт и водительское удостоверение, категорий «С» и «Д», на имя Верейко Андрея Борисовича, 1968 года рождения. Паспорт и водительское удостоверение при визуальном осмотре сомнений в их подлинности у сотрудников ГИБДД не вызвали. Следов подделок в документах также не выявлено. При осмотре личных вещей задержанного, оружия либо иных запрещенных к ношению веществ и предметов не обнаружено. По признакам словесного портрета задержанный может быть отнесен к славянскому типу внешности. Черты, характерные для коренных жителей Северного Кавказа, Средней Азии или арабских стран, у него отсутствуют.
При задержании водитель «КамАЗа» оказал сопротивление представителям правоохранительных органов, выразившееся в применении физической силы и нецензурной брани. Сразу после задержания впал в истерику, что потребовало применения к нему мер психофизического воздействия. Будучи приведенным в чувство, задержанный показал: сегодня, при следовании из Москвы, в районе Наро-Фоминска он совершил столкновение с автомобилем ВАЗ-2108 или ВАЗ-2109, грубо нарушившим, по его словам, правила дорожного движения, после чего покинул место аварии. Показания задержанного водителя «КамАЗа» подтверждаются сведениями управления ГИБДД Московской области. По данным УГИБДД, сегодня в районе Наро-Фоминска действительно имело место дорожно-транспортное происшествие, одним из участников которого оказался автомобиль ВАЗ-21093, его водитель с серьезными телесными повреждениями в тяжелом состоянии доставлен в городскую клиническую больницу. Второй участник ДТП с места происшествия скрылся.
В соответствии с вашими указаниями задержанный водитель «КамАЗа» доставлен на ближайший стационарный пост ГИБДД, где в настоящий момент содержится под усиленной охраной.
Начальник УФСБ Калужской области генерал-майор Обухов.
Обнинская АЭС, 16 августа, 11.15
Генерал Углов разговаривал по рации спецсвязи с директором ФСБ, когда поступило сообщение от начальника УФСБ Калужской области. Директор связался с Угловым во время короткого перерыва в работе Совета Безопасности. Постников требовал результатов, требовал назвать конкретное время, когда будет покончено с террористами, хотя и командир «Вымпела», и сам директор ФСБ прекрасно понимали, что конкретного времени назвать невозможно. Углов прямо сказал ему об этом. В ответ обычно сдержанный Постников вышел из себя и стал кричать, обвиняя Углова в нерешительнести и неспособности противостоять террористам. Такой разговор, совершенно бессмысленный и, более того, вредный для дела, не вызвал у Углова ничего, кроме раздражения. И он, сославшись на необходимость принятия срочных мер по спецсообщению начальника управления ФСБ Калужской области, с радостью его прекратил.
Сообщение начальника калужского УФСБ о перехваченном «КамАЗе» и предварительном допросе задержанного водителя огорчило, но не удивило командира «Вымпела». Версия о том, что в КамАЗе могут находиться пытающиеся скрыться из области террористы, с самого начала вызывала у него сомнения. Приметы машины оказались идентичны описанию «КамАЗа» террористов, добытому группой Мокрушина. Но под такое описание подходили, наверное, десятки грузовиков, следующих по дорогам Калужской области. Версии о попытке террористов выбраться за пределы области противоречила сама логика всех их предыдущих действий и проявленное ими и их главарем маниакальное упорство в достижении своей чудовищной цели. Та же логика подсказывала Углову, что террористы в любых обстоятельствах, не считаясь с собственными потерями, попытаются выполнить свою угрозу и поразить ядерный реактор Обнин-ской АЭС последней оставшейся в их распоряжении реактивной миной.
Тем не менее версию об их попытке бегства следовало отработать до конца. Поэтому Углов и послал в Юхнов группу майора Мокрушина, поручив оперативникам выяснить принадлежность следующих на «КамАЗе» лиц к террористической группе аль-Рубеи, тем самым поставив окончательную точку в этой версии, И вот точка поставлена – за рулем «КамАЗа» оказался пьяный ублюдок, столкнувшийся с чужой машиной и бросивший на месте аварии тяжело раненного им человека, но не имеющий никакого отношения к международному террористу Ахмеду аль-Рубеи и его боевикам. А местонахождение скрывшихся из малоярославецкого мотеля террористов по-прежнему не установлено. В глубокой задумчивости Углов подошел к своему рабочему столу, половину которого занимала привезенная его сотрудниками крупномасштабная карта Калужской области. Перед тем как поступило первое сообщение генерала Обухова о замеченном у поселка Мятлево подозрительном «КамАЗе», Углов уже пытался по карте определить вероятный маршрут террористов после того, как они скрылись из дорожного мотеля, и сейчас вновь вернулся к своим рассуждениям. Террористы выехали с автостоянки в девять десять – это время установлено с точностью до одной-двух минут. Бежать из области они вовсе не собирались, так как на тот момент их корректировщица еще была жива и находилась в полной готовности по сигналу своего главаря подсветить крышу энергоблока лазерным лучом. Но, —Углов взглянул на наручные часы, – вот уже час, как террористы лишились своей корректировщицы, застреленной в схватке Овчинниковым. По словам Овчинникова, Хундамова пыталась связаться по рации со своими сообщниками. Так что аль-Рубеи, скорее всего, уже знает или, по крайней мере, догадывается о гибели корректировщицы. Его действия?.. Обстрелять АЭС, причем немедленно! Рубеи уже должен был догадаться, что выкуп ему не заплатят, поэтому его главной и единственной целью становится месть. Но прошло уже больше часа, а выстрела нет. Террористы явно медлят – почему? Соображения гуманизма следует сразу отбросить. Значит… их не устраивает предыдущая огневая позиция. Не устраивать она их может только по одной причине – невозможности точного наведения орудия. Ошибиться при наведении нельзя, ведь в запасе у террористов только одна реактивная мина. Пока они располагали корректировщиком, способным наводить управляемые снаряды на цель, единственным требованием к огневой позиции была ее скрытность и надежность маскировки. При отсутствии корректировщика-целеуказателя главным требованием становится открывающийся с огневой позиции обзор выбранной цели!
В памяти Углова сейчас же всплыл его последний разговор с Овчинниковым. Генерал пододвинул к себе испещренную его собственными пометками карту и быстро нашел на ней названные Овчинниковым холмы. Они находились в заштрихованных красным цветом районах, как Углов обозначал осмотренные участки местности. Тут же стояло и время осмотра. Такие заштрихованные участки покрывали уже практически всю зону вокруг АЭС. А поисковые группы «Вымпела» продолжали осматривать местность, расширяя границы заштрихованной зоны. Судя по отметкам на карте, отражающим проделанную поисковиками работу, зона безопасности вокруг атомной станции постоянно расширяется. А второй миномет террористов по-прежнему не обнаружен! Так не указывает ли это на принципиальную ошибочность примененного подхода?
