– У меня напряг по другой части, – сказал Стас. – Вот об этом, Феликс, я и хотел бы с тобой серьезно поговорить.
Вспухшие на скулах Феликса желваки показывали, что он очень недоволен услышанным.
– Ты что, пытаешься меня шантажировать? – сердито спросил он. – Вернее даже, мое учреждение? Или, возьмем еще выше, ты хочешь попытаться выставить свои условия руководству нашей страны?!
– Оставь этот базар для слабонервных, Феликс, – сухо заметил Стас. – Скажи мне лучше, когда начнутся финальные переговоры с «тюменскими» по «Мажейкю Ойл»?
Монкайтис посмотрел на него почти с ненавистью.
– Опять ты за свое?!
Красные от бессонницы глаза и заметно осунувшееся лицо Феликса свидетельствовали о том, что последнюю ночь, а возможно, и предыдущую, он даже не ложился спать.
Но Стасу не было жалко своего однокашника Монкайтиса. Он тоже ведь провел немало бессонных ночей. И не в последнюю очередь потому, что те, кому это положено по роду службы, совсем не ловят мышей.
– Два дня осталось, – наконец выдавил из себя Феликс.
– Времени еще предостаточно. У вашего ведомства большие возможности.
Мне, вернее, моей клиентке, нужен документ, о котором я тебе говорил.
Только и всего…
– Как я могу пробить выдачу нужного вам документа, если самого трупа нет на руках! – вспылил гэбист. – Наши возможности тоже не беспредельны! Другой труп под такой фальсифицированный документ тоже не подверстаешь: во-первых, все равно нужно, чтобы кто-то из близких участвовал в опознании, а во-вторых, может выясниться, что этот ваш Сергачев или живой, или погиб и похоронен совсем в другом месте!
– А я и не прошу у тебя липовой справки, – спокойно заметил Нестеров.
– Найдите труп, Феликс! В конце концов, должны же и вы хоть что-то полезное сделать по ходу раскрутки «дела Пошкуса-Сергачева»?!
– Где я найду тебе этот труп? Рожу?
– Это ваши проблемы, Феликс.
Монкайтис еще больше ослабил узел галстука, будто ему не хватало воздуха.
– Ты не можешь передать «архив Пошкуса» «тюменским»! Если это случится, ты у меня, Нестеров, сгниешь в тюрьме!
– А я разве говорил, что хочу отдать его русским нефтяникам? – сделал удивленное лицо Нестеров. – Нет, Феликс, я не собираюсь нарушать закон. Копии этих материалов, если ты и твое начальство не пойдете мне навстречу, будут переданы в редакции всех крупных республиканских газет. Какова будет в этом случае реакция общественности, политического руководства и соседних государств, я затрудняюсь сказать… Но если что-то подобное произойдет, то я, хотя и этнический русский, наверняка буду удостоен звания Героя литовской нации…
– Нет у нас такого звания, – буркнул Феликс. – Здесь тебе не Россия, чтобы «героев» направо и налево раздавать… М-да… Похоже, Стас, на то, что ты держишь меня за горло…
– У вас есть ровно сорок восемь часов, Феликс, – ровным тоном сказал Нестеров. – К концу этого срока ты должен предъявить мне Сергачева – живого или мертвого.
На следующее утро в комнату отдыха, где Стас коротал время у телевизора, вошел знакомый ему сотрудник из бригады Феликса Монкайтиса.
– Нестеров, мы тут взяли возле вашего офиса одного оборванца… Он крутился там с раннего утра.
– А вы что, выставили возле моего офиса наблюдательный пост? – задал встречный вопрос Стас.
– Гм… Не суть важно… Так вот, этот странный тип, у которого мы не обнаружили документов, потребовал немедленной встречи с вами… Да, чуть не забыл: он сказал, что его зовут – Харон.
Стас сначала удивленно вскинул брови, но затем его лицо стало задумчивым.
– Харон, говорите? А ну-ка ведите его ко мне!
Когда в комнату ввели высокого сутулого мужчину, одетого в черную куртку с капюшоном, кое-где порванную и замызганную донельзя, вместе с ним в помещение просочился запах кладбища и ночлежки.
– Оставьте нас вдвоем! – велел Стас гэбисту, который привел к нему этого странного субъекта.
Он подошел к Харону и протянул ему руку.
– Рад тебя видеть, дружище! Ты голоден, наверное? Сейчас я попрошу, чтобы тебя накормили.
– Я не голоден, – глухим голосом сказал Харон. – Я пришел к тебе по делу.
– Присаживайся… Слушаю тебя внимательно.
Но Харон, не приняв приглашения, остался стоять.
– Ты еще ищешь того человека, снимок которого ты показывал мне на кладбище?
У Стаса мгновенно пересохло в горле.
– Да, Харон, я его ищу. Ты знаешь… где он?
Харон, выдержав задумчивую паузу, сказал:
– Он мертв, этот человек. Я могу лишь указать место, где находится его тело…
Пока они добирались до места – бронированный микроавтобус плюс три машины сопровождения, – Харон успел рассказать Нестерову свою историю.
Он давно считал себя обязанным Стасу, который не только в свое время нашел тела его убитых отморозками близких, но и задержал, пусть даже в составе группы, самих убийц… Именно поэтому, когда Стас обратился к нему со своей необычной просьбой, Харон решил для себя, что он сделает все возможное, чтобы оказать Нестерову ответную услугу.
Он еще раз опросил обширнейший круг своих знакомых в Вильнюсе и его окрестностях – большинство из них, естественно, являлись обитателями городского дна, – а когда его усилия не увенчались успехом, он отправился кочевать по Литве.
Харон успел побывать в Каунасе, Мажейкяе, других небольших городках страны, но повезло ему, хотя и не сразу – в Паневежисе.
Двое паневежских бомжей, которые частенько подрабатывали на кладбище, занимаясь уборкой территории и разными мелкими работами, в одну из ночей третьей декады января вынуждены были заночевать в одном из коллекторов городских очистных сооружений – впрочем, они вынесены далеко за пределы города. Погода была ненастной – мокрый снег, шквалистый ветер, – а через коллектор проходит теплая труба; и хотя ароматец там тот еще, все ж это лучше, чем оставаться в такую ночь на улице.
Самое любопытное, что вообще-то у них была своя постоянная «лежка», а именно, заброшенный хутор в нескольких километрах от города. Старики, которые там жили, то ли умерли, то ли их забрали к себе родственники.
Усадьба стояла с заколоченными окнами, никто там с середины осени не жил. Бомжи приспособили для себя одну из комнат, и даже по ночам, чтобы не замерзнуть, подтапливали печку, благо в сарае с прошлой зимы осталось немного дров… Но однажды, вернувшись из города, они увидели, что усадьба освещена и что во дворе стоят две иномарки…
Естественно, они тут же ретировались и вынуждены были, из-за отсутствия другого жилья, провести три ночи подряд в «теплом коллекторе».
Как раз в третью ночь, когда снаружи разбушевалась непогода, кто-то, кого они так и не увидели, сбросил через люк в коллектор труп мужчины средних лет. Они сначала очень испугались, но затем, перетащив труп в относительно сухое место, проверили его карманы… Не обнаружив при покойнике ничего ценного для себя, они наутро покинули коллектору и, напуганные случившимся, более туда не возвращались.
Какое-то время спустя, находясь в сильном подпитии, они поведали эту историю одному из кладбищенских рабочих, ну а тот, в свою очередь, пересказал ее, как смог, Харону.
Отправившись туда, где бомжи видели труп незнакомого мужчины, Харон нашел его на прежнем месте. К счастью, крысы и иная жрущая падаль живность в том коллекторе не водится, поэтому труп сохранился в относительно нетронутом состоянии… Несмотря на повреждения, которые обнаружились на теле покойника, Харону удалось как по внешнему описанию, так и по фотографии узнать в нем – с большой долей уверенности – именно того человека, которого разыскивает Стас Нестеров.
К тому моменту, когда к месту событий примчался Монкайтис, выехавший из Вильнюса тридцатью минутами позже остальной группы, труп мужчины уже успели поднять на поверхность, и теперь возле него суетилась пара криминалистов.
Нестеров, хотя видел его только на фотографиях, сразу опознал в погибшем, извлеченном из коллектора – российского бизнесмена Вадима Сергачева.
Уверенности в этом ему добавило и то, что на правой руке у трупа отсутствовал указательный палец.
Когда к нему подошел Феликс, Стас, кивнув на уложенное на носилки тело, негромко сказал:
– Полагаю, это случилось в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое января… Погода в ту ночь была препаршивая… Именно по этой причине, уверен, «паневежские» не захотели везти его тело на Черный пруд, а сбросили его в ближний коллектор…
Увидев, что Харон знаками пытается привлечь к себе его внимание, Стас сказал:
– Минутку, Феликс… Сейчас я вернусь…
Он подошел к Харону.
– Спасибо тебе, дружище, – сказал он. – Ты мне очень… очень помог.
– Я твой должник, Стас.
– Забудь об этом. Ничего ты мне не должен… Ты что-то хотел от меня?
– Хочу кое-что тебе сказать, прежде чем мы разойдемся…
