– Нам показалось, что вы – наиболее подходящая кандидатура для этого дела. Кроме того, было бы справедливо, если бы вам представилась возможность довести до логического завершения то, что вы так блестяще начали. Разумеется, все расходы за наш счет.
– Я не наемник, – огрызнулся Юрий. – Никогда им не был и никогда не буду, вам ясно? Поищите себе другого киллера.
Но, говоря это, он уже знал, что согласится. Ничего, оказывается, не зажило; существовали, оказывается, шрамы, которые, в отличие от пулевой дырки под лопаткой, не затягиваются сами собой. Огромные, во все лицо, заплаканные глаза Зинаиды Александровны Штерн, секретарши Лузгина, высеченный из черного мрамора тяжелый крест на могиле Мирона... Мирон на том свете, наверное, животик надорвал со смеху, любуясь этим любовно отполированным крестом и раз за разом перечитывая надпись: "Покойся с миром". Ему, этому пьяному безбожнику и забияке, такое надгробие показалось бы забавным. А впрочем, кто знает, как все это выглядело при взгляде из тех краев, куда он угодил...
Словом, господа в галстуках были правы: Юрию действительно хотелось довести дело до конца.
– А если это ошибка? – спросил он тогда.
– Вот это вам и надлежит выяснить, – сказали ему. – Отрицательный результат все-таки лучше мучительной неопределенности, как вы полагаете? И потом, знаете, что думает петух, когда гонится за курицей? Не догоню, так хоть погреюсь. Поезжайте, Юрий Алексеевич, погрейтесь. Там действительно очень тепло.
...Да, действительно, очень тепло. Даже слишком.
Юрий нехотя открыл глаза. Послеполуденное солнце жарило во всю свою тропическую силу, тень пальмового навеса спасала от него лишь частично. Пить больше не хотелось, смешанная с пивом водка камнем лежала в желудке, и ни черта она не пьянила – не то, как видно, было у него настроение. Толстяк-американец напротив него все тряс жирными щеками, поминутно облизывая выступавшие на крошечной верхней губе бисеринки пота, утирался огромным носовым платком и разглагольствовал о необходимости усмирения Ирака при помощи штурмовых групп коммандос, которые будут высажены в стратегически важных пунктах и вблизи секретных лабораторий, где изверги-мусульмане разрабатывают оружие массового уничтожения.
Надо было как-то заканчивать всю эту бодягу. Сколько можно валять дурака?
Юрий все-таки не утерпел, закурил, невежливо повернулся к собеседнику спиной и сказал бармену.
– Тоска, брат мой по бутылке, тоска смертная... А скажи, как тут у вас с развлечениями?
Бармен пожал огромными костистыми плечами.
– Несколько питейных заведений, – сказал он, – казино, боулинг, четыре теннисных корта... Ну и, конечно, море.
– Море, – проворчал Юрий, вертя в пальцах рюмку. – Огромная теплая лужа, в которую к тому же гадят все, кому не лень.
– Рыбам это по вкусу, – с ухмылкой сказал бармен. – Здесь отличная рыбалка.
– Это не спорт, – скривился Юрий. – Хитрость против хитрости, сила против силы... Это одна видимость честного состязания. С железным крюком в глотке не очень-то посостязаешься. Когда противник лишен возможности дать тебе сдачи, это не спорт, а обыкновенное убийство, Джорджи, старина. Мне нужно что-нибудь покруче. Что-нибудь наподобие... Вот откуда, скажи, у тебя эти швы на верхней губе? Упал, наверное, да? И прямо на кулаки... У вас тут, как я погляжу, многие плохо держатся на ногах. Портье в отеле, те ребята на причале, которые разгружали багаж, и даже водитель гостиничной машины... Мне говорили, что в здешних краях, если найти нужных людей, можно пару раз хорошенько, со вкусом, упасть. По правде сказать, за этим я сюда и приехал. Что скажешь, бар-мен, бар-друг? Не хотел бы ты дать мне по морде?
– Не понимаю, мистер, о чем вы говорите, – сказал бармен. Его черное лицо сразу стало отчужденным. – Я не бью клиентов по лицу, хотя, если вы настаиваете на откровенности, мне очень не нравятся люди, которые приходят сюда что-то вынюхивать. Прошу прощения, сэр, но от вас за версту разит копом.
– Так уж и копом? Нет, Джорджи, старина, я не коп. Хотя в чем-то ты прав. Я действительно вынюхиваю.
– Тогда вы обратились не по адресу. Мое дело – разливать напитки.
– Верно. А мое – пить и трепать языком. А ты, бедняга, обязан слушать и даже поддерживать беседу, потому что деваться тебе некуда, да и деньги тебе платят именно за это. Разливать напитки может и автомат, Джорджи. Дерьмовая у тебя работа, парень. Вот скажи мне, просто ради интереса: что бы ты сделал с человеком, которого вызвал на честный бой – один на один, кулаки против кулаков – и который, вместо того чтобы честно, по-мужски принять вызов, выстрелил тебе в спину и сбежал на край света?
– В спину? – старательно изумился бармен. – Не знаю, мистер. Со мной такого не бывало.
– А я и не спрашиваю, что ты сделал, – сказал Юрий. – Я спрашиваю, что ты сделал бы, если... Понимаешь: бы! Если бы! Теоретически. Только не говори, что позвонил бы в полицию, это на тебя не похоже. Ты же ненавидишь копов.
– Теоретически, вы сказали? Хм... – Бармен, казалось, был озадачен. – Право, не знаю. Край света... Да у нас тут и так край света, куда же бежать?
– На другой край, – подсказал Юрий. – В Австралию, например. Или в Россию. Вот представь: ты вдруг узнаешь от добрых людей, что негодяй, который тебя продырявил, а перед этим отравил твоего приятеля и еще кучу людей, спокойно живет в России и посмеивается в кулак над тобой и над всеми, кого он одурачил. Каковы твои дальнейшие действия?
Это был рискованный, чересчур прямолинейный ход, но Юрию уже опостылел этот рай для бездельников. К тому же бармена следовало раскачать, и это был самый простой способ: взять и выложить все как есть. В какую бы сторону ни качнулся бармен Джордж, это было Юрию на руку. Главное – заставить противника проявиться, а дальше – как получится... Это была классическая разведка боем, и единственное, чего боялся сейчас Юрий, так это что он приехал не туда и бармен действительно ничего не знает и не понимает.
Но бармен качнулся, причем качнулся именно в ту сторону, которая больше всего устраивала Юрия.
– Я человек небогатый, мистер, – сказал он после минутного раздумья, – иначе я бы не стоял здесь, за стойкой, а сидел бы в кабинете с кондиционером. Но я бы занял у кого-нибудь денег или даже украл бы и купил тур в Россию. Там я нашел бы этого человека, взял бы в кулак пулю, которой он меня продырявил, и загнал бы ее негодяю в глотку вместе с кулаком. Вот как бы я поступил, сэр. Теоретически.
Юрий усмехнулся, полез в задний карман джинсов, вынул оттуда сплющенную, деформированную пистолетную пулю и аккуратно положил ее на стойку. Потом он повернулся к бармену спиной и задрал футболку.
– Можешь приложить, – сказал он, – сравнить калибр.
– Не стоит, – сказал бармен. – Я плохо разбираюсь в оружии, мистер. Да, у вас дырка в спине, но получить ее вы могли где угодно.
– Так ведь у нас с тобой чисто теоретический разговор, – весело сказал Юрий, опуская футболку и снова поворачиваясь лицом к стойке. Он смахнул пулю в ладонь и убрал ее на место, в карман. – И я советую тебе чисто теоретически подумать, чем ты рискуешь в данной ситуации. Я приехал сюда один, без оружия, наручников и удостоверения сотрудника Интерпола, даже без перочинного ножа. Может быть, я лгу, а может быть, и нет. Если я лгу, мой обман непременно раскроется и мне, как я понимаю, не поздоровится. А если нет? Неужели ты хочешь всю жизнь подозревать, что работаешь на подлого, лживого негодяя, который пьет из тебя кровь и кормит тебя баснями? Есть только один способ проверить это, Джорджи-бой. Ты знаешь какой.
Бармен задумался. Между тем толстый американец, заметив наконец, что его никто не слушает, и углядев пулевое отверстие в спине Юрия и саму пулю, подался вперед и, указывая глазами на то место, которое теперь надежно прикрывала футболка, спросил:
– Терроризм? Хаттаб?
На его жирной физиономии застыло выражение опасливого интереса. Он буквально изнывал от любопытства, и Юрий, поборов желание послать его по матушке, по-русски ответил:
– Да. То есть йес. Отстань ты, ради бога!
И американец отстал. Он был уже изрядно навеселе и хотел общаться – безразлично с кем, хоть с самим собой. И он снова затянул свою речь, обращаясь теперь к супруге, которая, невнимательно слушая его болтовню, с брезгливой миной, но очень споро уминала мороженое из огромной, как таз, стеклянной вазочки.
Юрий снова повернулся к бармену. Черно-фиолетовое лицо старины Джорджа было хмурым и напоминало грозовую тучу.
– Я вижу, ты находишься в затруднительном положении, – сказал Юрий. – Так я тебе помогу. Скажи-ка, не участились ли у вас на острове в последнее время странные смертные случаи? К примеру, решит кто-нибудь с кем-нибудь подраться и подерется, а к концу драки вдруг оказывается, что он мертвый. Все у него цело, разве что морда немного разбита, а сердце почему-то остановилось. Врачи только руками разводят: паралич сердечной мышцы, а отчего, почему – непонятно. Ну, так как – было?
