Виктор едва не рухнул от навалившейся на него тяжести, но устоял, почувствовав, как горло сжимают стальной хваткой. Все, что он мог сделать в такой ситуации, это упасть на колено и провести бросок через себя.
Но сириец, едва рухнув на бетонный пол, проворно вскочил на ноги и, подхватив со стеллажа большой хромированный ключ длиной не меньше метра, снова бросился в атаку. Но на этот раз движения биоробота были не так быстры — все-таки человеческий организм имеет свои пределы, даже если отключить сознание и болевой порог.
Савченко еще трижды ронял сирийца, вместе с ним с грохотом валились стеллажи с инструментами, обнажая длинные стержни, на которых они крепились. Очередной бросок для Аль Нулиса оказался последним: налетев на штырь, он повис на нем, как жук на булавке, отчаянно дергая конечностями.
Смерть подопечного всего лишь на мгновение затормозила реакцию Раджи, затем разведчик попытался поднять с пола брошенный «мобильник», в котором было вмонтировано устройство, стреляющее керамическими пулями. Морщась от боли, разведчик протянул здоровую руку, когда его сбил с ног брошенный тяжелый гаечный ключ…
Старший коммандос быстрее остальных пришел в сознание и бросился на Серванта, тот успел перехватить его руку и, рванув на себя, с силой ударил коленом в солнечное сплетение.
— Не так страшен черт, как его малюют, — переводя дух, проговорил Сергей и обратился к Виктору: — Ладно, давай этих хулиганов пеленать, пора когти рвать. Пока еще кто-нибудь не заскочил на огонек…
Все-таки Савченко оказался прав: отправляя на автономное задание, начальство без присмотра их не оставило. Едва они сообщили о выполнении задания, как поступила новая инструкция:
— Следуйте в южном направлении.
За городом их ждала «пятерка», тягач с рефрижератором-прицепом и собственной персоной генерал Крутов. Родион Андреевич внимательно выслушал доклад старшего группы и неопределенно покачал головой.
— Хорошо, микроавтобус загоняйте в прицеп.
— Машина оснащена GPS, возможно, стоит радиомаяк, — посчитал своим долгом предупредить Савченко.
— Ничего страшного, рефрижератор надежно заэкранирован, ни один радиосигнал не пробьется, — успокоил диверсанта генерал. Немного подумав, добавил: — В общем, так, хлопцы, документы ваши в порядке, билеты на самолет заказаны. В точке финиша вас ждет мягкая постель, горячая еда и наше гостеприимство. Пару недель отдохнете, потом будем проводить разбор полетов. — Задумавшись, Крутов добавил: — Да, и еще будет такая просьба. По дороге сообщите в милицию о пленниках. Зачем людей мариновать?
Морпехи утвердительно кивнули. Задание было выполнено, пора возвращаться.
Сидя рядом с Савченко, Сервант вытащил из бардачка мобильный телефон и, набрав номер, исказил голос, придав акцент жителя Средней Азии.
— Але, милисия, я тут слишаль вистрелы и крики о помощи. Адрес? Адрес знаю, пишите. — Продиктовав адрес виллы Аль Нулиса, Севрюков швырнул телефон из окна автомобиля…
Солнечный свет — это источник жизни, он согревает и освещает. Но толщу Мирового океана его лучи могут пробить лишь на сотню метров, а дальше — холод и тишина. Но теперь и на глубинах за двести метров бурлила жизнь, это было царство рукотворных гигантов — субмарин.
Подводные лодки пронзали своими округлыми лбами толщу воды, двигаясь вперед. Ракетоносцы, прозванные убийцами городов, и их верные стражи, ударные субмарины, прятались в глубинах, становясь невидимыми и оттого еще более ужасными.
Здесь света не было вовсе, и даже самые мощные прожектора позволили бы увидеть не далее собственного «носа». Ориентироваться помогала только эхолокация и акустика. Эхолоты изучали рельеф дна, отмечали расстояние до двигающихся впереди предметов. Акустики по звуку могли определить принадлежность этих предметов (кит, косатка, дельфин, другая субмарина, пассажирский лайнер, боевой корабль).
Сейчас в водах Средиземного моря кралась «Барракуда-2», ударная атомная подлодка класса «Альфа». Одно из последних научных достижений растворившегося в истории великого и могучего СССР. Их было всего шесть. Титановый корпус, революционный по тем временам свинцово-висмутовый реактор, автоматические системы управления и самое передовое подводное оружие делали «Альфу» наиболее опасным противником, скрывающимся в морской пучине. Недаром на Западе эти лодки назывались «Кошмаром Пентагона».
После развала Советского Союза и заключения большой дружбы с Европой и США новые друзья почти сразу взялись за утилизацию наиболее передовых систем вооружений. «Альфу» они тоже не обошли своим вниманием. Дивизию ударных подводных лодок расформировали, а сумбарины, шесть титановых акул, вывели из состава флота и стали готовить для утилизации, благо американский Конгресс уже оплатил их разделку, а бизнесмены были готовы приобрести «титановую шкуру». Только утилизация атомной подводной лодки — процесс нескорый, да и в очереди нужно было постоять — резак ведь один.
Десять лет назад политические приоритеты стали меняться, после дефолта розовые очки уже не радовали душу всемирным равенством и братством. «Миролюбивый» блок НАТО все больше набирал аппетит на Балканах, одновременно разрастаясь на Восток, подобно раковой опухоли. Дядя Сэм и вовсе не видел краев, считая себя фигурой номер один, которой все должны поклоняться.
Стало ясно — дружба дружбой, а порох держи сухим. Официально все шесть «Альф» были утилизированы и даже за океан была продана титановая обшивка. На самом деле сумбарины были переподчинены Комитету информации; две лодки ушли подо льдами Арктики на секретную базу Тихоокеанского флота, еще две перебазировались на подземную базу в Белом море, оставшаяся пара находилась в резерве, где на них отрабатывалась модернизация систем для действующих кораблей.
«Альфы» бороздили воды Мирового океана в самых проблематичных точках — там, где могли возникнуть щекотливые ситуации для России. Кроме обычного вооружения, сумбарина несла в своем десантном отсеке два десятка бойцов отдельного офицерского отряда. Опытные диверсанты, как стратегическое оружие, были готовы в любую минуту провести хоть «хирургическую» операцию, хоть масштабную операцию вторжения. Но подобные мероприятия были крайне редкими: командир «Барракуды-2» «кап раз» Анзор Макиев уже два года как входил в особую подводную группу, но ничего сверхособого до сих пор выполнять их субмарине не приходилось. Обычная служба — патрулирование и разведка.
Неделю назад они засекли движение одной из авианосных групп Шестого американского флота, курсирующей у берегов Ливана. Накануне «Альфа» в течение десяти часов отслеживала ходовые испытания новейшей атомной подлодки Франции. Чуткая электроника фиксировала все параметры «француженки», прилежно архивируя их в компьютерной базе, чтобы впоследствии сжать до доли импульса и отправить в техническое управление военно-морской разведки. В общем, служба как служба, только платили вдвое больше — за секретность…
В боевой рубке субмарины почти всегда царит полумрак, чтобы не напрягать зрение. Только экраны индикаторов и датчиков поблескивают разноцветными огнями.
Сидя в командирском кресле, Анзор некоторое время наблюдал за работой вахтенной смены, потом неожиданно погрузился в собственные мысли. Дагестанский подросток с юных лет другой жизни для себя не представлял. Еще бы, он ведь из рода знаменитого подводника Магомеда Гаджиева! Рассказы об этом славном воине впитывал с молоком матери. Два десятка лет отслужил в ЗАТО имени своего пращура, дослужился до командира «Щуки», только долго ходить в автономки не довелось — «тяжелое экономическое положение». Перед выходом в запас ему, капитану первого ранга, предложили зачисление в «экипаж особого назначения». Анзор не сказал «да», также не сказал «нет». Взял тайм-аут, поехал с семьей в отпуск, на родину, в Дагестан. За время его отсутствия в республике многое изменилось: двое братьев даже стали миллионерами, а его, моряка-подводника, принимали как настоящего героя. Каждый из влиятельных родственников звал в свой бизнес, но через три недели Анзор забрал семью и вернулся на север, где дал согласие на секретную службу. Даже сейчас, два года спустя, его мутило от слов «маржа», «откат», «наезд», «неустойка». От них тянуло затхлостью и тленом.
«Нет, рожденный воином купцом не станет», — успел подумать Анзор Макиев, когда под потолком боевой рубки замигала красная лампочка тревоги, а следом ожил динамик внутренней связи.
— Товарищ командир, срочная радиограмма. Код три.
Код три обозначал боевые стрельбы, текст депеши в этой ситуации мог прочитать только командир лодки при помощи личного шифра.
Через две минуты «Барракуда-2» легла на боевой курс, одновременно поднимаясь к поверхности. Внутри субмарины закипела напряженная работа. Перемигивались цветными лампочками датчики, рычали и шипели механизмы. В черные жерла открытых торпедных аппаратов система заряжения вогнала пару гигантских цилиндров. Это были новейшие крылатые ракеты «Сулица» [36], изготовленные по технологии «Стелс», аналогичные американским ракетам типа AGM.
