Как-то незаметно четверка распалась на две пары. Гребешок с Ксюшей приотстали, а затем повернули назад. Шли уже под ручку.
Агафон тоже взял Эльку под руку. Вырываться она не стала, но и особой приязни не выказала. Видно было, что ей это и впрямь скучно. Шли молча, размышляя каждый о своем. Как-то незаметно деревня осталась позади, они шли по той самой единственной проезжей лесной дороге, ведущей из Конца в Воронцово. Дышали воздухом, не курили. Когда прошли под горку почти километр, Элька нарушила молчание первой:
— Долго мы с тобой, Агафон, в дурочку играть будем?
— Не понял…
— Не свисти — все ты понял. Думаешь, я настолько косая, чтобы не вспомнить, кому сегодня пинка поддала?
— Это уже вчера, между прочим, — сказал Агафон, освещая зажигалкой циферблат часов. — Ну а насчет того, что у тебя память хорошая, так это меня даже очень устраивает. По крайней мере мозги не полощешь. Может, даже меня не убьешь. А то я очень боюсь. Кроме шуток, после того, как ты Барбоса заломала у нас на глазах, ты мне супербабой кажешься.
— Ладно тебе кокетничать, — строго произнесла Эля. — Никакая я не супер. Просто с вами, зверьем, иначе не выходит. Знаешь, сколько девчонок, с которыми я в «Береговии» подрабатывала, из-за вас, гадов, на всю жизнь чувства потеряли? А сколько поувечились, потому что вам, скотам, надо обязательно с какими-нибудь вывертами? Я уж не говорю, что знаю трех-четырех, которым вообще решку навели. Но в каком болоте, под какой корягой они лежат — фиг кто доищется. Поэтому мне, если хочешь знать, сейчас все до фени. Если у тебя пушка при себе, стреляй. Мне сдохнуть уже давно не страшно. А если позабыл, то повозись со мной, может, чего и получится.
— Знаешь, — усмехнулся Агафон, — странноватая ты какая-то. И, по-моему, психованная. Пошли лучше обратно. А то в гору пилить придется долго. Я больше суток не спал. И сегодня, между прочим, спать не лег из-за того, что ты здесь. Мне бы дрыхать сейчас без задних ног, а я бдю, потому что оказалось, блин, что в то самое тихое место, куда нас друг Миша привез, залетела птичка с автоматом, где еще полрожка патронов осталось.
— Слушай, боец, что ты мне лапшу на уши вешаешь? Вы дня три нас выслеживаете, только не пойму, от какой фирмы. Мне уже мама Оксана говорила, что вы у нее были и у Пиноккио. Во дворе у нас крутились, в бомбоубежище лазили. И я четко знаю, что ты и этот, который Миша, — бывшие менты. А может, не бывшие, а?
— Нормально, — похвалил Агафон, — насчет того, что мы стеклили за вами, — это без возражений. Но насчет сегодня — сплошное совпадение. Мы, в натуре, отпуск получили, понимаешь? У нас даже пушек с собой не было. Гоняться за тобой мы не собирались и «лавровку» мочить — тоже. Сообрази, головка-то ведь у тебя варит. Гребешок, между прочим, думать не думал, что мы тут с тобой увидимся. Я лично считал, что ты прямиком в Москву усвистала.
— Вообще-то я могу и поверить, — хмыкнула Эля. — Похоже, что тут ты не врешь. Но ведь нам от этого не легче, верно? Я вашего брата хорошо знаю. Сейчас ты такой вежливый, а через часик меня удавишь сонную, если я засну, конечно. Вам ведь тоже ключики нужны, да? Только запомни: при себе их у меня нет. Может, выбросила, может, потеряла, а может, спрятала. Позабыла, понимаешь ли. Память-то девичья.
— Это понятно, — кивнул Агафон. — Ты права, конечно, подруга. Нам ключи нужны, хотя, если сказать откровенно, не знаем, кто их заказал и зачем. И «лавровка» тоже ни хрена о них не знала, им приказали достать их для отмаза Фили Рыжего. Правда, я Штырю не верю, потому что сегодня он мне мозги полоскал и врал вовсю, что он на шашлыках ночью был. А на самом деле ящики в бомбоубежище под вашим домом припрятывал. Мы их, козлов, загодя предупредили по-дружески, что утром на них спецназ наедет. Ты им ключ дала?
— Ну я. У меня тоже был товар. Запихали туда же. Я и не думала, что утром они за ключами припрутся. Правда, мне не до того было. Я и так в «Береговию» опаздывала. Оксана, лярва стая, мне за час опоздания таких заказов набрала, что не жить» Турок-строителей, биомать, подсунула! «Наташ хочу!» Ну, это лирика.
— А откуда Лавровка узнала, что ключи у тебя?
— По-моему, от Монтера, от Ларискиного двоюродного брата. Толька его зовут. Ты его, наверно, видел днем.
— Видел. И больше не увижу. С гарантией.
— Откровенничаешь? Думаешь, услышав твои исповеди, тоже начну тебе душу выкладывать? Фиг ты угадал!
— Да мне в принципе твоя душа — до бревна. Мне ключи нужны. И не только мне. Я не Лавровку имею в виду, а кой-кого покруче. С Филей мне лично все ясно. Если он эту ночь еще переживет, то на следующую ему жизни не дадут. Или отравят, или еще чего-нибудь сделают. Его баксы могли спасти или эти твои ключики. Но баксы его дружки не захотели отдавать, а ключей не нашли. Впрочем, небось и ключи бы не отдали, если бы цену узнали.
— А ты знаешь им цену?
— Понятия не имею. И очень рад. А то нас бы, тех четверых, что возились с ключами, почикали бы сразу после того, как мы их достали.
— Могу сказать. Они миллиарды стоят. Долларов.
— Точнее не знаешь?
— Нет. Это мне один паскудник перед смертью сказал.
— Ростик Воинов, наверное?
— Догадливый ты до ужаса, — хмыкнула Эля.
— В принципе, — осторожно проговорил Агафон, — мне без разницы, откуда ты это знаешь. Но зачем ты его мочила? Если ты ему просто мстила и взяла ключики как памятный сувенир, это дно дело, а если тебя кто-то на эти ключики нацелил — совсем другое.
— Ну, допустим, что я их взяла как сувенир. И что?
— Тогда, надо думать, что ты последние деньки живешь. Потому что за этими ключиками охота идет всерьез. Ментов и чекистов, пожалуй, отошьют в сторону. Тебя будут искать такие ребятки, которые не чета Лавровке, да и нам тоже. Максимум через пару дней нащупают, минимум — не скажу, может, уже через час. Сама можешь догадаться, что они в атаку цепями не ходят, ура» не кричат, а делают все тихо и чисто. Автоматом с половиной рожка ты от них не отмашешься. Они, я думаю, тебе и выстрелить не дадут. Прыснут чем-нибудь из баллончика, и очнешься уже в браслетах. Я понимаю, ты баба отчаянная, возможно, в тебе даже Зоя Космодемьянская живет, но языки там тоже развязывать умеют. Вколят тебе пару кубиков чего-нибудь, сама все расскажешь. А могут и по старинке: утюг на живот, паяльник в попку, электроды в мокрое место. Но поскольку ты можешь оказаться совсем железной, они могут взяться за Лариску с Лидкой, за Олега…
— Ты откуда знаешь, что они здесь? — удивилась Эля.
— Сама сказала, что у вас еще две девочки спят. Ну а раз так, то и Олег здесь. Не бросили же вы его одного. Я, правда, не знаю, когда вы его сюда привезти успели, но если девки здесь, то и он тут — это точно. Я прав?
— Прав, — нехотя сказала она. — Все случайно получилось. Ксюха в отпуск собралась и прикатила из Питера. Вчера вечером приехала на машине, заночевала в «Береговии», номерок сняла за 120 тысяч в сутки. А сегодня утром собралась дальше ехать. Я выхожу, зеваю, а она в свой «Опель» садится. Кривляется, конечно, с понтом — иностранка. Чемодан ей до машины несут, будто она Наоми Кемпбелл. У нее второй паспорт есть, не то руандийский, не то бурундийский. То ли с рук купила, то ли в натуре раздобыла, но ксива стойкая. В Москве и Питере, конечно, лучше не показывать, а тут вполне сойдет. Чуть что: «Я по-рюски не понимэ, давай транслейшен, буду жаловаться посоль!» Я не по делу, отвлеклась…
— Верно, — кивнул Агафон.
— В общем, мы с ней у выхода встретились. Сначала она меня просто решила домой подбросить. Приехали. Сели кофейку попить, Лидка с Лариской уже встали, хотели на работу идти. Ну а Ксюха и говорит: «Смотрите, погода какая клевая! День будет — во! Плюньте вы корячиться за пол-„лимона“, поехали на фазенду позагораем». Ну а дуры спросонок не врубились, что она русская, подумали, будто она их и впрямь на виллу с бассейном привезет…
— Слушай, а ты, когда смеешься, лучше смотришься…
— Сейчас опять сердитая буду. Не заигрывай, я не на работе. Я вообще глупость делаю, что тебе так до фига рассказываю. Не знаю зачем.
— Наверно, тебе это самой надо. Я, правда, не поп, грехи отпускать не умею…
— Ладно, в общем, продолжаю. Короче, они собрались ехать и решили Олежку с собой взять. А куда его без коляски? Не будешь же на руках носить все время. Тяжеленький как-никак. А я устала, измоталась, подремать хочется. Говорю: «Езжайте пока без меня, я отосплюсь — приеду на „Волге“. Ну, они вместо меня запихнули коляску и уехали, а я спать залегла. Часа не проспала
— Штырь подвалил с кодлой: «Ключи давай!» Я их успокоила:
«Сейчас, погодите, все принесу, только оденусь!» Ну и еще сказала, что, мол, не прибрано у нас. Монтер, конечно, сука, но тут он помог. Дескать, там духан от инвалида, судно не вылито, чего нюхать. Они в кухне остались, а я не только переоделась и ключи достала, но и пушку вытащила. Они офигели, когда я им «стечкин» к носу. Шарахнулись, а я — во двор, на лестнице еще пуганула. Короче, они в парадное дунули наутек. «Волга» быстро завелась, я со двора выехала. Наверно, подождать надо было, они бы сами смылись. Но не сообразила, засекли. Погнали за мной. Дальше все ясно. Думала, в лес сверну
