Ознакомительная версия.
Лена отпустила водителя, и они с Гордеевым вышли из машины.
Нашли уютную кофейню, меню которой предлагало к завтраку бесплатный номер свежего «Коммерсанта». Но от газеты Юрий с Леной отказались, отвлекаться было некогда, взяли кофе, салаты, круассаны, омлет, уселись за столик, и Лена продолжила:
— Знаешь, была у него любовница, это ты правильно угадал.
— А тут и угадывать нечего, — ответил Гордеев, ковыряя вилкой омлет. Утреннее похмелье все еще давало о себе знать.
— Да, он действительно поехал к ней. Но и от любовницы он по каким-то важным делам убежал.
— А вот это уже поинтереснее будет. Рассказывай, что удалось нарыть.
— Короче говоря, вчера я ходила в этот самый центр…
Научно-исследовательский центр «Орбита» располагался на Васильевском острове, не так уж далеко от университета. Отдельный солидный особняк, высокое каменное крыльцо и скучающий охранник. Однако при виде Лены охранник заметно оживился, документы проверил крайне тщательно, сделал даже несколько звонков для подтверждения Лениных полномочий — видимо, находился он тут не для проформы и дело свое знал.
Попав внутрь здания, Лена Бирюкова задумалась: никакого четкого плана перед посещением «Орбиты» она не составила, куда именно идти и с кем беседовать — заранее не решила. Однако сообразила, что Дублинский этим центром руководил, а значит, по статусу ему полагалась секретарша. «Вот с нее-то и начнем, — решила Лена. — Хорошая секретарша про своего начальника должна знать все. По крайней мере, больше, чем бухгалтер или заведующий кадрами».
Секретарша Любочка совсем недавно явилась на работу. Похоже было, что она только что переодевалась. Во всяком случае, на ней красовался вызывающе открытый светлый сарафан с еще не оторванными бирками, и Любочка старательно крутилась перед зеркалом. Лена Бирюкова стояла в дверях, ожидая, когда у секретарши закончится приступ самолюбования.
Люба ее заметила в зеркале и кивнула:
— Доброе утро.
Лена кивнула и тоже сделала попытку протянуть ей удостоверение, но от созерцания самой себя Любочка не отвлеклась, наоборот, попыталась и Лену вовлечь в этот увлекательный процесс:
— Ну как? Нравится?
— Ничего, по сезону… — машинально ответила Лена. — Только не слишком ли откровенный наряд для работы?
— Ой, ну что вы! — отмахнулась секретарша. — Для какой работы? Просто сейчас по дороге прикупила, вот не удержалась — померила, благо и «эс-вэ» на месте еще нет.
— Эс-вэ?
— Ну Сергей Владимировича, мы его за глаза «эс-вэ» зовем, ну или даже «купе».
Любочка глупо хихикнула, но заметив, что Лена ее веселье не поддерживает, обернулась к ней и, догадавшись поздороваться, спросила:
— А вы к нему пришли?
— Нет, пришла я к вам. И вот по какому делу…
Лена тоскливо пила подряд вторую чашку дрянного растворимого кофе. Любочка, сначала пришедшая в ужас от известия, что шеф пропал, всплакнув и поохав, сейчас снова оживленно щебетала не переставая. Мысль ее скакала от обсуждения погоды до любования своими новыми босоножками: то она бралась обсуждать с Леной планы на отпуск, то жаловалась на начальство, которое этот самый отпуск не дает. Отчаявшись уже выудить из ее болтовни хоть что-то полезное, Лена решила, что пора самой задавать вопросы:
— Люба, а вот расскажите, какие отношения у Сергея Владимировича были с сотрудниками? Легко ли было с ним работать? Может, конфликты какие возникали в последнее время? Никто на место Дублинского претендовать не мог? Заместители какие-нибудь?
Лена приняла такую вольную форму беседы с Любочкой, потому что понимала: официальный тон, тем более официальный допрос, тут не помогут, пусть болтушка распустит свой язычок, чувствуя интерес и доверие. надо дать ей посплетничать в нужном русле — вот что сейчас необходимо. Расчет оказался верным.
— Ой, что вы! — щебетала Любочка. — Начальник он замечательный, вот отпуска только мне не дает, говорит, что я еще одиннадцать месяцев не отработала — рано мне в отпуск, а так — добрый очень, уважительный, после работы не задерживал никогда, за ошибки не ругал и раньше времени домой отпускал, если, правда, было нужно.
— А как к нему относятся в институте?
— Ну что вы! У нас тут его все любят. Он вообще-то и не начальник — в смысле не командир. Он наукой занимается — для него ничего важнее нет и не было.
— Никогда не поверю, что завистников у него нет. Неужели на директорское место никто не претендовал?
— А вот, представьте, не завидуют. И кто на его место претендовать будет! Деньги тут невеликие, а хлопот много. Правда, вот с хозяйственником он нашим последнее время часто спорил, тот чуть ли не через день к нему на прием ходил… А вообще коллектив у нас хороший, дружный. Вот девушки из бухгалтерии всегда меня зовут чай пить.
Лена сначала слушала этот словесный поток, не перебивая, но вдруг уцепилась за фигуру «хозяйственника», решила переспросить — о ком речь.
— Ну Бурцев, заместитель его по хозяйственной части. Завхоз проще говоря. Он недавно к нам пришел. Сергей Владимирович последнее время им недоволен, говорит, что тот не в свое дело лезет.
Лена пометила фамилию завхоза у себя в блокноте.
— А что насчет амурных дел? Случались ли у Дублинского романы с подчиненными?
— Ой, только не в центре, — замахала руками Любочка. — Тут он монстр и Франкенштейн, ничего, кроме своего осмия, не видит и не слышит.
— А что такое осмий?
— Ну это такой… элемент в общем, радиоактивный, изотоп, у нас под него целая лаборатория отведена. Очень важное стратегическое сырье, осмий-187, используется для антирадарных покрытий, в военной технике, в медицине, в онкологии.
Любочка старательно произнесла все это как заученный текст, но казалось, что сами слова ей незнакомы — будто на иностранном языке. Лене Бирюковой неожиданно стало смешно.
— О, Любовь Ивановна, такая осведомленность! Вы тоже по научной части обучались?
Секретарша иронии не поняла и зарделась:
— Да не надо меня так официально — Любочка и все, меня и Дублинский так зовет. А насчет осведомленности я тут просто как раз Бурцеву перепечатывала докладную записку насчет осмия, вот и запомнила. А Дублинский, как эту записку прочел, скомкал и выкинул, сказал, что Бурцев торгаш.
— Хорошо, Любочка, так что все-таки насчет романов у Сергея Владимировича?
Любочка замялась, но сдерживаться, видимо, ее никто никогда не приучал. Лена слушала внимательно, похвала насчет Любочкиной осведомленности была приятна, а похвастаться тем, что она действительно в курсе всех дел своего шефа и важнее Любочки никого в центре «Орбита» нет и не было, очень хотелось.
Любочка наклонилась к Лене поближе и заговорщицким тоном прошептала:
— В университете у него есть одна… Аспирантка. — и зачем-то подмигнула Лене.
— Вот как! Любочка, а вам это откуда известно?
— Ну во-первых, я и сама у Сергея Владимировича училась, два года на эту физику потратила, а потом на заочный ушла и сюда вот пристроилась… Ну и заочный потом бросила — зачем мне?
Заметив Ленин насмешливый взгляд, Люба сбилась:
— Нет, вы не подумайте ничего такого. У меня с ним ничего нет и не было. У него и тогда уже Ирина была.
— Это которая аспирантка?
— Да. Просто мы с ней приятельствовали немного, вот она и попросила тогда за меня, чтобы «эс-вэ» в центр взял.
— И сейчас приятельствуете? — спросила Лена.
Любочка вздохнула:
— Нет, поссорились. Я услышала, как она говорила, что я воздушная и глупая и ревновать ко мне — все равно что к пакетику чипсов. Я обиделась.
— А кому же она это говорила?
— Ну кому — «эс-вэ», конечно! Тут же все разговоры через мой номер. — Любочка указала на большой факсовый аппарат, стоявший у нее на столе.
— Подслушиваете? — подмигнула Лена.
— Нет, реферирую, — серьезно парировала секретарша. Видимо, значение этого слова ей также было неизвестно.
Записав фамилию и адрес аспирантки Ирины, Лена Бирюкова собралась уходить. На данный момент в «Орбите» ей было делать нечего. С Бурцевым они еще успеют поговорить, а сейчас надо проверить любовницу. Это пока версия номер один. Может, и правда, просто загулял профессор после заграничной командировки.
…— Ну и? Что нам поведала аспирантка? — спросил Гордеев, закуривая первую утреннюю сигарету и допивая остаток кисловатого остывшего кофе.
— А до аспирантки-любовницы по имени Ирина Галковская я еще не дошла. Потому что три дня назад около шести часов пополудни был обнаружен труп Дублинского…
— Как? И чего ты молчишь о самом важном? — встрепенулся Гордеев.
— Я стараюсь рассказывать по порядку, — отрезала Лена и тоже закурила. Потом она достала из объемной сумки папки с бумагами, передала их Юрию.
Ознакомительная версия.
