Ознакомительная версия.
На улице стемнело. Ветер шелестел листвой деревьев, приятная прохлада освежала лицо. Машин на улице почти не было, а одинокие прохожие шли быстро, торопливо, как будто чего-то опасались. Надо сказать, что для этого у них были основания, так как наш район издавна пользовался дурной репутацией. Я полной грудью вдыхал свежий воздух, невнимательно слушая щебетание Наташи, которая уже совершенно успокоилась и шла рядом, доверчиво держа меня за руку. Сокращая дорогу, мы свернули в переулок, единственный фонарь в котором был давно разбит малолетними хулиганами. Бледный свет луны с трудом рассеивал окружающую темноту. По обе стороны дороги высились мрачные громады старых домов. Было совсем поздно, и лишь в некоторых окнах горел свет. «Как здесь страшно», – прошептала Наташа и, задрожав, прижалась ко мне. Справа от нее послышался легкий шорох.
– Там кто-то есть, я боюсь. Олег, пойдем отсюда.
– Это кошка, – рассмеялся я, – успокойся.
– У меня такое чувство, что что-то случится!
В ее голосе слышался неподдельный страх. Невольно поддаваясь ее настроению, я прибавил шагу. Нельзя сказать, что я боялся, но в этом глухом местечке действительно можно было нарваться на приключения, которых после бурно проведенного дня мне совсем не хотелось.
– Ничего, малышка, скоро придем... А, черт! Подожди минутку. – Осторожно высвободив руку, я наклонился, завязывая на кроссовке развязавшийся шнурок. Неожиданно раздался рев мотора. Наташа дико закричала. Обернувшись, я увидел машину с погашенными фарами, которая неслась прямо на нас. Расстояние оставалось минимальное, и в какую-то долю секунды я осознал, что шансов спастись почти нет. Схватив Наташу за плечи, я изо всех сил швырнул ее в сторону и кинулся следом, в последний момент пытаясь увернуться от неминуемой смерти. Машина все-таки слегка задела меня. Почувствовав острую боль в ребрах, я отлетел к стене и, ударившись головой о что-то твердое, потерял сознание...
...– Ну, как он там?
– Отрубился, падла! – Кто-то сильно пнул меня ногой в бок.
– Тащи сюда телку. Сейчас этому козлу кости переломаем, а потом с ней займемся.
Я услышал сдавленный крик Наташи, тут же прервавшийся. Осторожно приоткрыв глаза, я увидел неподалеку от себя Монаха с сигаретой в зубах. Рядом стоял один из его «шестерок», тот, кто меня ударил. Остальные толпились поодаль. Белобрысый парень в светлой ветровке крепко держал Наташу, зажимая ей рот рукой.
– Ничего, телочка, ничего, сейчас мы тебя растянем! – Гнусно ухмыляясь, Монах подошел к Наташе и запустил ей руку под юбку.
Она забилась, безуспешно пытаясь вырваться. Все вокруг весело заржали.
– Норовистая кобылка, гладкая. Посмотрим, какая к утру станет! – Из груди Монаха вырвалось хриплое кудахтанье, которое должно было обозначать смех. – Каждый по палке бросит, а потом ты нам станцуешь. Гы-гы-гы!.. – Монах разве что не подпрыгивал от радости. – Твой защитничек не поможет, он как мешок с дерьмом валяется, а как очнется, так у него ручки с ножками переломаны будут. С Монахом ссориться не надо!
Я уже полностью пришел в себя и, с трудом сдерживаясь, выжидал удобного момента. Голова прояснилась. Несмотря на боль в боку и затылке, я почувствовал, что еще могу за себя постоять. Рядом с собой я ощутил какую-то длинную железяку и осторожно, чтобы никто не заметил, положил на нее руку. Тем временем Монах вспомнил о моей персоне.
– Слышь, Лешка, возьми арматуру, посчитай ему косточки. Давай живее, не телись.
Приземистый коренастый парень с наголо выбритой головой, отделившись от своих товарищей, неуверенно двинулся в мою сторону.
– Живее, тебе говорят! – рявкнул Монах.
Поняв, что тянуть дальше нельзя, я изо всех сил ударил стоявшего рядом парня пяткой в пах и тут же вскочил на ноги, вертя над головой железяку. Первый удар пришелся в ключицу бритоголовому Леше, который, завизжав, выронил арматуру и завертелся юлой на месте. Остальные в испуге отпрянули. Тут я заметил, как Монах, подавшись назад, с хищной улыбкой заносит руку для броска. В последний момент я резко отпрянул в сторону, и брошенный нож лишь слегка задел плечо. Вниз по руке поползла теплая струйка крови. Взвыв от ярости, я врезался в толпу, нанося вокруг себя сокрушительные удары железякой. Мои противники опешили и с воплями стали разбегаться.
– Бей его! Он же на ногах едва стоит! – заорал Монах, благоразумно стоявший в отдалении. – Кто убежит, кишки выпущу!
Он был прав, я действительно чувствовал себя отвратительно. Голова кружилась. Из разбитого затылка и распоротого плеча текла кровь, а ребра при каждом резком движении пронзала острая боль.
Приободрившись, шакалы начали осторожно приближаться ко мне. Перехватив поудобнее железяку, я приготовился дорого продать свою шкуру. В этот момент невдалеке от нас послышался вой милицейской сирены.
– Шухер, менты! – закричал Монах и первым бросился наутек. Его подручные не заставили себя долго просить, и спустя несколько мгновений переулок опустел.
– Олег, ты жив! – Ко мне со всех ног бежала Наташа.
Я выронил из рук дубину и из-за внезапного приступа головокружения едва удержался на ногах.
– Спасибо, я... я... – Не договорив, она спрятала лицо у меня на груди.
– Не надо, в крови измажешься, – слабо воспротивился я, из последних сил удерживая остатки сознания.
Вой сирены затих в отдалении. Оказывается, Монах поднял ложную тревогу.
– Пойдем, поздно уже! – Мне не терпелось добраться до кровати, но сперва нужно было отвести девочку домой.
Несколько десятков метров, отделявшие нас от Наташиного дома, растянулись в моем сознании на целую вечность. Увидев ее подъезд, я вздохнул с облегчением, пошатнулся и тяжело рухнул на землю, сильно ударившись разбитым затылком. В голове взорвался ослепительно желтый шар, все вокруг потемнело и исчезло.
Когда я пришел в себя, было утро. Я обнаружил, что лежу на кровати в маленькой чисто убранной комнатушке со светлыми обоями, а моя одежда, аккуратно выстиранная и выглаженная, сложена рядом на стуле. Слева я увидел стол, застеленный белой скатертью, на котором стояла простая глиняная ваза с букетом цветов. Чуть поодаль высился старенький секретер, посреди которого гордо восседал пушистый кот непонятной масти. Заметив мой взгляд, кот лениво зевнул и отвернулся. Вероятно, по его мнению, я не заслуживал особого внимания. Прямо напротив виднелось полуоткрытое окно с кружевными занавесками.
В первый момент я никак не мог сообразить, как сюда попал. Отбросив одеяло, я сел на кровати и спустил ноги на пол. Только сейчас я заметил, что левое плечо и голова у меня забинтованы, а на правом боку расплылся огромный кровоподтек. События вчерашнего вечера стали постепенно оживать в памяти. Я осторожно пощупал больной бок и с удовлетворением отметил, что ребра целы. Тут я мысленно благословил своего тренера, заставлявшего нас в свое время делать «железную рубашку». Это довольно нелепое на вид упражнение предназначалось для укрепления костей туловища. Сняв пояса и куртки, мы под ритмичный счет сэмпая, подобно орангутангам, били себя кулаками в грудь и по ребрам, чтобы закалить их, сделать менее восприимчивыми к ударам в спаррингах. Я всегда относился к «железной рубашке» скептически, но вот вчера она сослужила мне хорошую службу. Впрочем, я не исключал возможности, что это могло быть простое везение.
Со скрипом отворилась дверь. На пороге стояла Наташа, встревоженно глядя на меня. Она была одета так же, как вчера в баре: в черную футболку и короткую юбку. Глаза ее покраснели, из чего я заключил, что Наташа не ложилась.
– Как ты себя чувствуешь? – Она робко шагнула в комнату. Увидев хозяйку, кот тяжело спрыгнул на пол и принялся, мурлыча, тереться о ее ноги. – Подожди, Кеша, – отстранив кота, девушка присела на стул.
– Отлично чувствую!
Вспомнив, как свалился без сознания около подъезда, я подивился, как смогла эта хрупкая пичуга втащить по лестнице стокилограммового бугая, раздеть, перевязать и уложить в постель. Глядя на это слабое, беззащитное и такое мужественное существо, я испытывал к ней почти отеческие чувства.
В комнату вошла другая девушка, на вид лет шестнадцати, одетая в скромное ситцевое платье.
– Это Надя. – Наташа улыбнулась сестре. Надя тихо поздоровалась.
У меня сжалось сердце при виде ее худенького бледного личика со следами слез и бессонных ночей. В больших синих глазах девочки пряталась затаенная боль. Неожиданно вспомнилась наглая рожа Монаха, и в глазах потемнело от ненависти. Должно быть, я сильно изменился в лице, потому что Наташа, испуганно вскрикнув, схватила меня за руку.
– Тебе нужно лежать, Олег! Ляг, пожалуйста! Ну я прошу тебя!
– Ничего, малышка, все в порядке, – делано засмеялся я, осторожно высвобождая руку. Ледяная ненависть переполняла все мое существо. Голова стала ясной, легкой, а боль, казалось, полностью исчезла. В считанные секунды в мозгу сложился дьявольски коварный и жестокий план устранения Монаха. Простым мордобитием тут было не обойтись, да и не заслужил этот подонок столь легкой участи. Его нужно вывести из строя всерьез, надолго, и я знал, как это сделать. Я опустил глаза, стараясь скрыть от девушек горевшую в них лютую злобу, но Кеша, с присущей животным чувствительностью, все понял и, попятившись, негромко зашипел.
Ознакомительная версия.
