Времена теперь стояли другие, и капитану, работавшему в акционерном пароходстве, естественно, захотелось согласовать такое странное распоряжение с председателем правления. Но председатель лишь повторил то, что капитан услышал в ФСБ.
* * *
С самого момента отплытия полковник Хализин ничем не тревожил капитана, лишь каждое утро вежливо кивал, когда встречался с ним на палубе. А капитан старался не думать, что же такое может везти ФСК на Мадагаскар да еще под большим секретом. Вроде бы туда из России открыто продавалось даже оружие, и прятаться было не от кого.
Откуда ему было знать, что контейнеры, загруженные на «Смоленск», в отличие от всего остального груза, предназначены совсем не для Мадагаскара. Откуда ему было знать, что придется изменить маршрут, выполнив указания полковника Хализина. Да, времена теперь изменились, и капитану судна в голову не могло прийти, что для самофинансирования ФСК приходится заниматься коммерцией.
Хализин и сам с трудом верил в происходящее, хотя идея этой операции в общем-то принадлежала ему.
Полковник, как и каждый служащий секретного ведомства, финансируемого государством, смотрел на мир и устройство собственной страны несколько иначе, чем прочие граждане. Он, как представитель ФСК, твердо был уверен, что капитализм России не подходит. Капитализм, считал Хализин, однажды уже сгубил Россию в начале двадцатого века. Лишь только появился крупный частный капитал, в казне тут же стало хронически не хватать денег.
– То же самое происходит и теперь, – говорил он. – Ну скажите, в какие времена руководителям разведки правительство могло заявить, что у него нет денег на финансирование подобной структуры!
Да, в России по полгода не выплачивают зарплату, не начисляют пенсии. Но подразделение, в котором служил Хализин, было самым прибыльным предприятием из всей ФСК. Этот отдел занимался промышленным шпионажем, и тут каждый доллар, вложенный в дело, мог обернуться миллионными прибылями.
Куда проще, а главное, дешевле, не производить разработки самим, а скупать краденые. На это нужны большие, на первый взгляд, деньги – для подкупа сотрудников западных фирм, владеющих технологическими секретами. Но эти деньги – копейки по сравнению с теми суммами, которые необходимо выложить правительству на научные исследования и испытания.
И вот на сегодняшний день несколько крупных операций находились под угрозой по той лишь причине, что ФСК не получала от правительства денег. Критичность момента понимали и в правительстве, но что они могли сделать? Не заложишь же в бюджет отдельной строкой деньги, необходимые для промышленного шпионажа! Госдума наверняка их не утвердит. Увы, даже депутаты, не говоря уже о простых людях, считают «бойцов невидимого фронта» дармоедами, способными только просаживать народные деньги. Именно эти статьи расходов всегда норовят урезать политики при обсуждении бюджета. Каждому хочется быть избранным на второй срок, и они, расталкивая друг друга, спешат записаться в народные заступники. Хотя многие из них, Хализин был уверен в этом, осознают, сколь губительны их действия.
Денег в бюджете не имелось и не предвиделось, а сворачивать начатую работу не хотелось, в нее уже были вложены и силы, и средства. И вот полгода тому назад неожиданно появилась возможность профинансировать программы промышленного шпионажа несколько необычным образом.
– Раз денег нет, значит, их нужно заработать, – предложили высшему начальству Хализина.
– ФСК – это не военная часть, где можно развести свиней и построить парники, – усмехнулся директор ФСК, а следом за ним возглавлявший проект генерал Разумовский, беседовавшие в одном из кремлевских кабинетов с его хозяином.
– Изыскивайте.
И, как ни удивительно, изыскать удалось. Есть вещи, которые всегда в цене – золото, драгоценные камни, редкие металлы и оружие. Все производимое современное оружие, конечно же, продавалось, и не дешево. Но отсосать деньги у оборонной промышленности не получалось. А тут как раз подвернулся довольно интересный вариант.
Под самый закат Советского Союза было изготовлено и размещено в западных военных округах более десятка зенитно-ракетных комплексов, превосходящих по своим показателям знаменитые американские «Пэтриот». Наверное, с размещением руководство СССР в лице ЦК КПСС поспешило, потому что все, что оказалось на территориях бывших советских республик, после распада Союза перешло в их собственность.
Шли годы, накапливались долги республиканских правительств российскому за энергоносители. И если раньше им еще худо-бедно, но удавалось рассчитываться с долгами по бартеру, то последние полгода Россия поставила жесткие условия: или твердая валюта, или перекрываем нефтепроводы.
И тут накануне президентских выборов в качестве рекламного трюка появилось предложение подписать с Беларусью нулевой вариант по задолженностям, погасить одни долги другими. И если официально политиками все было представлено таким образом, будто бы Россия ликвидирует долги Беларуси в обмен за давно уже вывезенное с ее территории ядерное оружие, то на самом деле расчеты производили несколько иным образом.
Сама идея нулевого варианта родилась не на голом месте и не только как рекламный трюк. После того как правительство России потребовало от своей западной соседки оплату в твердой валюте, из Минска тут же пришло встречное предложение: хотите валюту – можем вам ее предоставить. Пентагон согласен купить у нас вооружение – зенитно-ракетные комплексы. В результате сделки получаем валюту – сумма удивительным образом совпадала с цифрой долгов. Полученные деньги переведем в Россию. Но если хотите, можно поступить и по-другому. К чему крупный политический скандал, взаимные обвинения в распродаже общих секретов, да еще в преддверии расширения НАТО на Восток? Вы тихо, не афишируя, получаете свои же комплексы в полное распоряжение, американцы не получают ничего, а на экранах телевизоров и в газетах, как раз перед президентскими выборами, проходит шумная кампания по поводу взаимного списания долгов президентами братских стран. Этакая широта славянских душ, способных за красивые глаза простить друг другу все, что угодно, даже суммы, зашкаливающие за миллиард долларов.
Особая ценность этого проекта заключалась в том, что и Госдума шла на утверждение нулевого варианта, ведь ей самой хотелось заработать очки в интеграционной политике. Мышиная возня политиков интересовала руководство спецслужб в последнюю очередь, им при любом правительстве находилась работа, но подкупало то, что в результате зенитно-ракетные комплексы оказывались как бы бесхозными.
Тогда-то полковник Хализин, занимавшийся обеспечением подписания секретного протокола по передаче оружия от Беларуси к России, и подбросил идею, попавшую на благодатную почву, – генерал Разумовский ухватился за нес обеими руками. Несколько комплексов правительство передаст в полное распоряжение спецслужб и разрешает продать их, неофициально, разумеется, одной из стран, с которыми Россия не собирается воевать ни при каких условиях, – желательно той, что не ведет сейчас активных боевых действий. В таком случае наличие у нес современного оружия обнаружится не скоро. Расчет предполагалось произвести наличными, в долларах, чтобы неучтенное оружие не превратилось в учтенные деньги.
Подразделению, в котором служил полковник Хализин, для выполнения задания требовались именно наличные деньги. Расчеты с инженерами и учеными, крадущими технологические секреты своих фирм, можно производить только наличностью. После нескольких крупных провалов в США осталось мало желающих прибегать к услугам пластиковых карточек и номерных счетов. Разрешение на сделку было получено, руководство операцией возложили на генерала Разумовского, а непосредственным исполнителем – стал автор идеи – полковник Хализин.
И вот теперь контейнеровоз «Смоленск» увозил на своем борту четыре зенитно-ракетных комплекса. Покупатель, естественно, уже был об этом оповещен, место передачи груза оговорено. В суть дела посвятили очень узкий круг лиц. Главное было незаметно провести саму сделку. Если потом наличие комплекса у Ирака перестанет быть тайной для США, то найти продавцов будет почти невозможно: такие же установки имелись у нескольких республик бывшего СССР, в Восточной Германии, в Польше и в Словакии.
* * *
В первые дни путешествия ни Хализин, ни Малиновский не доставляли капитану контейнеровоза «Смоленск» никаких хлопот, если не считать того пристального внимания, которое они уделяли своему грузу. Во время дежурств они ревностно следили за тем, чтобы никто не подходил к контейнерам. Но вскоре к этому привыкли, и груз, а также его экспедиторы, стали неотъемлемой частью корабельной жизни. Судно в соответствии с графиком движения проходило милю за милей, огибая Европу с западной стороны, приближаясь к побережью Африки.
