В центре долины раскинулся большой тренировочный лагерь, в котором готовили отряды моджахедов для войны против Советской армии в Афганистане. На территории этой базы американские и европейские эмиссары старались бывать как можно реже. Учебный центр находился всего в нескольких километрах от границы, и, как считали западные военные, русские в любой момент могли стереть с лица земли эту базу. Достаточно было направить туда эскадрилью тяжелых бомбардировщиков, а потом заявить, что самолеты сбились с курса. Конечно же, разразится международный скандал, но после уничтожения нескольких тысяч боевиков эта игра стоила свеч. По крайней мере так поступали в своих колониях и Соединенные Штаты, и европейские страны. Но как бы там ни было, за прошедших три года войны СССР так ни разу и не решился «сорвать запретный плод»…
Возле ворот внедорожник остановила группа вооруженных афганских боевиков. Водитель, пакистанец мрачного вида, что-то гортанно выкрикнул на местном наречии, моджахеды тут же прекратили каркать на своем вороньем языке и торопливо распахнули ворота.
Джип медленно двинулся по территории учебного центра. Сейчас Смит мог беспрепятственно наблюдать, как инструктора, собранные из стран Ближнего и Среднего Востока, египтяне, иорданцы, аравийцы, турки и пакистанцы, до седьмого пота гоняли моджахедов, обучая стрельбе из автоматов, пулеметов, снайперских винтовок, гранатометов и безоткатных орудий.
Над базой грохотала непрекращающаяся канонада, как будто здесь шло крупномасштабное сражение.
Неожиданно где-то в долине грянуло по очереди несколько взрывов. Американец покрутил головой и усмехнулся, поправляя съехавшие на нос солнцезащитные очки. В карьере за базой готовили минеров подрывники из Британских сил специального назначения. Шнуровые взрывы, без оболочные противотанковые мины и фугасы с радиоуправляемыми взрывателями — оружие весьма эффективное, но и требующее грамотного обращения, чего крайне трудно было добиться от полудиких дехкан, решивших взяться за оружие. Наконец, набрав самых толковых, наследники крестоносцев бились с ними день и ночь. Война, она ведь, как прожорливое животное, с каждым днем увеличивает свой аппетит, требуя все новые и новые образцы оружия, новой техники и новой тактики и стратегии. И каждый раз война получала то, что требовалось. Как только появился первый меч, тут же выдумали щит. Когда доспехи были уже не в состоянии пробить стрелы и дротики, появилось огнестрельное оружие. В Первую мировую войну силы Антанты и кайзеровской Германии сошлись в кровопролитной бойне, и миллионы застряли в позиционных боях, выходом стало появление на фронте бронированных монстров под названием танки. С тех пор каждый военный конфликт прирастал новыми средствами уничтожения человека.
Афганская война не стала исключением, и с каждым годом ее накал только увеличивался. Офицер американской разведки был одним из кормильцев этой войны, и сейчас он прибыл в этот лагерь, чтобы подбросить в пожар боев новое топливо.
Джип тем временем свернул в сторону палаточного городка, раскинувшегося едва ли не на половину территории базы. Отряды моджахедов обосновались здесь небольшими общинами, которые даже питались отдельно. Возле нескольких шатров выкладывался очаг, над ним подвешивался большой котел, в нем готовилась неприхотливая еда. Неподалеку от очага, поблизости от жилья, разделывался скот, утрамбованная в этом месте земля была густо пропитана кровью, которая своим запахом привлекала целые полчища мух. Крылатые насекомые буквально кишели в воздухе.
Смрад, насекомые, полное отсутствие гигиены — все это напоминало Смиту лагеря беженцев по всему миру, где ему довелось побывать, только к тамошним ароматам добавлялись резкие запахи медикаментов и хлорки. (В таких местах, как правило, полно представителей Красного Креста и американской Армии спасения, а эти миссионеры особенно боятся эпидемий.)
Американец сунул в рот короткую толстую сигару, табачный дым должен был отпугнуть паразитов.
«Лендровер» въехал на небольшую площадку перед высоким шатром, вход в который был устлан ярким, красочным ковром ручной работы — символ значимости и богатства, визитная карточка полевого командира.
«Легко сорить дорогими вещами, как этот ковер семнадцатого века, если ты на него не горбил спину и не платил, а просто пришел с автоматом и забрал у хозяина», — с неприязнью подумал Джон Смит, когда из шатра наружу вышел огромных размеров мужчина почти под два метра ростом, с выпирающим глобусообразным животом, как будто на досуге проглотил один из тех закопченных котлов, в которых афганцы варят баранину. Лоснящееся лицо обрамляла короткая курчавая борода с жесткой, как проволока, щетиной. Большие темные глаза, настоящий чернослив, прикрывали густые брови. Одет был полевой командир с настоящим восточным колоритом и шиком — черные шаровары, длинная шелковая рубаха, подпоясанная широким кожаным ремнем, за который был заткнут кривой кинжал в серебряных ножнах с дорогой инкрустацией. Убранство завершала высокая белоснежная чалма, делая моджахеда похожим на разбойника из сказок Шахерезады, единственным несоответствием была болтающаяся на боку деревянная кобура с длинноствольным автоматическим пистолетом Стечкина. Оружием редким в то время, а потому являющимся предметом особой гордости владельца.
При виде гостя афганец широко осклабился, демонстрируя большие редкие зубы.
— Салам аллейкум, Башир, — не вынимая изо рта сигары, жизнерадостно поздоровался американец.
— Аллейкум ассалам, Джон, — в тон ему ответил полевой командир.
Когда офицер ЦРУ выбрался из салона «Ленд-ровера», мужчины обнялись почти по-братски. Они были знакомы более двух лет. Афганский феодал до вторжения советских войск жил в свое удовольствие, получая оброк с земли, которую арендовали дехкане, и основное время проводил в приятных утехах со своими тремя женами или охотился на газелей и горных барсов. Когда пришедшие шурави стали отнимать у богатых землю и раздавать ее нищим, Башир Ранжи забрал свою семью и скарб и перебрался в соседний Пакистан, а через полгода вернулся в бывшую вотчину, чтобы воевать с ненавистными кяфирами.
Джон Смит был для феодала тем самым спонсором, который снабжал Ранжи оружием и платил за каждого убитого солдата, подбитый броневик или взорванную машину.
— Прошу в мое скромное жилище, гость дорогой, — радушно проговорил Башир после объятий с американцем, указывая на вход в шатер.
Весь пол шатра был покрыт коврами, в центре стоял большой позолоченный поднос, уставленный дорогим чайным сервизом. Из высокого чайника с длинным изогнутым носиком вырывалась струя пара.
— Присаживайся, дорогой Джон, — афганец опустил широкую ладонь на плечо Смита, — сейчас будем пить чай, а скоро подадут свежий плов.
— Благодарю тебя, мой дорогой друг, — с деланым почтением ответил разведчик. Он терпеть не мог подобное словоблудие, но приходилось. Увы, таковы условия переговоров с местными вождями антисоветского сопротивления. — Я не смогу надолго задержаться, время слишком дорого.
— Тогда прямо сейчас перейдем к делу, — ничуть не удивился Ранжи, опускаясь вслед за гостем на ковер.
— Ты, Башир, говорят, скоро собираешься вернуться на родину? — сложив ноги по-турецки, произнес американец.
— Да, вот только дождусь подходящей погоды.
— А не хотел бы задержаться еще на месяц? — поинтересовался Смит, проворачивая между пальцами очки.
— А что мне даст эта задержка? — стараясь сохранить достоинство и одновременно скрыть любопытство, вроде бы безразлично поинтересовался полевой командир.
Но офицер ЦРУ слишком хорошо знал своего подопечного, и если тому удалось скрыть любопытство, то алчность просто выпирала из него, как квашня из кадки. Башир Ранжи благодаря американским спецслужбам отправил свою семью на жительство в Австралию, и теперь все деньги уходили на ее содержание. Самой большой мечтой их клана было открыть в Сиднее пекарню восточных сладостей, но на осуществление мечты денег катастрофически не хватало. Поэтому Ранжи никогда не убивал пленных шурави, предпочитая продавать их тому, кто больше заплатит. И ему было без разницы, кто был покупателем, ЦРУ, пакистанская разведка или представители Красного Креста и Красного Полумесяца…
— В Карачи доставили портативные зенитно-ракетные комплексы «Рэд Ай», — доверительно сообщил Смит и тут же заметил на лице своего собеседника недоумение.
Башир поскреб короткими пальцами бороду и только после этого спросил:
— А что это такое?
— Это такая «шайтан-труба», при помощи которой подбивают не машины и танки, а сбивают вертолеты и даже самолеты, — елейным голосом проговорил Смит и заметил блеснувшие глаза Ранжи. Его зрачки как будто превратились в экраны игрального автомата, где сейчас большими буквами высветилось: «Джекпот». Действительно, сбитый вертолет стоил не меньше полудюжины танков, а самолет — доброго десятка. Причем танк реже удается поджечь с одного выстрела, как правило, это бронированное чудовище требует нескольких гранатометных выстрелов или мощного заряда радиоуправляемого фугаса. Все это хлопотно и накладно…
