Но там уже надо будет крутиться и мне, ведь комбинат будет задействовать больше мощностей, нужно будет нанимать ещё больше персонала. И ещё нельзя забывать о том, что нужно отложить достаточно много долларов на чёрный день, чтобы была страховка во время дефолта. Я же теперь отвечаю не только за себя, но и за несколько десятков сотрудников, которым обещал платить.
— Мы считали, — сказал я, сидя за столом с ручкой в руках, когда зашёл разговор о людях. — Сейчас наша вахтовая смена полностью составляет шестнадцать человек, не включая руководителя смены. Примерно весной будет двадцать четыре, с учётом подмен. А потом, через год, примерно около сорока на вахту. Чем больше расширяетесь вы, тем сильнее растём мы. Видеонаблюдение выручает, но всё равно, количество постов вырастет, ведь территория большая, и там ещё и карьер.
— Ну это понятно, — Белоглазов кивал. — Но уже через год будут другие расчёты, и контракт на расширенную территорию будет другим. Плюс не забывайте про угольный разрез, зимой этим вопросом мы будем заниматься все вместе. Кстати, Максим, у нас осенью в Питере будет слёт руководителей ЧОПов, будут ваши коллеги с других наших предприятий. Так что приглашаем.
— Посмотрим.
— А раз требуется так много людей, — влез коммерсант Всеволодов. — Может, набирать для работы местных?
— Нет, — я помотал головой. — Местные могут пропускать своих знакомых, ну и бандиты могут угрожать семьям. Так что я привожу только своих, которых там мало кто знает.
— Ну вам виднее.
По плану мы должны были закончить быстро, но разбирался я со всем до темноты, пока юрист объяснял мне всё чуть ли не на пальцах. Так что в гостиницу вернулись к полуночи.
* * *
На следующий день с поступлением на заочку проблем не было вообще, как я и ожидал. Один разговор с деканом, анкета, фотки, заявление и, самое главное, платёж на год вперёд. Меня зачислили на третий курс, Женю на первый. Он хоть немного и расстроился, что будет ездить один, но зато кто-то из нас всегда будет на работе.
Мне же выдали толстую пачку направлений для сдачи юридических предметов, но это подождёт до осени. Кафедры уже работали, их я обошёл, собрал задания на будущую сессию и методички, и отправился дальше.
Пришлось объехать весь город, но мы смогли закупить три новеньких Сайги 1997 года. Да, знающий человек сразу поймёт, что это не калаш, но для всех остальных разница почти незаметна. И теперь у нас три дополнительных ружья для работы, а ещё куча патронов. Женя всё внимательно внёс в журналы, пересчитав по три раза.
И вот, наконец, настала пятница. С самого утра мы с Женей отправились с сертификатами в областное ОВД, в хозчасть, где нам, наконец, должны были выдать положенные пистолеты.
По бумагам всё отлично, и, насколько я знал, пистолеты ждали выдачи ещё со среды. Но что ещё с утра я думал, что раз всё остальное прошло гладко, то тут будут какие-то проблемы. Так и оказалось. Сначала пришлось долго ждать, когда явится ответственный сотрудник, а потом, когда он явился и мы спустились в подвал, проблемы продолжились.
— Распишитесь, — угрюмый рыжий мужик в милицейской форме протянул мне из-за зарешечённого окна пачку бумаг. — Дата, подпись.
— А стволы можно сначала увидеть? — спросил я, посмотрев в акт.
— Подпишешь, увидишь.
— Тут написано, что я всё принял, — я показал бумагу. — А я их даже в глаза не видел. Нам ещё номера сверить надо, и патроны посчитать.
— Умные какие все стали, — недовольно сказал он. — Сверяй!
Он наклонился, поднял с пола и грохнул на стол мешок из грубой ткани, будто из-под сахара. Внутри что-то жалобно звякнуло, и милиционер из хозчасти извлёк на свет первый пистолет.
— Волк, такой брать нельзя, — шепнул Женя.
— Вижу.
Пистолет был измазан в масле и грязи, флажка предохранителя не было, кто-то снял. У второго не было затвора, у третьего спускового крючка. Они просто поснимали всё, что можно. Это не оружие, это хрен пойми что.
— Ну чё? — с напором спросил сотрудников органов. — Давайте быстрее, а то и этого не будет.
— С такого даже стрелять нельзя! — возмутился Женя.
— Ты частная охрана, в кого ты там стрелять собрался? Или чё, мне наряд вызвать, что вы тут буяните? А? — мужик потянулся к телефону. — Вас щас живо на пятнадцать суток упакуют, или подольше.
Или стащили стволы, или хорошие спрятали, чтобы мы им заплатили. Тем более, номер он не набирал, ждал, поглядывая на меня. Ну, я так и думал, что легко не будет.
* * *
Новозаводск, городская больница
— Ну ты, Ванюха, и спать, — Душман сел на табуретку у кровати и протянул Студенту стакан апельсинового сока. — Как медведь, в спячку ушёл.
— Меня по башке с детства били, ха, — слабым голосом сказал Студент и с трудом взял стакан целой рукой. — Но так ещё не получал. Нашли козлов этих?
Он огляделся. Больничная палата, из тех, в которые кладут только после разговора с доктором, за дополнительные деньги. Не лежал никто, всё чистенько, есть холодильник. Но всё равно, уже хотелось отсюда свалить и не возвращаться.
— Ещё не всех, — сказал Душман. — Но ищем. Не сами они это пришли, кто-то их надоумил.
— Мишаня этот?
— А кто ещё? — Душман пожал плечами. — Но за ним стоит кое-кто повыше.
— И чё делать? — Студент начал подниматься.
— Решим, Ваня, а ты спи, тебе полезно. Ты молодой, на тебе всё заживёт. Ты пока в отрубе был, к тебе Игорь Иваныч приезжал, гостинцев привёз, — Душман поднялся и показал на холодильник. — Отдыхай.
— А кто там приехал тогда? — Студент проморгался и допил сок, немного пролив на одеяло. — Наши были?
— Никогда не поверишь, — Душман засмеялся. — Гриша Череп отморозков отогнал. Увидал, остановился и начал палить в воздух. Мы же с ним заклятые друзья, — он снова усмехнулся. — Но выручил, ничё не скажешь.
— Должен я ему, значит. Куплю коньяк ему хороший.
— Это дело.
— А чё с Танкистом? — спросил Студент. — Да и у меня же этот было… ну, ты понял, — он поднял правую руку и несколько раз дёрнул указательным пальцем.
— Этот вопрос тоже решим, — решительно сказал Душман. — Тут голову не забивай, Ваня, лежи, но скоро нам понадобишься.
* * *
Через час Душман договорился со знакомым в ОВД за небольшую сумму, чтобы ненадолго пустили в ИВС. В одной из камер изолятора было просторно, на нарах лежал всего один человек в спортивном костюме.
Сильно шумела вода в туалете, здесь она всегда бежала сплошным потоком. Внутри очень холодно. Спящий открыл глаза и сразу вскочил на ноги. Это Танкист, водитель Студента, боец его бригады.
— Николаич, — Танкист подошёл ближе. — Они меня держат тут уже два дня! Ничё не говорят, только про стволы требуют подписать протокол! А это не мои, я вообще не стрелял! Не отпускают, хотя положено, время прошло! Били ещё недавно, беспредельщики! Говорят…
— Ну а ты что хотел, Санёк? — Душман прошёл в камеру и сел на нары. — Студента чуть из-за тебя не убили, а ты его кинул, сбежал.
— Да я не видел…
— Мне-то не ври, — злым голосом сказал Душман. — За такое, Санёк, тебя и грохнуть могут. Но ты дело полезное сделай, тогда и забудут про этот косяк.
— Какое?
— Та беретта и револьвер — твои. Стрелял тоже ты, и беспредельщика ты положил. С теми ранеными я уже поговорил, они со мной согласны, что Студент не при делах, его сразу вырубили…
— Но я…
— Не перебивай!
Танкист вздрогнул и отошёл на шаг, упёршись спиной в стену. Душман поднялся и подошёл к нему в упор.
— Всё равно сядешь, а так братва будет думать, что ты пацан свой, Студента прикрыл и сам пострадал. Никто не узнает, что ты ссыкло, и бросил его. Так что когда опер придёт, всё бери на себя.
— Но я…
— Не перебивай, кому сказал! Берёшь всё на себя. Семье твоей поможем, сеструху в институт снарядим, младшего брата в школу, отца на работу пристроим куда-нибудь. Посидишь несколько лет, потом вернёшься. Или, — Душман пристально посмотрел на него. — Всё равно сядешь, только уже не выйдешь. Решай сам, Санёк.
