как огромный антропоид.
— Что вам нужно? — спросил он их.
Они уставились на него, недоумевая.
Большой рот Монка искривился в огромной хмурой гримасе. — Разве никто из вас не звонил вниз, чтобы я немедленно поднялся?
Док медленно покачал своей бронзовой головой. — Нет.
Монк издал рев, который посрамил бы зверя, на которого он походил. Он топал ногами и размахивал своими огромными руками, которые были на дюйм длиннее его ног.
— Кто-то меня одурачил! – завывал он. — Кто бы это ни был, я сверну ему шею! Я оторву ему уши! Я дам...
— Ты будешь сидеть в клетке в зоопарке, если не научишься человеческим манерам! — язвительно сказал Хэм.
Монк тут же прекратил свои обезьяньи прыжки и мычание. Он пристально посмотрел на Хэма, начиная с выделяющейся копны преждевременно поседевших волос и медленно пробегая глазами по ухоженному лицу Хэма, безупречному деловому костюму и маленьким туфлям.
Внезапно Монк начал смеяться. Его смех был громким, душераздирающим.
От этого заливистого смеха Хэм напрягся. Его лицо стало очень красным от смущения.
Монку достаточно было просто посмеяться над Хэмом, чтобы вывести его из себя. Все началось еще во время войны, когда Хэм был бригадным генералом Теодором Марли Бруксом. Бригадный генерал решил подшутить и научить Монка некоторым французским словам, которые имели совершенно иное значение, чем думал Монк. В результате Монк просидел на гауптвахте за то, что неосторожно обозвал французского генерала.
Однако через несколько дней после этого бригадный генерал Теодор Марли Брукс неожиданно предстал перед военным трибуналом, обвиненный в краже ветчины. И был осужден! Кто-то умело подбросил множество улик.
Хэм получил свое имя тогда. И до сих пор он не смог доказать, что его подставил именно этот простак Монк. Это не давало покоя адвокатской душе Хэма.
Незаметно для всех Док Сэвидж протянул руку и включил аппарат ультрафиолетового света. Он сфокусировал его на собранном по кусочкам окне, а затем позвал остальных: — Взгляните!
Послание на стекле было изменено!
* * *
Теперь жутким голубым свечением светилось на несколько слов больше, чем было в первоначальном сообщении. Теперь сообщение гласило:
Важные бумаги в доме из красного кирпича на углу улиц Маунтэйр и Фармуэлл.
— Эй! — взорвался гигант Ренни. — Как...
Подняв руку и кивнув на дверь, Док заставил Ренни замолчать и направил всех в коридор.
Пока лифт мчал их вниз, Док объяснил: — Кто-то заманил тебя наверх, чтобы сбежать, Монк.
— Я уже понял! — пробормотал Монк. — Но я не могу понять, кто добавил слова к этому сообщению?
— Это сделал я, — признался Док. — Я догадывался, что снайпер мог видеть, как мы работаем с аппаратом ультрафиолетового света, и был достаточно умен, чтобы понять, что это такое. Я надеялся, что он попытается прочитать сообщение. Поэтому я изменил его, чтобы заманить его в ловушку.
Монк сжал пальцы в кулаках, размером c галлоновые ведра. — Ловушка - это хорошо! Он отведает мой кулак на вкус!
Их такси все еще ждало снаружи. Водитель начал причитать: — Скажите, когда мне заплатят? Вы должны заплатить за то время, что я ждал...
Док протянул мужчине купюру, которая не только заставила его замолчать, но и от вида которой у него чуть глаза не выскочили.
Такси мчалось на север по Пятой авеню. Вода хлестала по ветровому стеклу и заливала окна. На Дока и Ренни, ехавших снаружи, снова посыпались капли воды. Ренни отворачивал лицо от жгучих капель, но Док, казалось, не чувствовал их, словно он был из бронзы. Его волосы и кожа ничуть не намокли.
— Этот дом из красного кирпича на углу улиц Маунтэйр и Фармуэлл заброшен, — сказал Док. — Вот почему я указал этот адрес в дополнении к записке.
Внутри такси Монк размышлял о том, что он сделает с тем, кто его обманул.
За ними пристроился полицейский на мотоцикле, включил сирену и быстро подъехал. Но, заметив Дока, который, словно бронзовая фигура, выделялся на фоне такси, полицейский почтительно махнул рукой. Док даже не знал этого человека. Должно быть, офицер был из тех, кто знал и почитал старшего Сэвиджа.
Такси свернуло на менее оживленную улицу, петляя по закоулкам. Ряды неосвещенных домов делали улицу похожей на черный зловещий туннель.
— Мы на месте! — сказал Док водителю.
* * *
Это был район-призрак. Улицы были узкими, тротуары - еще более узкими; цемент на тех и других потрескался, изрезался и местами совсем исчез. Заполненные водой ямы доходили им до колен.
— У вас у каждого есть газовая бомба Монка? — спросил Док, просто чтобы убедиться.
У них были.
Док отдал короткие приказы. — Монк впереди, Длинный Том и Джонни справа, Ренни слева. Я буду сзади. Хэм, ты держись поодаль, как резерв, если придется быстро соображать и действовать.
Док дал им полминуты на то, чтобы занять свои позиции. Недолго, но времени им хватило. Сам он пошел вперед.
Дом из красного кирпича на углу состоял из двух ветхих этажей. Он давно стоял заброшенным. Два из трех столбов крыльца покосились. Черепица все еще держалась на крыше только в виде обрывков. Окна были заколочены досками. Кирпич выглядел прогнившим и мягким.
Уличный фонарь на углу давал такой бледный свет, что его почти не было.
Док натолкнулся на кустарник, протиснулся в него особым извилистым движением своего мощного, гибкого тела. Он наблюдал, как огромные кошки джунглей пробираются сквозь густую листву таким странным бесшумным способом, и скопировал его. Он не издавал абсолютно никаких звуков.
А через мгновение он уже настиг свою жертву.
Мужчина находился в задней части дома, шаг за шагом обходил задний двор и последовательно зажигал спички.
Он был невысок, но прекрасно сложен, с гладкой желтой кожей и кажущейся полнотой, что, вероятно, означало большое развитие мускулатуры. Нос у него был изогнутый, слегка крючковатый, губы полные, подбородок не особенно большой. Человек странной расы!
Кончики его пальцев были окрашены в ярко-алый цвет.
Док не стал сразу раскрывать себя, а с любопытством наблюдал.
Коренастый златокожий мужчина выглядел очень озадаченным, и у него были на то основания, ведь того, что он искал, здесь не было. Он что-то с отвращением пробормотал на каком-то странном кудахчущем языке.
Док, услышав эти слова, еще больше напрягся. Он был поражен. Он никак не ожидал услышать человека, говорящего на этом языке так, словно он был его родным. Ведь это был диалект затерянной цивилизации!
Коренастый
