Поэтому и сделала для себя такой выбор.
«Семь... Шесть... Пять...»
* * *
...Бегляев принялся выцеливать крайнюю слева мишень на трибуне. В обойме его снайперского «AW» десять патронов. Это десять чьих-то смертей. Они будут валиться с ног, как кегли в кегельбане! Да, такой охоты у него еще никогда не было!
Но что-то все же неладно...
— Четыре! Три! Два!
Над плацем раздался марш «Прощание славянки». В голове же Кондора выстукивало только одно — попасть!
Может, ему только показалось, но «стрелок» целился уже не в трибуну, а именно в него, в Бушмина. Поэтому, чуть опережая события, он надавил на спуск...
Мокрушин в оптику «геовида» четко зафиксировал оба попадания. Кондор попал стрелку в голову. Выронив винтовку, снайпер рухнул как подкошенный. Дольникова тоже не промахнулась. Ее «клиент» исчез из своей амбразуры, — похоже, тоже был мертв.
У людей, находившихся в это время на плацу, возникло какое-то неприятное ощущение — словно ледяным ветерком просквозило по спине. Но никто ничего не заподозрил.
Исключение составлял лишь Шувалов. Хотя оркестр заглушил выстрелы, он каким-то шестым чувством распознал зловещий посвист — пули прошли метрах в четырех над трибуной.
— Не расслабляйтесь, — сказал Рейндж. — Держите оба объекта под прицелом!
Спустя несколько минут сотрудники «девятки» выломали двери квартиры, где была оборудована основная снайперская засада. И, выйдя на связь по рации, доложили результаты обследования: обнаружено пять трупов, в том числе двое снайперов.
Двое мужчин и молодая женщина обменялись многозначительными взглядами. Итог всему эпизоду подвел Кондор. Он утер пот со лба и веско произнес:
— Прощай, Славянин!
* * *
Московское время — 15.30.
Только что бункер СЦСБР покинули министр внутренних дел и его первый заместитель. Оба были потрясены случившимся. По результатам инцидента в Хофрине следовало сделать неординарные выводы. Предстоит нешуточное разбирательство. Но все присутствовавшие на совещании должностные лица дружно сошлись во мнении: при существующем на сегодня раскладе следует по мере возможности сохранить случившееся в тайне.
«А ведь я мог угодить под пули снайперов, — в который уже раз подумал В.В. — Хорошо, что доверился интуиции и в последний момент все перерешил. Еще надо сказать спасибо Эму, сотрудникам „Мерлона“, в частности, Мануилову, а также ребятам из спецназа... Вот была бы глупость... Всего четыре дня осталось! И погибнуть в какой-то ментовской разборке...»
— Десять трупов, — в задумчивости проговорил В.В. — Не слишком ли много?
— Наши люди вынуждены были действовать в форсмажорной ситуации, — сказал Эм. — Все они обладают «лицензиями». Их действия я считаю грамотными. Или я что-то неправильно понял, Владимир Владимирович?
— Особо стоит отметить Бушмина и Мокрушина, — подал голос Мануилов. — Не знаю, как им все удается, но эти двое всегда оказываются в нужном месте в нужное время.
— Операция проведена на грани фола, но результат ее успешен. — На губах премьера заиграла улыбка. — А победителей, как известно, у нас не судят.
Дальнейшее Андрей представлял себе примерно так... После акции в подмосковном Хофрине боевиков ГРУ, по идее, должны вернуть на «базу» в районе Чистых прудов. На пару с Рейнджем они осядут на какое-то время в бывшем офисе подразделения «П-ЗР». Распакуют свои персональные ноутбуки и примутся составлять докладные начальству. По обыкновению какие-то эпизоды придется опустить, а некоторые события, участниками которых им довелось быть, изложить в собственной интерпретации.
Потом они приведут себя в «уставной» вид и в сопровождении своих замов Тимохи и Черепа, то есть майора Тимофеева и капитана Черепанова — последний со своими ребятами находился уже в Москве, — отправятся на «ковер» к начальству. В «Аквариуме» их надолго не задержат, потому как руководство ГРУ еще раньше передало две свои спецгруппы в аренду одному из управлений Совбеза. С Хорошевского шоссе они переберутся на Старую площадь, где им могут устроить уже настоящий «разбор полетов». Бушмину наверняка достанется за то, что он так позорно лопухнулся в Слепцовской. Рейнджу еще раз напомнят, что не следует мочить народ без разбора, даже если это заговорщики и коррумпированные менты. И уже обоим попеняют за их склонность к импровизациям: «Здесь вам не Грозный! Не Чечня! Что это еще за снайперские поединки?»
Но чтобы так уж очень ругаться... нет, не должны. Скорее всего, пронесет и на этот раз.
Ну а дальше... Пулей, молнией — в Балашиху! Где Андрея Бушмина ждет самая красивая женщина в мире. К черту всех остальных, даже лучшего друга и кореша Вову Мокрушина! Они встретят Новый год вдвоем, Кондор и Елена Прекрасная. А с ними будет праздновать круглую дату и третий член семьи — ему суждено родиться уже в новом веке...
События развивались бы именно так, будь Андрей Михайлович Бушмин обычным офицером Главного разведуправления, пусть даже временно прикомандированным к Совбезу. Но он являлся сотрудником спецслужбы разряда «элита», обладал «лицензией» и «неограниченным допуском». Никого сейчас по большому счету не интересовали планы Кондора. Потому что в стране назревало что-то по-настоящему серьезное...
* * *
Вечером 27 декабря команда Мокрушина была передана в оперативное подчинение руководству Федеральной службы охраны. Фактически же Рейндж в эти наполненные скрытым напряжением предновогодние дни сотрудничал с группой «Мерлон», а также находился в постоянном контакте с людьми, обеспечивающими охрану председателя правительства России.
Полтора десятка сотрудников Главного разведуправления, сплошь опытные, обстрелянные офицеры, наряду со спецгруппой ФСО, закодированной как «девятка», составили подразделение силового прикрытия, сформированное на тот случай, если вдруг повторится нечто схожее с инцидентом в поселке Хофрино.
Таким образом, вплоть до полудня 31 декабря Рейндж и его люди неизменно появлялись в тех местах, где в эти дни могли видеть российского премьера. Они не были на виду, держались в тени, но в любой момент готовы были прийти на помощь личной охране премьера.
Тем временем подразделение под командованием майора Бушмина, носившее ранее наименование РДГ «Терек», было задействовано в силовом обеспечении «тихой» акции, проводимой в эти дни совместными усилиями ФСБ и оперативно-следственной бригады Генпрокуратуры. Хотя спецоперация федеральных сил в Чечне носит кодовое название «Охота на волков», события последних дней показали: эти хищники водятся не только в горах Северного Кавказа, но и в российской столице.
На первом этапе были задержаны и отправлены в следственный изолятор семеро офицеров МВД, в званиях от подполковника до генерал-майора, в том числе глава Второго спецотдела и заместитель начальника УСБ МВД. Из Чечни доставили еще пятерых, причем один из них являлся полковником ФСБ, а двое были видными чинами из Военной прокуратуры (Северо-Кавказского управления).
Полковник внутренней службы Заруцкий во время событий в Хофрине находился в Главном госпитале МВД. Таким образом он намеревался «откосить» от участия в мероприятии, которое вместе с коллегами планировал превратить в мясорубку для своего начальства. Заодно и алиби себе обеспечивал.
Хотя Заруцкий не был болен, он все же умер 28 декабря, во второй половине дня. Полковник скончался в палате, которую занимал единолично и которую негласно охраняли двое офицеров внутренней службы. Умер он от сердечного приступа. Причем незадолго до того, как он покинул этот мир, его в палате посетили три «ангела» в белом. Один из них, сняв с лица марлевую повязку, дабы «больной» смог получше разглядеть, кто стоит перед ним, внятно и четко произнес:
— Я предупреждал, полковник, что буду за вами следить!
Латыпова брали в поселке Жуковка-3. Генерал, очевидно, внутренне был готов к аресту, хотя до последнего момента на что-то надеялся. На то, чтобы пустить пулю в лоб, у него не хватило духа, хотя в момент задержания его штатный «ПСМ» лежал перед ним на столе.
Как только Латыпов увидел перед собой сотрудников в штатском, он впал в прострацию. По дороге в Москву, когда его везли в микроавтобусе в следственный изолятор в Лефортово, он не то что не произнес ни слова, но даже никак не реагировал на происходящее. В лице его не было ни кровинки, глаза пустые и безжизненные.
Какой-то проблеск мысли появился в его взгляде лишь в тот момент, когда спецтранспорт ненадолго притормозил у ворот изолятора. В салоне появилась молодая женщина с короткой мальчишеской стрижкой. Она с презрением посмотрела в глаза Алексею Латыпову, которого когда-то считала порядочным человеком.
— Предатель!
И плюнула ему в лицо.
Что касается самых матерых вожаков волчьей стаи, то их отстрел, насколько мог разобраться в ситуации Бушмин, перенесли на более поздние сроки.
