Ящик слушал ее с мрачной улыбкой.
– А знаешь, Ленка, что я вижу? – обратился он к Мамочке. – Вот четко так вижу, как по телевизору. Вижу, что с твоей доченькой все будет в порядке. И сейчас, и потом. Ты за нее можешь быть спокойна. Абсолютно. Нас с тобой, возможно, закроют, или грохнут прямо здесь – а этот мелкий зверек выживет. Это точно. Я вижу, как она охмуряет одного мента, потом другого, потом ссорит следака с прокурором, или там я не знаю с кем. С собственной женой, например. Вижу, как рыдают присяжные. Судья рыдает. Журналисты рыдают и строчат статейки, над которыми рыдает, блин, весь город… О том, как родители, такие два блинских монстра, толкали это несчастное дитя на преступления. Дитя мечтало играть на фортепьяно и ходить в кружок художественной гимнастики, а ее, представляешь, заставляли валить дальнобоев, байкеров и всяких других лохов… Ты представляешь, да?
Мамочка откинула волосы со лба, бросила палку в огонь, села на землю, с мучительным выражением прикрыла глаза. Цифра подошла к ней, присела рядом, погладила по спине.
– Я ведь предупреждала, ма… Ты сама видишь…
Мамочка вздрогнула, оглянулась на нее.
– Все! Хватит! Мы пойдем утром! Пойдем вместе, втроем! – сказала она тонким надломленным голосом. – Мы забрались в такую глушь, что нас никто не найдет. Павлик правильно сказал: тут столько мусоров не найдется…
* * *
И действительно, в районном отделе полиции не хватало сил и средств для прочесывания всей округи. Но к делу подключились байкеры и автомобилисты. Сколько их было всего, никто не считал. Основная часть колонны – не меньше полусотни байков и десятка машин, ревя моторами, сверкая фарами и хромом, прошла через Тиходонск, как поток кипящей огненной лавы. При выезде на Восточную трассу их попытались остановить гайцы, но не слишком усердствовали – помахали жезлами и отступили: против такой массы три сотрудника ГИБДД бессильны. Правда, капитан погнался на патрульной машине: просвистел по обочине, поравнялся с возглавлявшими колонну Жмотом и Русланом из «Ночных ангелов», что-то прокричал. Жмот покачал в воздухе выставленным большим пальцем, затем опустил его вниз: все нормально, отвали. Никто даже не притормозил. Капитан связался с УВД города, доложил обстановку. Зашедший в дежурную часть Лис, услышав переговоры, успокаивающе кивнул:
– Все в порядке. Это общественность по нашему «Перехвату» работает.
Дежурный так и передал.
– Общественность? – изумленно переспросил капитан, глядя вслед удаляющейся армаде. – Ну и ну…
Вылетели на трассу. Колонна разрасталась. Со стороны Мишино, Каменного Брода, Кузнецовки, Сухой Балки вливались новые и новые машины – мощные «шоссейники», стремительные спортбайки, скутера, знакомые с детства «уралы» и «ижи», экзотические «дукати», «харлеи», «кавасаки», «БМВ»… Десятки, десятки и десятки… Перец с «Бандитами» на тяжелых чопперах. Предводитель «Степных волков» Доктор Ху на новеньком «стритфайтере». «Военная дюжина» на «Уралах» в камуфляжной окраске. Амёба на своей знаменитой «Хонде-Валькирии»… Последним в хвост колонны пристроился красный «КамАЗ» со спортивным обвесом и хромированным коровьим черепом на радиаторе…
Коленвал никогда не вел учет в своей команде. С кем-то он работал в мастерской, с кем-то гонял на «покатухах», с кем-то решал вопросы по запчастям или пил пиво под шашлыки. А сколько их всего – хрен знает. Человек около тридцати… Был костяк, основа – это Горилла, Ацетон, Трэш, Мурзила. Пожалуй, все. Но когда объявили общий сбор, в «Поляну» прибыло 18 затянутых в кожу бойцов. Почти взвод. Честно говоря, он думал, будет меньше.
Колонну догнали за Смоляным. Переговорили со Жмотом, выяснили, что четкого плана нет, большая часть байкеров хочет доехать до Кащеевки, а там уже на месте смотреть, что и как.
– Я знаю, как будет. Они разнесут заправку и подерутся с ментами, – сказал Коленвал. – Может, подожгут что-нибудь, а потом до утра будут бодаться с ОМОНом. Такая будет программа, и без всякого толка. Я считаю, в Кащеевку вообще лучше не соваться, там никто прятаться не станет.
– Это не ко мне. Я отвечаю только за «Ангелов», они будут делать, что я скажу, – сказал Жмот. – Остальным пофиг.
– Ясен пень, что пофиг. Но ты этот кипеж поднял, тебе и расхлебывать. Ты вот что – скажи своим архангелам, пусть сколачивают небольшие группы и уводят их с трассы. Один архангел – трое-четверо бродяг на нормальных байках, только не скутера. И пусть катаются по всем проселкам, вынюхивают, высматривают и перезваниваются между собой. А Захар на «КамАЗе» и остальные, кто на машинах, пусть чешут по трассе, ждут сигнала, будут перекрывать, если что. Примерно так. Короче, Жмот, ты как хочешь, а мы с хлопцами разбиваемся на «тройки» и уходим в поля.
* * *
Поля, оросительные каналы, лесопосадки – справа и слева, впереди и позади. Хруст гравия под колесами, полная луна в небе, низкое урчание двигателей на малых оборотах, ночной холод. Проселок иногда сужался до обычной тропинки, они выстраивались цепочкой, подсвечивая пространство по бокам ручными фонарями.
Ржавеющий под тополями полуразобранный «Москвич».
Стая одичавших собак, неожиданно выскочившая из лесополосы.
Подвыпивший местный житель на велосипеде. «Чего? Какая приора? Да пошел ты!.. Слышь, а выпить есть?»
Коленвал, Ацетон и Горилла – «тройка». У них «харлеи» на внедорожной резине, хороший свет с дополнительными «люстрами», полные баки бензина. Но против бескрайнего пространства, раскинувшегося вокруг, этого мало.
Они замечают блуждающие одиночные огни вдалеке. Это наши. Или «ангелы». Или «бандидос». На всякий случай Коленвал обзванивает своих, просит помигать фарами, «дать моргана». Огни послушно запульсировали. Точно – наши.
Дошли до Сухой Балки, проехали по спящему поселку, потом вдоль безымянной речушки. Вернулись обратно к трассе. Коленвал набрал Жмота, Перца, Доктора. У них глухо. На заправке стоят менты, оцепление, никого не пускают. Колонна рассыпалась по окрестностям, кто-то двинул на Ставропольскую трассу.
Перед поворотом к заправке стоит красный «КамАЗ», из кабины несется бодрый шансон, на крыше переливается огнями цветомузыкальная установка. Костерок. Несколько личностей в кожанках пьют пиво. Сказали, что они диспетчеры, поддерживают связь между группами.
– На Реконструкторе только что тормознули какую-то рухлядь без госномеров, настучали водиле в бубен, скрутили, везут сюда. Сейчас будет весело, обожди.
– А что за машина? Водила один? Под описание подходит? – спросил Коленвал.
– Хрен его знает. Будем разбираться.
– А Реконструктор этот где?
– Где-то там… – Диспетчер неуверенно машет рукой в сторону.
– Да, вы наработаете…
– Чо?
– Ниче…
Проехали дальше. Впереди пост ГАИ, два вооруженных «акээмами» лейтенанта в «опельке». Злые, разговаривать не хотят.
– Б… да езжайте вы уже по домам! – ворчат они. – Не было здесь никакой «приоры» и не будет! Они что, дурные, сюда соваться?
Когда повернули обратно к заправке, Коленвал в свете фары заметил поломанные кусты на другой стороне дороги. Подъехали ближе. На обочине – следы от колес, уходящие вниз, в поле. Похоже, машина сюда слетела, и совсем недавно… Дальше, за кустами, идет убитая колея, что-то вроде «звериной тропы» для сборщиков конопли.
– Давай за мной, только осторожно…
* * *
Далекая светящаяся точка в темноте на юго-западе. Она кажется живой, дышит и даже как будто шевелится.
– Наверное, опять какой-нибудь Мурзила рассекает, – предположил Ацетон.
Горилла с ним не согласен.
– Это не мотор, это не фары. Он все время как бы в одну сторону светит, на нас. А это значит, на месте стоит, не двигается. Это костер, точно вам говорю. Он даже красноватый такой, смотрите. Точно не мот.
На всякий случай остановились, выключили свет. Коленвал связался с «диспетчерами» и Мурзилой. В указанном направлении никого из байкеров быть не должно. Тем не менее по всей зоне поиска была передана общая команда «три толстых моргана» – мигнуть фарами три раза с трехсекундной паузой. Точка, которую наблюдали Коленвал, Горилла и Ацетон, на приказ никак не отреагировала. Значит, чужие. Может, те самые…
– Так. Оставляем байки здесь. Идем ногами, не курим, не поем, – сказал Коленвал.
– Ничо себе! – возмутился Ацетон. – До него километр, если не больше… И байки скомуниздят.
– Пошли, я сказал!
* * *
Они подобрались метров на двести, залегли в кустах на крутом склоне к озеру, спрятались за гребнем. Впереди, возле лесополосы, горел небольшой костерок, рядом стояла легковушка и наблюдались три темных силуэта: девчонка, женщина, мужчина.
Они по очереди смотрели в бинокль. Девчонка, скорее, даже девушка – обошла костер со стороны озера, палкой выкатила из огня какие-то металлические банки. Лицо почти не разобрать, но известный своей тягой к прекрасному Ацетон заметил:
