На материке метеорологи в метеоцентрах, наблюдая за движением урагана на дисплеях, куда подавалась информация от находящихся на большой высоте над Землей спутников, прокладывали его направление и скорость, благодаря бога за то, что он направился на юг, а не на север, где всей своей массой обрушился бы на Соединенные Штаты.
Но именно на юге находился Мак Болан.
А ураган должен был обрушиться на перешеек через какие-нибудь несколько часов.
В «Стоуни Мэн Фарм» Эйприл Роуз неподвижно глядела на огромный, во всю стену, телевизионный экран, изучая переданную со спутника самую свежую карту метеообстановки в Центральной Америке.
Стоявший рядом с ней Хэл Броньола всматривался в крутящиеся вихрем массы облаков, которые закрывали почти весь экран.
— Мне это совсем не нравится, — сказала девушка. Федеральный чиновник быстро посмотрел на нее. В ее глазах он заметил тревогу.
— Сколько, ты говоришь, осталось у него времени? — спросил Броцьола.
— Да уж не столько, сколько ты ему отвел, — ответила она, не отрывая взгляда от экрана. — Ураган движется быстрее, чем все мы думали.
Они находились в Военном кабинете «Стоуни Мэн Фарм». Позади них, испытывая огромное внутреннее напряжение и стараясь не показывать его, стояли Блан-каналес и Шварц.
— Мы не рассчитывали, что шторм так быстро повернет на юг, — почти извиняющимся тоном сказал Броньола.
Эйприл резко повернулась к нему, ее глаза лихорадочно сверкали.
— А если бы ты знал, то все равно послал бы его на это задание?
Броньола угрюмо кивнул головой.
— Да. Так бы оно и было.
— Неужели «Лакония Корпорейшен» настолько важен?
— Нет, не сам Лакония, а то, что он узнал. Чертовски важно то, что он узнал.
— Важнее, чем жизнь Волана?
Броньола заметил, что девушка едва сдерживает слезы. Она любила этого огромного парня, это было ясно. И было стыдно за то, что ей приходилось так страдать. Но, черт возьми, Броньола по-своему тоже любил Мака, и было нелегко принять решение вытащить его сюда, на «Стоуни Мэн Фарм», и уговорить Волана сунуть шею в петлю до того, как вся команда «Стоуни Мэн» была приведена в готовность.
Но некоторые вещи он просто обязан был сделать, особенно в той должности, которую занимал Хэл Броньола. Бывали моменты, когда приходилось рисковать своей собственной жизнью. О'кэй, это было в порядке вещей, и ты это знал и принимал опасность, как одну из особенностей жизни, которую ты выбрал.
Самым тяжелым было посылать в пекло других людей. Просить своих друзей и товарищей. А сейчас Мак Болан был для Хэла больше, чем друг. Согласиться на задание, шансы которого на успех составляли один против тысячи.
Прежде чем он успел ответить, девушка положила руку ему на плечо.
— Извини. Мне не следовало задавать тебе этот вопрос.
Он накрыл ее руку своей.
— Все в порядке, Эйприл. Я понимаю тебя.
В разговор вступил Бланканалес.
— Мы можем что-нибудь сделать, Хэл?
Броньола повернулся к нему и отрицательно покачал головой.
— Ни черта!
— Когда этот морской вертолет должен подобрать его?
На это ответила Эйприл.
— Он уже летит туда, — сказала она, — но… — Ее голос задрожал и скис.
— Да?
— Морские пехотинцы выслали его пораньше из-за быстро приближающегося шторма. Мы не знаем даже, сможет ли пилот связаться с Ударником.
Совершенно автоматически она использовала имя, которым называли Волана, когда он находился на задании.
— Он может не успеть попасть вовремя в точку рандеву.
— Если шеф будет находиться в радиусе пятидесяти миль, он услышит их, — сказал ворчливо Шварц. — Тот миниприемник, что у него, самый лучший из всех, какие сейчас есть. Я собрал его сам.
— Проблема не в этом, — быстро сказала девушка. — При таком шторме вертолет, возможно, не будет в состоянии приблизиться к нему на пятьдесят миль. Вы знаете, что творится за двести миль до фронта урагана «Фредерик»?
Шварц покачал головой.
— Сущий ад, — сказала она. И затем вкратце описала им существующую обстановку.
На секунду воцарилось молчание.
— Там сейчас Джек Гримальди, — нарушил тишину Бланканалес.
— Но слишком далеко от Ударника. Он сейчас находится на авиабазе «Говард», а это в двухстах милях к северо-западу!
Наступило молчание. Им нечего было сказать. Хуже того, они ничего не могли сделать.
За исключением того, чтобы ждать всю ночь напролет.
По крайней мере, внутри заброшенной хижины было сухо. Волан опустил на землю безжизненное тело Лаконии, который, как и Волан, вымок до нитки и его нужно было обсушить и обогреть.
Спустя десять минут в импровизированном камине весело трещал огонь. В хижине становилось тепло.
Болан раздел агента: его лицо не выражало никаких эмоций, когда холодные синие глаза разглядывали безобразные раны на истерзанной пытками плоти.
Он перевязал некоторые из ран, истратив на них весь пакет первой помощи, а остальные присыпал дезинфицирующим порошком. Затем он втиснул обмякшее тело в свой сухой тропический костюм, который был у него в рюкзаке с тех пор, когда он переоделся в черный.
Ему было начхать на себя, главное было сберечь Лаконию.
Болан пощупал рукой лоб агента, человек горел от высокой температуры, но пока он не придет в сознание, Болан опасался поить его водой. Все, что ему оставалось, это ждать, когда Лакония очнется.
Большой вертолет RH-5 3 «Си Стэллион» летел почти вслепую, оба пилота с трудом удерживали машину, борясь с мощными порывами ветра. Дождевые потоки хлестали по плексигласовому стеклу и барабанили по металлической обшивке громадной машины. Порывы ветра посылали ее из стороны в сторону, а затем поднимали и резко бросали вниз на сотню футов.
В течение двух часов экипаж с трудом пробивал себе путь к материку. Они поднялись с зыбкой, качающейся палубы легкого крейсера задолго до намеченного срока. Во-первых, потому что крейсер даже при максимальной скорости не успевал уйти с пути надвигающегося с севера урагана, а во-вторых, если бы они задержались с вылетом, то не смогли бы прибыть на место встречи до подхода туда урагана.
Сейчас командир корабля вообще не был уверен, что доберется до агента с кодовым именем «Стоуни Мэн-один». Тахометр главного ротора работал неритмично, время от времени стрелка подскакивала до максимального значения, а затем падала вниз.
Но его руки были заняты тем, что старались удержать тяжелую машину в одном положении по горизонтали и по вертикали. Сидевший рядом с ним второй пилот не сводил глаз с приборного щитка, вводя непрерывно поправки и лишь изредка вглядываясь в вихрящиеся внизу под ними волны.
— Проклятье, — сказал он по системе внутренней связи. — Я еще никогда не встречался с такой поганой погодой!
— Будет еще хуже, — ответил командир. — Уж это я тебе точно обещаю!
Следующие полчаса они вели болтающуюся машину в полном молчании, но зато снаружи в это время бесновалась стихия. Рев мощных турбореактивных двигателей не мог заглушить завывание ветра и шума колотящего по корпусу дождя.
Второй пилот указал рукой вниз.
— Береговая черта! — крикнул он.
— Да, я вижу. Ну, и где мы сейчас, черт возьми?
— Пока еще на нужном курсе, — ответил второй пилот, показывая на экране радара их местоположение. — Пока у нас все в порядке.
Они пересекли береговую черту. Было видно, как огромные волны накидывались на берег, как будто пытались оторвать от него куски земли и унести их в море.
— Дай мне курс! — рявкнул командир вертолета.
Машина под углом резко взмыла вверх, напоминая ползущего по вертикальной поверхности гигантского жука; как ни старались опытные пилоты, тяжелая машина только какой-то миг могла держаться на одной и той же высоте.
Сейчас, когда они пересекли перешеек, опережая надвигающийся шторм, положение несколько улучшилось.
Впереди перед собой они увидели темнеющий горный массив, низко сидящие облака скрывали его гребень, а дождевые тучи расползались по раскинувшимся выше долинам.
Вертолет резко дернулся под действием поймавшего его сильного порыва ветра, и пилот с трудом удержал машину на курсе,
Звук лопастей винта на какой-то момент превратился в зловещий скрежет, когда стрелка тахометра подпрыгнула вверх и затем сразу же опустилась.
Никто из пилотов не вымолвил ни слова. Они знали, что ничего не смогут сделать в данный момент, обследовать машину можно было только на земле.
— Попробуй вызвать его, — мрачно сказал командир.
Второй пилот поднес микрофон к губам и начал настраиваться другой рукой на рабочую частоту.
— Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один»! Бердман вызывает «Стоуни Мэн — один»! Как слышите меня? Прием!
