– Лин, как же так? – Я посмотрел на нервно покусывающую губу Ангелину. – Неужели и правда согласилась так сразу? Или твой муженек нам все врет?
Нет, он не врал. А Ангелина молчала. Сказать ей было нечего.
– Отвечай, когда спрашиваю! – повысил я голос.
– Я не знаю, – еле слышно пробормотала она. Изложить на бумаге все подробности убийства Смирницкой далось ей не в пример легче, чем рассказывать об этом вслух. Перед видеокамерой. И перед аудиторией, какой бы она ни была. – Я и правда не знаю. Какое-то наваждение. Какое-то помутнение рассудка… Нет, я не знаю.
– Все она знает, – уверенно заявил Леонид. – Этой сучке просто надоел ее муженек. Вот она и решила поменять его на меня. Вообразила, что я обеспечу ей царскую жизнь.
– Неужели вам с Хопиным было не страшно, – спросил я у брата, – что это дуреха элементарно проболтается на допросе у следователя? Или на суде? Ведь язык у нее, как помело.
– Да нет. Когда надо, она умеет молчать. Да и следак был своим. Так же, как адвокат. С их стороны осложнений быть не могло. А на суде… Ее там допрашивали, как свидетеля, минут десять, не больше, – сообщил мне Леонид то, о чем я знал лучше его. – Да и какие вопросы ей там зададут и что на них отвечать, она знала наперед. Все вызубрила заранее.
– Спектакль был отрепетирован так, что провала быть не могло, – подвел я итог. – Никакого риска. Да, Леня? Все везде схвачено?
– Все везде.
– А ты не боялся, что после того, как вы с Ангелиной выполните все, что от вас требуется, то станете больше не нужны доброму дяденьке Хопину? Более того, превратитесь в людей, которые знают чересчур много и могут доставить ему неприятности. Скажем, попробовать шантажировать. Или проговориться. А поэтому вас надо убрать.
– Я это полностью исключал. Если бы, скажем, погиб или пропал я или Лина, то какой-нибудь дотошный опер мог бы связать это с недавней гибелью Эллы и посадкой моего брата. И в результате новый виток этого дела. А Хопин, я повторяю, боялся, как смерти, что может оказаться засвеченным его имя. Даже пусть у кого-то возникнут обычные подозрения, не подкрепленные фактами, – этого ему уже было достаточно. Кстати, поэтому, насколько я понял, он не заказывал Эллу обычному профи.
– М-да, странный мужик, – задумчиво пробормотал я.
И тут в разговор вновь вмешался Серега:
– И сколько же фишек ты на этом поднял? – Его, похоже, интересовали только финансы.
– Мне хватило, – снова не стал вдаваться в подробности Леонид. – К тому же Хопин обещал мне поддержку в дальнейших делах.
– И оказал? – спросил я.
– А-а-а… – разочарованно махнул рукой мой брательник. – Не в той мере, что я рассчитывал. Кто я ему? Не брат и не сват. Так какого же рожна ему на меня тратить время?
– Действительно, – усмехнулся я. – Какого рожна? Должны быть благодарны уже за то, что вас не замочили, как Эллу, после того, как вы стали никому не нужны. И даже дали вам какие-то деньги.
– Хм-м… – неопределенно мотнул головой Леонид. Похоже, он был со мной совершенно согласен.
– «Хм-м», – передразнил я его. – Давайте-ка рассказывайте теперь о самом главном. О том, как мочили Смирницкую. И как подставили Константина. Со всеми подробностями. Кто начинает?
Желания начинать ни у кого не было. Сидели оба скромно, потупив взоры.
– Ну, – подстегнул их я. – Ангелина.
– Но я же все написала.
– А теперь расскажи. Кому принадлежала идея подставить твоего бывшего мужа? Кто выдумал номер с тропинкой, ведущей к проему в заборе, и двумя нитками от одежды, которые там нашел прокурорский следак? Кому пришло в голову подсыпать Константину снотворное и снять с него, спящего, отпечатки на нож и побрякушки, которые выкопали на участке? Ангели-ина! Кому?!
– Прокурору, – проныла она.
– Точно? Не Хопину? И не Леониду? И не тебе?
– Я не знаю. Я точно не знаю. – У Ангелины на лбу выступили капельки пота. – Прокурор приезжал в Лисий Нос накануне, когда Константин был на смене. Осмотрел участок, показал, где надо закопать нож и золото, где сделать дырку в заборе и куда нацепить две нитки. Осмотрел аптечку. Выбрал снотворное. И, наконец, рассказал мне, что отвечать на допросе.
– Итак, прокурор, – сказал я.
– Да.
– Его имя? Фамилия?
– Вы разве не знаете? – наивно похлопала ресничками Ангелина.
– Знаю. Но я хочу, чтобы его назвала ты. Перед этой видеокамерой. Я жду!
Ангелина беспомощно сморщила рожицу. Наверное, эта гримаска должна была отражать напряжение, с которым сейчас трудились мозги у несчастной девицы. Безрезультатно трудились.
– Не помню, – качнула она головой. – Прошло столько времени…
– Так. Ясно. Леонид, подскажи своей женушке.
– Фамилию следака? – безразлично переспросил мой брательник. И без затруднений припомнил: – Муха.
– А адвоката?
– Не знаю. Я с ним не встречался. Ни я, ни вот эта вот, – Леонид кивнул на жену, – курица. А зачем? Нам хватило общения с прокурором за день до того, как все и произошло. Этот нудный мудак запарил меня своими ЦУ. Прокапал все мозги так, будто я собирался мочить президента, а не обычную бабу. Но все оказалось гораздо проще, чем он воображал…
– Как оказалось? – подстегнул я Леонида. – Рассказывай. Я хочу знать все про это убийство.
Про убийство Смирницкой я знал все и без признаний своего братца. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы еще четыре года назад воссоздать у себя в воображении весь ход событий, что произошли той ненастной августовской ночью.
Ангелина наболтала мне в чай диморфазола, дождалась, когда я доберусь до спальни и отрублюсь, а потом спокойно отправилась на веранду чистить грибы. В соседнем доме в это время улеглись пораньше в постель Леонид и Смирницкая.
– Как сейчас помню, – смаковал мой младший брат перед камерой, – что эта овца не могла успокоиться больше часа. Приставала ко мне так, словно нажралась возбудителя. И плевать ей было на то, что я ныл, будто у меня болит голова. Ей нужен был трах. А я боялся, что судмедэксперты, когда труп окажется у них на столе, определят, что покойная незадолго до смерти занималась сексом. Сопоставят группу спермы моего брата с той, которую обнаружат у нее во влагалище. А когда они не совпадут, то призадумаются. И из-за этого могут возникнуть проблемы. Ну, в общем, от Эллы я кое-как отбился, дождался, когда она покрепче заснет, и отправился к Ангелине…
…И Леонид отправился на соседнюю дачу – убедился, что старший брат спит так, что его не разбудить, даже стреляя над ухом из пушки. А тем паче снимая с него отпечатки пальцев на нож и побрякушки из золота.
Итак, все было готово. Смирницкой оставалось жить меньше часа.
Правда, возникло одно маленькое осложнение. Хотя и осложнением-то его назвать было нельзя. Скорее – небольшим изменением в сценарии…
– …Какого-то черта Элла проснулась, пока я ходил к Ангелине, – фыркнул Леонид, – и принялась лазать по дому – искать, куда же я делся. Совсем голая, дура. Как амазонка. И в результате голой и умерла. К тому же не тихо-мирно в постельке, а в гостиной, где как раз на столе и лежал нож, которым я собирался ее замочить. Впрочем, не все ли равно, где умирать. И в каком виде. Мертвякам наплевать, одеты они или нет.
– А дальше?
– А дальше я прошелся по дому, постарался везде стереть свои отпечатки. Прибрался в машине. А потом прихватил Эллино золотишко и ножик и снова отправился к Ангелине. Смирницкая к тому времени уже начала коченеть.
– Между прочим, – задал я вопрос, который не давал мне покоя больше четырех лет, – насколько я знаю, Элла была убита одним-единственным очень профессиональным ударом. Где ты набрался подобного опыта?
Леонид пожал плечами.
– Нигде. Никого раньше не резал и заранее не тренировался даже на манекенах. Знал чисто теоретически, что бить ножом надо под левую грудь. А еще был наслышан о том, что с одного удара в область сердца сразу убить человека очень непросто. И я заранее подготовил себя к тому, что Эллу придется нашинковать. И основательно перемазаться в крови. Короче, настроил себя на то, что работенка окажется грязной. И был весьма удивлен, когда все получилось так, с первого раза. Я ткнул Эллу ножом, и она сразу осела на пол. Даже не застонала, даже не пискнула. И, по-моему, не успела сообразить, что же произошло. Я попробовал найти у нее пульс. Пульса не было. Дыхания тоже.
– Так. Все ясно. Ты с первого же удара прикончил Смирницкую, убедился в том, что она мертва, стер свои отпечатки в машине и в доме, прихватил вещдоки и пошел к Ангелине. Дальше вы поднялись в спальню, где спал Константин, – продолжил я за Леонида, – и сняли с него отпечатки на нож, часы и рыжевье. Я верно все говорю?
– Все верно, – кивнул братец. – Потом я напялил Костины кроссовки, вышел в сад и выкопал там две ямки. Как раз в тех местах, где мне указывал Муха. В одной спрятал нож. В другой – золотишко. Потом вернулся в дом, кинул палочку Ангелине…
