Предупреждаю: особого выбора у тебя нет. Мила здесь, и ей плохо. Мы не пытаем ее, Боже упаси. Просто все это время до нее не дотрагивался ни один мужчина, а ей такая ситуация приносит куда больше страданий, чем любая пытка. Если ты станешь раздумывать, тянуть резину, твоя жена умрет. Похоть сожжет ее. Рассуди, Север, стоит ли игра свеч. Жду тебя.
Федор».
Белов скрипнул зубами. Что это — ловушка? Милка уже мертва? Но слово вора… Его не нарушают, если произносят на людях. А люди Столетника — блатные. Они не простят пахану пренебрежения законами их стаи. Федор может потерять весь авторитет…
А если Столетник не врет? Если Милка там действительно загибается? Сволочи, даже трахнуть девчонку не могут! Небось, будь она нормальной, все бы отметились, насильно бы приласкали, скоты! А тут, понимаешь, жалко им!.. Боже, ну и мысли у меня… Дошел… А что — мысли?! Мысли и мысли! Да катитесь вы все к черту! Только Бог нам судья, только Бог! Что я могу поделать, если она больна?! И если болезнь у нее особая, гнусная?! Ей самой омерзительная?! Впрочем, покажите мне приятную болезнь…
Все. Так можно окончательно свихнуться.
Стоп. Не думать. Не думать! Идти! Нет другого выхода! Идти! Убьет Столетник? Пусть убивает, гад! Господи, хоть бы еще раз увидеть ее, только увидеть…
Север поймал себя на том, что барабанит в ворота поместья. Он удивился — когда только успел дойти сюда? — но еще яростнее продолжал крушить металл ворот.
— Что вы там, оглохли все, что ли? — заорал он. — Открывайте, ваш хозяин ждет меня, открывайте, черт вас всех подери совсем!
— Господин Белов! — раздался спокойный голос слева. — Чего вы разволновались? Проходите сюда, вас действительно очень ждут.
Север недоуменно взглянул на говорившего. Откуда он вылез? Ах да, дверь… Маленькая дверь. Действительно, зачем открывать ворота, если есть более удобный проход? Север помотал головой, окончательно приходя в себя.
— Идите за мной, господин Белов, — предложил между тем встречавший его бандит. — Я отведу вас к хозяину.
Север двинулся следом за ним. Они шли по длинной, хорошо освещенной аллее, но Белов даже не смотрел на сопровождавшего его парня.
— Ты меня не узнаешь, Север? — вдруг спросил парень.
— Не узнаю! — буркнул Белов, мельком оглядев спутника.
— А ведь мы когда-то работали вместе… — продолжал бандит. — В Энске. Я Иван Саратовский…
— Хорошо, что не тамбовский. Говорят, в Питере тамбовские масть держат. Или держали. Говорят, зверье не хуже чеченов. «Братва», твою мать…
— Север, мы вместе работали! — настойчиво повторил Иван. — Неужели не помнишь?
— Не помню! — оскалился Белов. — И что же мы делали? Грабили? Долги вышибали? Убивали на заказ? Что?
— Россию спасали… — вздохнул Иван.
— И как — спасли? — спросил Север с горькой иронией.
— Сам видишь… А твоя фамилия тогда была Зубцов.
— Ага, мне говорили. Только нет больше Зубцова. Есть Белов. И есть Алая Роза, без которой нет даже и Белова. Я понятно излагаю, или твои блатные мозги не воспринимают мою речь?
— Ох, Север, Север… Неужели ты все забыл? Кстати, ты ведь и с Милой познакомился в Энске. И полюбил ее там. И уехали вы оттуда вместе. Она сначала была любовницей одного подонка, слизняка…
— Я познакомился с Милой, — жестко перебил Север, — в кабаке под названием «Приют любви». Мила танцевала стриптиз. А еще работала проституткой. И все. И не надо тут мне вправлять.
— Не хочешь вспоминать прошлое? Ты тогда был другим, Север.
— Ладно, я был другим! — выкрикнул Белов. — Ладно, мы вместе Россию спасать пытались! Но я после аварии очнулся как новорожденный! У меня полная амнезия, потеря памяти! Я помню себя только с того момента, когда пришел в себя! А ты? Почему ты, спасатель России, работаешь на Столетника? Сказать? Ты элементарно продался! Продался хуже, чем продается проститутка! Робин Гуд, тоже мне!
— Ты сам работал на клан Кунадзе! — обиженно воскликнул Иван. — На кавказскую мафию, на «зверей»!
— Да, работал! Но только ради Милки! И еще немного — ради того, чтобы истреблять тех, кого ненавижу! Но я даже в бандитских делах пытался навести какой-то человеческий порядок! А твой шеф озабочен только собственной задницей, как и ты!..
— Ладно, проехали… — отозвался Иван невесело. — Думаю, теперь ты тоже поработаешь на Столетника. Никуда не денешься.
Север промолчал. Деваться ему действительно было некуда.
— Вот мы наконец и встретились, Север! — сказал Столетник Белову. — Иван, выйди!
— Но, шеф… — попытался возразить Иван.
— Ты плохо стал понимать приказы, Ваня… — вкрадчиво произнес Федор.
— Извините, шеф, — Иван вышел. Столетник, проводив его глазами, вдруг встал со своего места, подошел к двери и выглянул.
— Больно любопытным стал мой помощник, — пояснил он Белову, закрывая дверь. — А разговор у нас с тобой серьезный.
— Я прежде хотел бы увидеть Милу! — потребовал Север.
— Нет, дорогой. Прежде мы должны договориться. И не возражай, выбора у тебя нет.
— Хорошо, говори.
— Ты мне нужен, Север. Я старею. Стал сентиментальным, решил жениться. А женатый вор — уже не вор. Поэтому я собираюсь отдохнуть лет эдак тридцать. Уехать с женой на далекий остров, где вечное лето, и жить там, ни в чем себе не отказывая. Детей завести. Остров я уже купил. Оставшихся денег мне хватило бы до конца жизни. Но я хочу и своих будущих детей обеспечить до конца их дней. Для этого мне нужен ты.
— В каком качестве? — мрачно спросил Север.
— Объясню. Я весьма влиятелен в своем мире. Но есть люди, не менее влиятельные. Кое-кто из них контролирует вывоз за границу российских полезных ископаемых. Я же хочу взять этот процесс под свой контроль. Для осуществления моих планов упомянутые люди должны умереть. Все они воры в законе. Убить их сам я не могу — подобный шаг вызовет протест со стороны воровского сообщества. Меня могут завалить свои же, не говоря уж о том, что необходимые мне сферы влияния уйдут в другие руки. А значит, ликвидировать моих конкурентов должен человек со стороны. И лучшей кандидатуры, чем прославленный Белов, мне не найти.
— Почему? — равнодушно поинтересовался Север.
— Во-первых, ты единственный реально сможешь сделать это. Ведь тех людей достаточно хорошо охраняют. Во-вторых, ты не блатной и не станешь болтать, кто да почему убрал сырьевых королей. В-третьих, воровской мир считает тебя моим личным врагом, из чего следует, что ты не можешь действовать в моих интересах. И в-четвертых, ты один сделаешь работу десятка киллеров, а значит, никто не узнает ничего лишнего.
— Кроме меня! — усмехнулся Север. — Я постреляю твоих врагов, а потом ты кончишь нас с Милкой. Чтобы не болтали.
— Зачем? — вскинул брови Столетник. — Зачем терять такого бойца? На тебе столько крови, что заложить меня ты при всем желании не сможешь ни ментам, ни блатным. Самое выгодное для тебя — служить мне верой и правдой.
— Почему это?! — возмутился Север.
— Да потому, что обеспечить безопасное удовлетворение специфических потребностей твоей жены могу только я. Точнее, мои бойцы, дворцовая стража. Ребята они надежные, преданы мне, как псы, и ни о чем не будут болтать. Никто ведь не знает, что Мила у меня…
— Как? А те двое, которые ее поймали и привезли? Которых я догнать не смог? Они же небось всей своей братве растрепали, как их обласкал Столетник!
— Эти мальчики уже никому ничего не растреплют. Кроме меня, только Иван знал об их приезде. Они, сердечные, так спешили получить обещанные Столетником золотые горы, что даже не успели рассказать никому из своих, куда едут. А может, сыграла роль жадность. Не хотели делиться моими подарками с «братвой». Короче, пропали мальчики без вести.
— А трупы? — поинтересовался Север.
— В моем доме есть котельная с топкой. Температура там повыше, чем в печи крематория… Так ты согласен принять мои предложения?
— Я не хочу быть наемным убийцей! — выкрикнул Север. — У меня и так руки по локоть в крови! Отстаньте вы все от нас! Столетник, отдай жену, да мы пойдем себе! Она больна! Больна, понимаешь?! Сколько можно мучить больную девчонку?! Столетник, сволочь, отпусти ты нас миром!
Федор видел: перед ним сидит человек, доведенный до крайнего предела отчаяния и уже не вполне нормальный психически. Это и пугало вора, и обнадеживало. Пугало, поскольку безумцы часто непредсказуемы. И обнадеживало, поскольку он знал: если поставить перед безумцем цель, которая будет казаться тому главной в жизни, безумец станет действовать так отважно и осторожно, так хитро и неожиданно, как не сможет ни один сверхпрофессионал. И добьется цели, чего бы это ему ни стоило. А значит, надо только убедить Белова, что интересы Столетника совпадают с его собственными интересами. Точнее, с интересами Милы. Ибо Мила — это ключевое понятие для Севера.
