Джо был погружен в размышления, когда позвонил какой-то парень из исследовательского отдела и объявил, что к ним везут тонну бумаг от «Каца и Джаммы».
– Какой еще Кац? – изумился Ласситер.
– Частная сыскная фирма, занятая поисками Каллисты Бейтс.
– Они решили нам помочь? Очень мило с их стороны.
– У них для этого есть серьезные мотивы. Парень, с которым я толковал, сказал, что если ее найти, можно здорово заработать. Каллисту хочет заполучить «Тристар», чтобы предложить главную роль в биографическом фильме о Гарбо. Ники Кац утверждает, что дело пахнет восьмизначной цифрой, и я обещал ему поделиться информацией.
Остаток дня Ласситер провел, советуясь с персоналом, консультируясь с юристами и шлифуя окончательный вариант контракта о продаже компании. Но куда бы он ни направлялся, рядом вышагивал Бакс, обшаривая взглядом помещение, словно это была враждебная территория. По напряженным взглядам сотрудников Ласситер видел, что присутствие телохранителя всех шокирует, однако молчал, получая извращенное удовольствие от нелепости ситуации.
Когда около шести порог его кабинета переступила Дива Коллинз и, слегка покраснев, положила на стол пачку исписанных листов, Ласситер уже изрядно устал.
– Bo-oт, – протянула она.
– Что это?
– Меморандум, – заметно удивившись, произнесла Дива.
– Ваш «Меморандум»?
Залившись краской до ушей, она ответила:
– Об Игнацио Барези. Его вклад в теологию.
– Ах да! Ну конечно же. – Джо потер глаза. – Здорово!
Он изо всех сил старался продемонстрировать энтузиазм, но у него ничего не получалось. В данный момент ему больше всего хотелось отправиться домой, выпить виски и насладиться фильмами Каллисты Бейтс в обществе своего нового приятеля Бакса.
Он перелистал меморандум. Пять или шесть страниц! По правде говоря, его интерес к поиску ответа на вопрос, какова связь между Барези и «Умбра Домини», стремительно уменьшался. И случилось это после того, как он увидел «Быструю дорожку». Теперь прежде всего необходимо найти Каллисту и ее ребенка. Живыми или мертвыми. Лишь после этого он сможет вернуться к поиску Гримальди и выяснению причин преступлений.
Однако стоящая перед ним молодая женщина потратила массу сил, готовя доклад, и ему не хотелось демонстрировать безразличие к результатам ее трудов. Сев за стол, Джо положил перед собой меморандум и, уперевшись подбородком в ладонь, начал читать.
Игнацио Барези (1927—1995):
Вклад в Библейское богословие.
Докл. подготовл. С. Д. Коллинз.
Биографические данные и список публикаций.
Ласситер быстро пробежал глазами первый раздел. Барези учился в Сорбонне. Тридцатисемилетний младшекурсник в течение одного года изучал там философию и сравнительное религиоведение. Из Сорбонны он перевелся в Германию в Мюнстерский университет, затем, поработав год в Гарвардской школе богословия, Барези неожиданно оставил это поле деятельности и в 1980 году вернулся домой в Италию. Несмотря на непродолжительный срок, теологические изыскания Барези не утратили значения до настоящего времени. За биографией гения следовал составленный в хронологическом порядке список публикаций. Ласситер пробежал его взглядом, задержавшись лишь на некоторых названиях. «Человеческая сущность Христа: догма или диктат?» (1974). «Языческие богини и Пресвятая Дева Мария» (1977). И наконец, единственная книга: «Реликвии, тотемы и божественность» (1980).
В следующем разделе меморандума – «Библейская теология и христология» – Дива разъясняла, что последние полтора столетия основные исследования в этой области были сфокусированы на «поисках исторического Христа». По сути, это была попытка схоластов отбросить мифы, предания и догмы, возникшие после «акта Спасения», и выделить «истинно достоверные» фрагменты Евангелия. Все более и более сложная современная методика использовалась для того, чтобы дать ответ на вопрос: «Какие факты из жизни Христа могут быть установлены с абсолютной точностью?» И с удручающим постоянством следовал ответ: «Практически никакие».
Третий раздел меморандума назывался «Деятельность Барези». Первая из его опубликованных работ была посвящена проблемам доктринального анализа, и в ней рассматривался вопрос о влиянии внешних событий на содержание доктрины Церкви. Барези указывал, что упор на человеческую, телесную, плотскую природу Христа пришел не из Евангелия, а, скорее, возник в результате полемики с некоторыми ранними христианскими ересями, утверждавшими, что природа Христа полностью божественная. В самих же Евангелиях рождению Христа практически не отводится места, а Дева Мария вообще упоминается вскользь. Страдания Его тоже не особенно подчеркиваются. Догма о том, что Христос был рожден как человек, умер как человек и претерпел страдания подобно всем смертным, хорошо иллюстрируется эволюцией христианского искусства. Первоначально иконографии вообще не существовало, так как раннее христианство придерживалось иудаистских традиций, запрещающих визуальное воспроизведение. Но когда она зародилась и начала эволюционировать, образ Христа стал меняться довольно быстро. Из радостного, счастливого, «солнечного» юноши (IV век) он превратился в пригвожденного к кресту, страдающего, истекающего кровью мученика (VII век).
Дива отмечала, что если первая работа Барези не выходила за рамки традиционной библеистики, то позднее исследователь резко отошел от традиций. В предисловии к своей второй большой статье он прямо говорит об утере им интереса к библейским изысканиям. Сформулировано это было примерно так: «В то время как мои коллеги заняты тем, что очищают слой за слоем жемчужину, дабы добраться до неразрушимой песчинки, послужившей зародышем христианства, я интересуюсь прекрасной жемчужиной как таковой. Я увлечен изучением вечного течения Веры во времени».
Эти слова передавали суть синкретической теории христианства, предложенной Барези. Доктор изучал, как эволюционировало христианское учение, впитывая в себя элементы иных культов и верований, чтобы превратиться в конечном итоге в мировую религию. В своих выводах он утверждал, что Церковь, если она стремится к дальнейшему процветанию, должна оставаться открытой влиянию со стороны «простых верующих».
Несколько публикаций Барези подверглись резкой критике за то, что они якобы являлись компиляцией более ранних работ по сравнительному религиоведению. Однако сторонники доктора с восторгом приняли все его статьи, объявив их новым словом в изучении Библии. В своих работах Барези детально показывал, как христианство абсорбировало постулаты и практику иных религий.
Дива в своем меморандуме разбила его изыскания на несколько групп.
Искусство. Религиозное искусство получило развитие только потому, что центр христианства переместился из Палестины в Рим, где сохранилось множество образцов языческого искусства, влияние которого на умы верующих было еще очень сильно. Церковное искусство стало обычным явлением, а затем пышно расцвело потому, что в какой-то момент отцы Церкви поняли его значение как мощного пропагандистского инструмента в деле «распространения веры».
Паломничество. Барези считал, что паломничество по святым местам, ставшее популярным уже к концу третьего столетия, является прямым наследием анимизма и состоит в близком родстве с обычаями поклонения духам предков.
Дева Мария и поклонение языческим богиням. Почитание Пресвятой Девы, о которой мало упоминаний в Евангелиях, отражает влияние на христианство примитивного культа «плодородия» и древнего поклонения языческим богиням – таким, как Иштар или Афродита.
Рождество. По мнению Барези, легенда о появлении звезды, извещающей о рождении Спасителя, содержит в себе элементы нескольких религий, традиционно обожествляющих Солнце или Луну.
Реликвии, тотемы и божественность. В своей книге Барези исследовал развитие культа мучеников и святых в рамках христианства, которое в итоге привело к вере в «могущественную силу реликвий». Возникновение этого культа исследователь связывал с древними тотемными и анимистическими верованиями.
