У Петра Петровича был трехлетний «Мерседес Е-210». В народе его называют «глазастым». Он купил его после того, как продал старенький «сто девяностый». Доплатил несколько тысяч долларов и приобрел по блату этого серебристого красавца. Машину ему достал его друг, начальник таможни. Конфискованные авто подлежат продаже через комиссионный, а таможенники, пользуясь привилегиями, скупают их по минимальной цене. Потом продают дороже. Но полковнику он достался совсем задешево.
Петрович любил водить автомобиль, но сегодня, после нескольких часов, проведенных в дороге, он стремился попасть как можно быстрее домой, в уютное плюшевое кресло, к любимой жене и детям.
Но в этот вечерний час Петровича дома ждало разочарование. Он поставил машину в гараж, пришел домой, но в квартире никого не обнаружил. Она была абсолютно пуста. Даже вечно спящий на тумбочке толстый ленивый кот Васька куда-то исчез. А на его подстилке лежала записочка, написанная разборчивым почерком младшей дочки: «Папочка, обед в холодильнике, мы на даче. Васятич с нами».
— Вот те на, — пробубнил Петрович.
Он разулся, скинул пиджак и ослабил галстук. Взял трубку и набрал номер сотового телефона жены. Ждал минуту и, наконец, услышал на том конце знакомый женский голос.
— Маша, привет, это я, — начал Петрович. — Вы на даче?
— Привет, Петь. Уже с утра. Как ты уехал, так и мы за тобой.
— А чего не предупредили, не позвонили?
— Звонили, но до тебя разве дозвонишься? У тебя небось сотовый был отключен.
— Я его на подзарядку поставил, — начал оправдываться полковник.
— А сам не догадался позвонить? — Маша начала пилить мужа.
— Извини, был занят, столько работы…
— Работа… На пенсию пора, внуков воспитывать… Приедешь?
— Сегодня нет. Может, завтра, но…
— Ясно — служба.
— Вы как добрались, на электричке? Вы не предупредили, что на дачу двинете.
— Зятек Вадик приехал и довез нас. Это они с Танькой нас с панталыку сбили, на дачу затащили. Здесь хорошо…
— Ну, отдыхайте.
— Давай, целую.
Петрович попрощался с женой, положил трубку на аппарат, переоделся в тренировочные штаны с сильно отвисшими коленками и старенькую футболку. Натянул шлепанцы и плюхнулся на диван. Потянулся и немного размял косточки.
Петрович полежал так несколько минут, а потом, чтобы не заснуть, встал и пошел на кухню. Налил в литровую глиняную кружку крепкого холодного чая, выдавил в него немного лимонного сока, добавил сахара и размешал напиток. Вытащил из холодильника колбасу, сыр, хлеб и нарезал ароматные бутерброды. Сложил все это на большом блюде и отправился в гостиную.
Достал из «дипломата» ноутбук, вставил в него диск с записью Рокера и стал ее заново смотреть. Изучил все, но никаких новых деталей не обнаружил. По мере работы Петрович поедал бутерброды и пил чай.
За несколько часов полковник в который за сегодняшний день раз просмотрел дело Рокера и остался доволен виденным. Он проверил себя, проверил свои догадки и версии и удостоверился, что ничего не упустил из вида.
На настенных механических часах стрелки слились воедино под цифрой один. Из окошечка выскочила поблекшая от времени, потрепанная в жизненных передрягах кукушка и хрипло оповестила о том, что наступил час ночи. Семенов отвлекся от монитора, проверил время по электронным наручным часам и утвердительно кивнул:
— Пора.
Он выключил компьютер, встал и отнес на кухню поднос и кружку. Налил себе еще чая и залпом выпил. В эту жаркую ночь жидкость пришлась весьма кстати. Затем посетил туалет, принял душ, улегся в кровать и расслабился. Сон тяжеленной плитой навалился на него. Он заснул, даже не успев перевернуться со спины на правый бок.
Начальник контрразведки генерал Парамонов вернулся в свой кабинет с ночного совещания у директора ФСБ не в духе, злой и уставший. Главным на этом совещании был вопрос о возможной пропаже ракеты из подмосковной воинской части. Перед этим Клюев был на Совете безопасности у президента страны и получил там на всю катушку. Естественно, выместил злобу и негодование на подчиненных и влепил всем по полной программе. Но больше всех досталось Парамонову.
«Нашли крайнего, — с обидой думал он. — Какой-то вояка, мать его, Родину продал, а я виноват».
Первым делом генерал залпом влил в себя две солидные рюмки коньяку и лег на большой кожаный диван в комнате отдыха. Она располагалась за его кабинетом, и в ней он приводил себя в порядок после таких вот взбучек от руководства.
Полежав полчаса, он встал и вызвал к себе на совещание начальников всех отделов, но адъютант доложил, что у его зама генерала Левина есть срочное донесение. Парамонов попросил соединить их.
— Что там у тебя? — раздраженно начал начальник.
— Срочное и очень важное донесение. Я пробовал с вами связаться раньше, но…
— Что?
— Это очень важно.
— Тогда ко мне, — недовольно произнес Парамонов и повесил трубку.
Левин появился через минуту, вошел в кабинет, стремительно приблизился к столу и положил перед Парамоновым фотографию Рокера.
— Вот этот человек подозревается в краже ракеты «Двина». Факт кражи установлен документально. Есть видеозапись кулуарной, без протокола, беседы Семенова с начальником части полковником Протасовым. Тот сообщил Семенову, что Фокин украл ракету и продал ее вот этому человеку. Фокин подстраховался и сделал видеозапись встречи с заказчиком — вот этим Рокером. Так его Семенов обозвал. Перед отъездом на встречу Фокин отдал кассету жене и попросил ее, если с ним чего-нибудь случится, отдать ее Протасову.
— Протасов нам про нее ничего не сообщил.
— Ни нам, ни своему начальству, только — полковнику Семенову. — Левин плюхнулся на стул.
— Ну, Петр Петрович! Хват быстро сапога раскрутил.
— Он его на жалость взял: мол, от взрыва ракеты могут люди погибнуть и все такое. Тот и признался. Отдал кассету и рассказал, что Фокин с подельниками готовили ракету к продаже, а он ничего не предпринял.
— Купили его?
— Да, скорее всего. Сам в работах участия не принимал — пил, гулял, но фактически своим бездействием пособничал предателям.
— Ясно. Как узнали про факт? Спектр добыл информацию? — Парамонов хитро взглянул на зама.
— Да, он. Не зря мы его три года назад к полковнику Семенову приставили.
— С другой целью приставили, но вот видишь: пригодился и в этом деле. — Генералы засмеялись. Настроение Парамонова значительно улучшилось.
— Но как этот погибший Фокин сумел заснять заказчика?
— Видимо, поставил видеокамеру на полку в шкафу и сделал запись.
— Да, серьезный у него был клиент. Рокер, говоришь? — Парамонов взял фото.
Оно было не очень четким, но лицо мужчины вышло неплохо, его можно было опознать.
— Это запись с видеокамеры, установленной в пуговице пиджака Спектра. У Семенова есть оригинальная кассета и скопирована в его ноутбук и на RV-диск. Но полковник пока никому не сообщил о находке. Он взял все документы домой. На вопрос агента, почему он не хочет оставить компьютер и кассету с диском в сейфе МУРа, он ответил, что ведет расследование неофициально и хочет все проверить. Обещал утром с вами связаться и дать полную информацию.
— Даже так. — Парамонов поморщился. — У него еще что-то есть?
— Нет. Все, что у него есть, нам известно. Материалы следствия ему дал Гращенко, и у нас они тоже имеются.
— Повезло Хвату, ох как повезло, — покачал головой Алексей Иванович. — Так везет раз в жизни.
— Не раз. У Семенова большой опыт общения с подозреваемыми, он опытный психолог, видит людей, можно сказать, насквозь, может найти с ними контакт и убедить принять нужное ему решение. Он ас своего дела, настоящий профессионал. Его в МУРе за это и ценят.
— Да, за ним сотни раскрытых дел. Но вернемся к Рокеру… Как его найти?
— Из донесения Спектра видно, что Семенов искал его в уголовной картотеке, но ничего не нашел. Надо теперь искать в нашей. Кстати, одним из мотивов его нежелания сотрудничать с нами есть уверенность в том, что мы добытую им информацию используем себе на благо, а его обойдем.
— На благо Родины используем. При чем тут интересы спецслужб? — Парамонов побагровел.
— Косность мышления, но не лишенная основания. Муровцы чекистов никогда не любили: мол, они грязь разгребают, с мразью общаются, а мы — чистюли, с диссидентами возимся.
— В чем-то он прав, но не в этом деле. Тут речь идет о безопасности державы.
— Так запускать фотографию в поиск?
— Действуй, но пока не связывай его имя с ракетой и этим делом. Тайна следствия должна быть соблюдена неукоснительно.
Три года назад начальник контрразведки Парамонов и его заместитель Левин решили приставить к полковнику Семенову своего человека — агента ФСБ капитана Максима Говорова. Это были его настоящие имя и фамилия, но окончил он не Краснодарскую высшую школу милиции, как указывалось в сопроводительных документах, а московское отделение контрразведки ФСБ России. По легенде его распределили в Москву как лучшего специалиста. Он действовал как сотрудник МУРа и ему дали условное имя — Спектр.
