– А почему ты, мразь, покрываешь их кровавые похождения по ночам? – решив взять Леву «на понт», прорычал я. – Думаешь, мне не известно об извращенных «развлечениях» твоей проклятой садистки?!
– Ох, я подозревал, подозревал! – закатив глаза, простонал Радзинский. – Все-таки воплотили в жизнь свои бредовые фантазии! Ой-е-е-е!!!
– Конкретнее, чмошник! – потребовал я. – О каких «фантазиях» речь?
Скорбно вздохнув, Лева начал длинный, путаный рассказ, из которого я узнал следующее: два с половиной месяца назад, после очередного «выхода в астрал», Анюта очнулась какая-то странная, не похожая на самою себя, пробормотала несколько слов на непонятном языке, а потом заявила: «Я встретила в астрале духа великого воина древности по имени Хуан-Чин-Фу[13]. Отныне я – избранная! Дух указал мне путь, обещал помогать во всем, дал сверхъестественную силу, но взамен потребовал определенного служения». Далее, в доказательство своей избранности Анюта вызвала на поединок Радзинского и за пять-шесть секунд уделала наставника как щенка. (О чем раньше и мечтать не могла!) «Она буквально видела меня насквозь! Предугадывала любое действие и легким, внешне безобидным движением со страшной силой швыряла об пол! – продолжая сглатывать кровь, пожаловался Лева. – Чудеса, да и только!»[14]
После означенного представления вокруг Политиковской в считаные дни сформировался кружок последователей. Они называли себя «Всадниками смерти», держались замкнуто, обособленно, с плохо скрытым высокомерием и медитировали отдельно от прочих учеников. Пару раз до Радзинского доходили слухи, будто бы «Всадники смерти» готовятся принести духу Хуан-Чин-Фу какие-то тайные, кровавые жертвы. Однако Лева старался не придавать им значения.
– Честно говоря – просто боялся, что Анюта пожалуется Иудушкину...
– Какого рода травма у нее на левом ухе? – перебил я.
– Рваная рана, – поспешно доложил шифу. – Словно кто-то серьгу с мясом вырвал!
– По-о-онятно! – с отвращением протянул я. – Днем твои «всадники» медитируют, а по ночам охотятся на людей! Надо полагать, приносят затребованные «Духом» жертвы. Эх вы, обормоты! Вот к чему приводит ваше увлечение оккультными практиками!!! Ладно, теперь картина вроде прояснилась. Да, кстати, чисто из любопытства: а с каким таким «деловым предложением» ты приперся давеча в наш зал?
Радзинский не ответил, завороженно глядя в пространство за моей спиной.
Я резко обернулся.
У входной двери стояла Анюта Политиковская в сопровождении пяти парней в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. В одном из них я сразу опознал рыжего насильника, которого отметелил у канала в минувшее воскресенье.
Пухлые губы девицы кривились в ехидной улыбочке.
– Я поручила Левке набрать в твоем зале бойцов для подпольного тотализатора в клубе «Содом», – встретившись со мной глазами, вместо Радзинского ответила она. – Да, да, именно я! Наш высокопарный шифус некоторых пор обыкновенная ширма и мелкая шавка на побегушках. Выполняет беспрекословно любые распоряжения! Между прочим, стоя в коридоре, я прослушала вашу с ним беседу от начала до конца. Скажу откровенно: пытаясь отмежеваться от меня и моих всадников, Левочка изрядно покривил душонкой! Он, конечно, не входил в узкий круг посвященных (чему ужасно завидовал), но отнюдь не считал нашу философию «бредовыми фантазиями»! В других же делах под моей «крышей» (например, в распространении героина) Левчик принимал самое активное участие. Чем в основном и кормился! А теперь, из-за страха перед тобой да утробной зависти к избранным, гаденыш наболтал про нас много лишнего... Сдохни, предатель! – вдруг дико взвизгнула Политиковская, взмахнув рукой. В воздухе сверкнул острозаточенный диск. Шифус распоротым горлом опрокинулся на спину и, булькая кровью, забился в предсмертных конвульсиях.
– Итак, вернемся к нашим баранам, – не обращая на него ни малейшего внимания, продолжила разглагольствовать бесноватая куртизанка. – Деловое предложение к тебе было такое: за хорошие деньги ты бы набрал с десяток волонтеров из числа наиболее одаренных учеников. Они бы выступали по ночам у нас в клубе! Представляешь: бой без правил, в одних набедренных повязках. Вместо ринга – огромный чан с дохлой рыбой! Кра-со-та!!! Кроме того, именитый спортклуб – отличное прикрытие для торговли наркотиками. Это уже не моя идея, а Папика...
– Васьки Иудушкина, что ли? – с презрением осведомился я.
– Ага, его, – равнодушно кивнула Политиковская и... неожиданно изменилась в лице. Черные волосы встали дыбом, рот перекосился, в глазах появились тусклые, красноватые отблески. – Но все вышеизложенное больше не имеет значения, – скрипучим чужим голосом произнесла она. – Сегодня ровно в полночь ты будешь принесен в жертву! Так приказал дух Хуан-Чин-Фу во время последней медитации!!!
«Похоже, девчонка в прямом смысле одержимая!.. Господи Иисусе! Помоги грешному рабу Твоему!» – сотворив крестное знамение, мысленно взмолился я, и тут Анюта аки фурия бросилась на меня. Последовал ожесточенный обмен ударами, блоками, а затем Политиковская, получив основанием ладони в грудную клетку, с задушенным стоном вклеилась в ближайшую стену.
Ее последователи разочарованно ахнули.
– Где же твоя сверхъестественная сила? – воскликнул рыжий насильник. – Может, великий дух покинул тебя? Или его вовсе не было?! Ведь тот мужик вчера на кладбище тоже сбил тебя с ног!!!
Любовница Иудушкина медленно обернулась к говорящему.
– Значит, Жорик Шмулевич считает меня обманщицей?! – прогудела она страшным мужским басом. – Напрасно, прыщавый ловелас, ох напрасно! Сейчас я докажу обратное! Во-первых, мне детально известны многочисленные изнасилования, совершенные тобой на пару с Томазом Давиташвили. В том числе последнее неудавшееся, когда вы оба вместо девочки получили по полной программе. Ты от него, – одержимая ткнула пальцем в мою сторону, – а Томаз от вчерашнего мужика!
«Рыжий» побледнел, застучал зубами, попытался выбежать из зала, но двое «всадников» крепко ухватили его за руки.
– А вот второе доказательство! – Политиковская, вопреки всем законам физики, взмыла стрелой в воздух, подлетела к скулящему от ужаса Жорику, правой рукой схватила его за горло, с легкостью подняла вверх (примерно на полтора метра от пола), молниеносным движением вонзила левую пятерню в туловище Шмулевича, вырвала дымящуюся печень и небрежно швырнула на пол.
– Еще сомневающиеся есть? – продолжая удерживать труп на весу, тем же жутким басом осведомилась она.
– Нет!.. Нет!!.. Нет!!!.. Нет!!!.. – наперебой загалдели холуи.
– Давиташвили убить сегодня же! По правилам нашего обряда! – распорядилась одержимая. – А с этим... Гм! Не волнуйтесь, разберусь! Хотя здесь особый случай!!!
Отбросив мертвое тело в угол, чертова девка вновь ринулась ко мне. «Особый случай! Как же! – подумал я, без особого труда отражая очередную атаку. – Просто Господь Бог не дает развернуться засевшему в тебе демону, а твоих собственных силенок явно не достаточно!»
Пара блоков... уклон... нырок под нацеленную в голову ногу... срыв дистанции... обманный финт... Получай!!!
Мой кулак врезался в физиономию Политиковской, вдребезги расквасив нос. Ведьма опять впечаталась в стенку и зверски зарычала:
– Эй вы, дармоеды, хватайте оружие! Присоединяйтесь! Или разорву!!!
Один из «всадников» шустро метнулся в кладовую, а оставшиеся трое, вместе с перемазанной кровью Анютой, дружно атаковали меня сразу с четырех сторон. Пока они орудовали только руками и ногами, я отбивался довольно успешно: одного ублюдка сумел нокаутировать, а морды прочих украсил разнокалиберными фингалами. Но потом, когда гонец притащил длинные палки и нунчаки, стало гораздо хуже! Описывать весь бой не буду (если честно, я не запомнил подробностей!). Скажу лишь, что под конец мне крупно не повезло! Случайно споткнувшись о тело вырубленного мной сектанта, я пошатнулся, на миг утратил контроль за ситуацией, получил нунчаками по спине, упал на четвереньки, и следующий удар – палкой по затылку – надолго погрузил меня в пучину беспамятства...
Злоумышленника, вскрывшего сейф и похитившего вещдоки, Белогорцев вычислил в считаные минуты. Колька Парафинов! Больше некому! Замок оказался не взломан, а отперт ключом, изготовленным всего в двух экземплярах по особому заказу. Один из них благополучно покоился во внутреннем кармане пиджака Дмитрия, а второй находился у майора Парафинова, с коим они делили на двоих и кабинет и сейф. Дверцу же Колька оставил распахнутой в надежде «перевести стрелки» на неких посторонних похитителей. На редкость глупая уловка! Впрочем, Парафинов умом никогда не отличался, а майорские погоны получил благодаря незаурядному таланту подхалима.
Он умел заранее предугадывать настроение начальства и действовал в строгом соответствии с ним. Именно Парафинов первым (поле Отстоева с Сулеймановым) начал активно травить Гену Сечкина, но не ограничился одними гневными высказываниями, а пошел гораздо дальше: отыскал среди задержанных дебоширов спившегося художника и его руками состряпал красочную стенгазету, повествующую (в основном в картинках) о «чудовищных злодеяниях» опального капитана. Сечкин выглядел там настолько омерзительным типом, что Парафинов получил личную благодарность полковника Отстоева, а также внеочередное майорское звание. (До этого Николай пятнадцать лет «протрубил» старшим лейтенантом.)
