– А если врет? – прогудел капитан Романенко.
– Нет. Он слишком подробно все изложил… Врал тот, которого давеча взяли.
Нам и в самом деле ничего не оставалось, как поверить пленному на слово. Вот только что делать с ним дальше? У Чабана на этот счет сомнений нет.
– За нами четыре женщины и восемнадцатилетний парень, – произнес Чабан, обращаясь к молодняку, то есть ко мне и Малышу. – Если мы отпустим «языка», он рванет в соседний аул. Там может быть телефон, радиостанция… Любая связь! Нас будут ждать, да и с заложниками церемониться не станут! Валентин, это сделаешь ты!
Мне ничего не оставалось, как выполнить приказ. Рука моя не дрогнула, и афганец не мучился… Я тоже, но вспоминать об этом первом «опыте» не люблю до сих пор. Главное было спасти женщин и пацана. Схема второй базы, по счастью, была известна Чабану не хуже первой. Медлить было нельзя. Предварительную разведку Яков Максимович провел лично, оценив на глаз, что ворота базы хлипковаты и их вполне можно взять на таран, не беспокоясь за карбюратор. За руль Чабан сел сам. Рядом поставил захваченный у моджахедов станковый пулемет…
Ворота и в самом деле удалось снести одним мощным ударом. Мы влетели во двор. Скоротечный бой с ошарашенными боевиками, и мы с Кентавром и Малышом оказываемся в так называемом штабном помещении. Его Чабан заранее обозначил на схеме, и мы нашли его быстро. Наставляем автоматы на находящихся там людей, в том числе на двух женщин. Не проходит и минуты, как к нам присоединяется Чабан. Все на том же дари успокаивает захваченных. Малыш (его армейская специальность – сапер-фортификатор) между тем быстренько минирует помещение и два входа. Я осторожно выглядываю за окно, стараясь при этом быть незамеченным. Выстрелов не слышно, все попрятались. Лишь четыре тела лежат неподвижно. Трое моджахедов и Факельщик, гвардии капитан Романенко. Я машинально думаю, что этот грязный истоптанный двор – последнее прибежище Леонида. Тело его мы забрать не сможем… Счет один к пяти. Прости, Факельщик. Отодвигаюсь от окна и оглядываю захваченных. Лицо одного знакомо – не последний человек в штабе моджахедов. Чабан что-то быстро написал на листе бумаги, выбрал одного из пленников, велел отнести тем, кто во дворе, за укрытиями.
– Придется ждать, – говорит нам Чабан. – По-моему, обмен эквивалентен.
Чабан не только боец, но и дипломат-переговорщик. Нам и в самом деле есть что менять. Я оглядываю женщин. На служанок, обслугу они не похожи. Явно жены или близкие родственницы верхушки. Чабан рассчитал все точно. Таких, по-наглому протаранивших ворота и рванувших прямиком в штаб, таких нас не ждали. Нас ждали с воздуха, окружив базу «стингерами». Возможно, ждали на броне или в качестве коварных мирных визитеров с белой тряпкой… Не прошло и десяти минут, как вернулся тот, которого мы отпустили с ультиматумом. Он заговорил по-русски, довольно чисто:
– Обмен будет… Но сначала отпусти наших женщин.
– Нет, бача,[6] – покачал головой Чабан.
– Тогда обмена не будет, – жмет костлявыми плечами «бача».
– Значит, придется взрывать… все и всех. Понимаешь, бача?
«Бача» лишь кивает и вновь уходит. На этот раз мы ждем его почти полчаса. Нас явно окружают, моджахеды хотят выиграть время, подготовить нам какую-то хитрую ловушку.
– Мы согласны! – заявляет вернувшийся «бача». – Ваших людей мы посадили в автобус. Можете забирать их и уезжать.
Чабан кивает мне – сходи посмотри. Мне не остается ничего другого, как идти вместе с «бачей». Проходим мимо тела Лени Романенко. Сердце начинает биться сильнее, спазм подкатывает к желудку. Я справляюсь с собой, подхожу к микроавтобусу. В самом деле – четыре русские женщины, совсем молодые, и пацан в камуфляже. Автобус невелик, кроме водительского места, свободны еще три. В этом-то и весь фокус. Теперь нам просто некуда будет посадить наших заложников.
– Вы за нами? – спрашивает одна из женщин.
Голос ее тих, спокоен. Вообще, все пятеро выглядят не так уж и плохо. Их явно держали для обмена. Но не нашего, а на ту партию наркотиков, что наши погранцы перехватили пять дней назад. Цена ей не один десяток тысяч долларов.
– Да, сейчас осмотрю машину, и поедем, – как ни в чем не бывало отвечаю я и даже пытаюсь подмигнуть.
Бак полный, следов минирования по первому взгляду не видно. По первому…
– Можете забрать своего убитого, – подливает масла в огонь «бача».
Я, не задумываясь, мотаю головой. Уверен, Чабан принял бы точно такое же решение. Места в машине не хватает для живых.
– Как хотите, – произносит «бача» и усмехается.
В этот момент я готов снести ему башку.
– Бача! – говорю я. – Еще транспорт какой имеется?
Тот кивает в сторону. Около забора стоит видавший виды велосипед. Дорожный, опять же отечественного производства. Пощупав шины, я хлопаю «бачу» по спине:
– Годится!
Первым выводим самого старшего из штабных. Сажаем на багажник, приматываем руки к седлу.
– Особо не разгоняйтесь. Отрыва быть не должно! – говорит Кентавр.
Ему предстоит быть велосипедистом. Малыш еще раз осматривает автобус. Потом выводим своих «заложников», сажаем их на сиденья, нашим женщинам приходится лечь на пол. Так безопасней. Автобус набит под завязку. Освобожденный солдат-срочник получает в руки «калашников» и ложится у самого входа. Я сажусь на сиденье, рядом с женщинами. Они мой живой щит. У обеих связаны кисти рук и завязаны глаза. Рядом располагается Малышев. Чабан вновь садится за руль…
Двигаемся мы медленно, не давая отставать Кентавру со штабным. Нас не преследуют, но расслабляться нельзя. Доехали почти до самой границы, как вдруг заметили парящую в небе «вертушку» с очертаниями транспортного вертолета. Вышли на связь – в самом деле, наши прислали эвакуаторов. Выбрались из автобуса, попрощались с «попутчиками». Во время посадки с одной из женщин случилась истерика. Держалась, видно, из последних сил, а тут прорвало. Или у нее давняя боязнь летательных средств была. На веревочную лестницу ни в какую – рыдает, мне на шею бросается. Чабан без лишних разговоров дал ей увесистого пинка по мягкому месту, оторвал от меня, а вторым таким же пинком загнал на веревочную лестницу. Не знаю, как бы отреагировал на это ее муж-пограничник, будь он рядом… В вертолете разместились опять же как сельди в бочке. Взлетели, двинулись на свою территорию, и вдруг…
Сильный удар в левый бок и яркая вспышка за стеклами. Никак «Стингер» или «Нурс» настиг-таки нас. Не могут нас просто так моджахеды отпустить, а разведка и организация засад у них не хуже, чем у нас, поставлена. Слава богу, кое-как сели. Я и Чабан выгрузились первыми, заняли оборону. В вертолете на этот случай и пулеметы имелись, и гранаты… А вот сколько продержимся и как наши женщины отойдут? Но, поскольку до границы было рукой подать, наши на свой страх и риск выдвинулись к нам на подмогу. В том числе пара боевых «вертушек». Теперь моджахедам жарко пришлось. Наши, из батальона ВДВ, подошли вплотную. Своими телами прикрыли заложниц, обеспечили «эвакуацию». Женщины больше не психовали, ползком отходили к речке, где ждал их спасительный плот-паром. У нас же летчика одного убило, второго ранило. Мне чиркнуло по щеке. Слегка, но кровищи полно. И тут кто-то схватил меня за плечо. Не то чтобы схватил, а точно обнял.
– Вы ранены! Я вас перевяжу! Сами двигаться можете? – зажурчал над самым моим ухом девичий голосок.
– Ты кто? – только и спросил я, разглядывая невесть откуда взявшуюся девушку.
Она была одета в десантный камуфляж, каштановые волосы с помощью заколки аккуратно собраны на затылке.
– Рита, – ответила девушка.
Получилось у нее как-то нараспев: «Ри-и-та». Как ее только занесло в это пекло!
– Да цел я! – не очень-то вежливо рявкнул я, вытирая кровь со щеки.
– Все, Валентин, отходим! – послышался рядом голос Чабана.
Он только что получил по рации сообщение, что паром с заложницами уже на нашей территории. «Вертушки» прекрасным образом обеспечили отход, и мы двинулись к границе. Только теперь я заметил, что Чабан непривычно бледен, а его левая нога обмотана бурым бинтом.
– Чего смотришь? Зацепило, перевязался как мог, – объяснил Чабан.
Голос его был хрипл, непривычен. Повязка все более и более набухала. Мне ничего другого не оставалось, как подхватить командира.
– Вам нельзя, я сама! – тут же подскочила к нам девушка с распевным именем Р-и-и-та.
– Спятила, дочка?! – только и произнес обессилевший от потери крови Чабан.
Тем не менее Рита подхватила майора, попыталась даже взгромоздить на свои не слишком могучие плечики.
– Слушай, Рита, или как там тебя?! – произнес я. – Кликни кого-нибудь из парней.
Однако рядом с нами никого не было. Я держал теряющего сознание и кровь Чабана с одной стороны, девушка с другой.
– Вы же ранены! – вновь произнесла девушка, глядя на меня своими ясными светло-карими глазами.
