сражавшуюся в Македонии. Вести оттуда приходили жуткие, бригада потеряла половину личного состава даже с учетом пополнения в шесть с лишним тысяч человек.
Михаил хотел выцепить их оттдуда к себе. Правда смущал фактор командования. Впрочем он собирался провернуть тот же финт, что и с Беляевым, отшив претендентов на командование дивизией «революционной волей солдат». Главное провести грамотную агитацию, чтобы те скинули свое командование и через выборы перподчинились Климову.
Осталось спровоцировать передислокацию остатков бригады во Францию.
Тут ему на глаза попалась газета в которой сообщалось о прибытии в порт Булонь-сюр-Мер бригады очередных «черных», откуда-то из Южной Африки, как сам французы стали звать своих аннамитов, зуавов и всех прочих, как из Азии так из Африки. Но из-за негативного отношения простых французов к солдатам из колний, они продолжали топиться в лагере на южном побережье.
— А это вариант…
Встретившись с графом Игнатьевым, Климов попросил у него прозондировать почву на предмет замены русских частей в Македонии на негров.
— Всем выгодно, «черные» уедут с глаз долой, а на их место прибудут белые к которым нет никаких претензий.
— Хорошо… я посмотрю, что можно сделать.
— Благодарю…
Французское командование, особенно из числа социалистов, ухватилось за этот вариант обеими руками и ногами ибо действительно устраивало их чуть более чем полностью. Отдавать негров «сверянам» им не хотелось, ибо это усиливало идеологических конкурентов, а деражать их при себе было политически накладно из-за неприятия «черных» простыми французами.
7
Через пару дней после прибытия артиллерийской бригады и инженерного батальона на фронт в сопровождении все того же графа Игнатьева у которого на плечах красовались новенькие погоны генерал-майора, прибыли новые гости, коих он и представил:
— Знакомьтесь Михаил Антонович, господин генерал-майор Занкевич, Михаил Ипполитович — новый представитель ставки русской армии от Временного правительства во Франции. Евгений Иванович Рапп — комиссар Временного правительства в русской армии во Франции, и Сватиков Сергей Георгиевич — комиссар Временного правительства по дипломатической службе.
— Здравья желаю, господа.
Вперед вышел генерал-майор и торжественно объявил:
— Господин капитан, Временное правительство высоко оценило ваш героизм при взятии форта «Свиная голова» и удовлетворило представление Солдатских комитетов на награждение вас орденом святого Георгия третьей степени. Кроме того, оно высоко оценило вашу деятельность на посту командира дивизии и удостоило вас производством внеочередным званием полковник.
«Я теперь, настоящий полковник, епта», — усмехнулся Михаил Климов.
— Поздравляем, поздравляем!
— Благодарю, господа! Это для меня большая честь! Благодарю…
После чего, думая наверное, что Климов размяк от награды и повышения в звании, Занкевич попытался надавить, чтобы он передал бразды правления РОДом Беляеву, а себе взял лишь один из полков, но на сторону новоиспеченного полковника и георгиевского кавалера встали комиссары коим волнения тоже были ни к чему (ведь это сильно ударит по их карьере), а к чему могла привести смена командования, Климов повторно популярно объяснил.
— Господин полковник, постройте войска, я буду говорить с солдатами! — вдруг с апломбом потребовал Сватиков, поправив на груди здоровенный красный бант.
Климов только вздернул бровь, но в бутылку лезть не стал, хотя мог бы, тем боле что говорить с солдатами тогда должен другой комиссар — Рапп. Но тот выглядел интеллигентом, в то время как Сватиков представлял собой типичное хамло, что много мнит о себе. Опять же поддержку какую-никакую оказали, так что отказывать причин не имелось, вроде даже как должник их. В общем собрал с третьей линии окопов роту. Солдаты были не сильно рады тому, что их оторвали от дел, кто отдыхал, кто форму чинил, кто читал, кто еще чем-то занимался, да банально спал.
Из ящиков, в которых привозили патроны и кои еще не успели пустить на дрова, собрали небольшую трибуну.
Сватиков представился и начал нести какую-то околесицу про революцию, будущее, прошлое.
«Мн-да, более косноязычного оратора представить сложно, какой-то поток сознания…» — подумал Михаил, слушая этого революционера, что словом вообще не владел, все как-то путанно и в итоге вообще не понять, что человек хотел сказать.
Солдатам это тоже быстро надоело.
— Чего его слушать? — неожиданно раздался возглас из солдатской толпы. — Гони с трибуны этого палихмахтера!
— Какой он тебе палихмахтер? Это же комиссар! — вступились за Сватикова другие солдаты.
— Врет он! Клянусь богом, врет! Еще намедни он мне в Париже волосы стриг! — не унимался солдат.
Солдаты засмеялись. Сватиков изливавший на солдат свою душу сбился на полуслове, заметался, лицом стал одного цвета с бантом на груди и с позором ретировался с импровизированной трибуны, чуть не свалившись с нее из-за поспешности.
Гости укатили обратно в Париж, а граф ненадолго задержался.
— Вот и все дорогой Михаил Антонович, я теперь по факту никто и звать меня никак…
— Что вы такое говорите, Алексей Алексеевич? Вы же теперь цельный генерал-майор!
— Ах, звание… пустое. Вроде как выходное пособие… Занкевич упразднил мое бюро, так что я теперь не являюсь военным представителем. Сняли с меня и другие сферы деятельности, так что помогать я вам больше ничем не смогу.
— А кем же вы теперь служите?
— Выписывателем чеков, — грустно улыбнулся граф Игнатьев. — Мне там сосватали одного деятеля от Временного правительства некоего Гибера… мутный человек, а с ним целый десант различных так называемых помощничков… сбежавших из России. Там обстановка похоже потихоньку накаляется после прибытия различных революционеров, что до недавнего времени обретались в Швейцарии.
Если бы граф не был графом, то он, наверное, сейчас бы с досадой смачно сплюнул, как самый последний люмпен. Но в целом стало понятно, что у Игнатьева дела сейчас обстоят неважно, что и неудивительно, с какой стороны ни посмотри.
— Еще этот Сватиков… он ведь не только и не столько для проверки дипломатической службы приехал, сколько для разгона заграничной агентуры департамента полиции! Разве не идиотизм?! Вы не смотрите, что он такой идиот с виду и говорить связно не умеет, зато интриган каких еще поискать. Меня уже успел обложить как волка флажками…
— Ну а что вы хотите Алексей Алексеевич? Это временные и они знают, что они временные, хоть и хотят стать постоянными, но уже понимают, что не станут, так что все их желание это хапнуть побольше, после чего сбежать и чтобы их потом не поймали, для чего рушат всю систему которая могла бы их отследить и выловить.
— Хм-м… похоже на то… очень уж с финансовой точки зрения проходит много странных платежей, фактически махинаций, в которых я вынужден участвовать… Нет ни одной формальной возможности отменить эти платежи.
Игнатьев поморщился как от кислого, но дальше
