брали. Однако комиссар Ваня считал, что игра все же имеет какое-то значение в деле, надеялся он и на вскрытие, но никаких следов насилия обнаружено не было, ничего, кроме смертельной раны. Правда, удалось определить пистолет, из которого произвели выстрел, и это тоже можно было считать важной уликой. Но дни убегали, следы не находились. Так прошло три месяца.
Второе убийство произошло 20 ноября в двенадцати километрах от столицы и километре от деревни Цорн, в противоположной стороне от Кнеппбурга, на берегу речки Любовь. Жертвой стал четырнадцатилетний Фридрих Дель-мар.
Он был сыном торговца, державшего на площади магазин колониальных товаров, игрушек, радиоприемников и велосипедов. Торговец был вдовый, дом вела его незамужняя сестра, крайне неприятное создание, худющая, злая, необычайно хитрая и даже душевнобольная, не настолько, правда, чтобы содержать ее в соответствующем заведении, короче, представляла собой тот пограничный клинический случай, который для окружающих бывает самым безвыходным, а звали ее нежным именем Ангела.
Фридрих Дельмар учился средне. По рассказам отца, тетки Ангелы и учителей, он проявлял себя иногда взбалмошным, нервным, но особых хлопот не доставлял. В роковой день — ноябрь выдался удивительно сухим и теплым — в два часа дня Фридрих Дельмар ловил раков в речной заводи, заросшей ивами и невысоким кустарником. Велосипеда он не взял — только ведро и нож.
В излучине его никто не видел. Когда мальчик вечером не вернулся домой, Ангела, выяснив, что его нет ни у соседей, ни в спортивном зале, отправилась на поиски. Она отыскала его на берегу в кустах, тут же стояло ведерко, на дне его плескалась речная вода. Ангела Дельмар, особа болезненная, неуравновешенная, как ни странно, не испугалась, более того, учитывая, эти ее особенности, поступила крайне странно: следственные органы лишь на следующее утро, когда уже писался протокол происшествия, выяснили, что она видела племянника убитым… Найдя его в заводи речки Любовь, Ангела Дельмар вернулась домой и ничего не сказала брату. А когда Дельмар решил вызвать полицию, даже пыталась его отговорить: "Мало ли где мальчик мог заблудиться, скоро вернется". Самое удивительное, что брат послушался ее. И только когда пробило полдвенадцатого, а сын все не возвращался, Дельмар позвонил в полицию.
Полицейские машины приехали в Цорн через двадцать минут. Еще через пятнадцать минут в Зарослях нашли мертвое тело. В следующую четверть часа на место преступления прибыли полицейский врач, фотограф, эксперт, два криминалиста с собакой и комиссар Ваня… После беглого осмотра установили, что мальчик убит выстрелом в затылок в сидячем положении — убитый лежал, свернувшись, на боку, прижавшись щекой к траве, с улыбкой на мертвом лице, в кармане ножик и разные мелочи, неподалеку ведерко с речной водой на дне, а у ног карманная игра. На дне застекленной коробочки — луна с пятью отверстиями, куда полагалось загнать пять маленьких ракет.
Около часа ночи в доме деревенского старосты был по минутам восстановлен с помощью несчастного отца и тетки последний день жизни Фридриха. Потом приступили к допросу местных жителей — все равно почти никто не спал, а те, что легли, узнав о случившемся, в ужасе вскочили с постелей и выбежали на улицу. Карманную игру никто не признал — Дельмар такими не торговал; хотя в его магазине имелись игрушки и всякие игры, таких, как эта, даже на складе не было. Отпечатков пальцев на игре не обнаружили, они нашлись лишь на ведре и принадлежали убитому. Вскрытие показало, что на теле мальчика нет никаких следов насильственных действий и что марка оружия — та же, что и в случае с Антонией Зайбт. Оружия и гильз не нашли.
Утром допросы местных жителей продолжались в присутствии комиссара Вани, тогда-то и выяснилось, что Ангела Дельмар видела убитого мальчика накануне вечером. Ваня — весьма опытный полицейский — не увидел в этом ничего такого, что помогло бы найти преступника, тем не менее осведомился, по какой причине госпожа Дельмар никому ничего не сказала вечером.
"Я подумала, — отвечала та, — пусть немного отдохнет, у него и вода в ведре была…"
Больше Ваня ни о чем ее не спрашивал.
После трех дней поисков убийцы, в которых принимала участие полиция всей страны, результат равнялся нулю. И 24 ноября, в результате вмешательства самого министра внутренних дел, дело принял на расследование главный криминальный советник доктор Виктор Хойман.
— Отец взял дело в свои руки, — рассказывал Вики друзьям. Он стряхнул пепел и потянулся к блюду с миндалем. — Взял на себя всю ответственность. Ваня вместе со своим штабом продолжает вести следствие, но уже под руководством Хоймана.
Барри улыбнулся вальяжному турку, который, казалось, прислушивался к разговору, и спросил:
— А что, собственно, предпринял твой отец? Пошел новым путем?
Вики пожал плечами:
— Новым? Да вроде бы нет. Знаю только, что он сперва сравнил все данные по обоим убийствам и установил — впрочем, Ваня установил то же самое, — что все, кроме жертв и мест преступления, совпадает и все говорит о том, что убийца и орудие преступления те же. Оружие всегда было коньком моего папаши. В нем он всегда разбирался лучше, чем в жизни своей семьи — жены и детей. У него дома есть коллекция оружия. Я знаю в ней каждый пистолет. Некоторые даже заряжены. Спрашиваешь, что он сделал, чтобы продвинуть следствие? Провел новые допросы свидетелей, осмотр местности, всяких подозрительных притонов по всей стране, а особенно в столице. В кабаках стоило бы поискать, мне давно так кажется, и Гофман считает…
Вики, обернувшись, оглядел полутемный зал.
— А что ты думаешь о карманной игре? — возбужденно спросила Грета; то и дело отпивая из бокала, она уже слегка опьянела.
Вики погасил сигарету и махнул рукой.
— А, ерунда. Убийца точно визитку свою у трупа оставляет. Наш камердинер считает, что он этим или полицию хочет заинтриговать — говорит, такие случаи бывают, — или же игра имеет для него какое-то значение. Во всяком случае, до сих пор игра ничем его не выдала. — Вики наклонился к друзьям и тихо заключил: — Полиция не знает, что делать, и мой драгоценный отец тоже, даже игра не помогла.
Благообразный турок за соседним столом улыбнулся своим приятелям, отодвинул блюдо с пирожными и конфетами и поднял руку. Тут же возник официант-боксер, и турок о чем-то распорядился. Боксер, засмеявшись, исчез. Барри прошептал:
— Видишь, за соседним столом что-то намечается, так что растолкуй мне напоследок еще вот какую вещь. Если я правильно понял, раз в обоих случаях действовал один убийца, значит, это не местный человек. Кнеппбург и Цорн в совершенно
