– Кто это – ППМ? – не въехал старлей с первого раза.
– Вы же нас, женщин, дразните иногда между собой ППЖ, – девушка лукаво стрельнула глазами при свете костра. – Вот мы, в отместку мужикам, и придумали такую аббревиатуру – ППМ, то есть походно-полевой муж!
– Ты этого ППМ точно успокоишь? – в ответ засмеялся Хантер. – Успеешь? Может тебе помочь, успокоить его навеки?
– Не надо. Успокою очень просто, – подморгнула Оксанка. – Скажу… критические дни! – Она чмокнула Александра в губы. – Жди, я приду! – зазвенел в ночи ее приятный голос.
Вокруг костра собралось немало народу – Чабаненко, Быстряков, Петрович – зампотыл, прапорщик – начальник продсклада (с довольно странным прозвищем Черпак) и, конечно, Александр – собственной персоной.
Рассмотрели сверток, принесенный Оксаной: там была опять-таки палка сырокопченой колбасы, мягонькая белая буханка, две банки крабовых консервов, свежевымоченная тушка красной рыбы, и овощи – огурцы – помидоры – зеленый лук. Отдельно лежали литровая бутылка экспортной «Столичной» и несколько пачек болгарских сигарет «Ту-134», «Родопи», «Интер»…
Выходило, что землячка имела доступ к кухне самих «верхов», поскольку, даже на уровне бригада – дивизия таких деликатесов быть не могло. Охранники притянули еще картошки, сухих пайков «горный – летний» и «горный – зимний», репчатого лука, хлеба и, наконец – самогона, правда – всего два литра. Хотя, никто напиваться и не собирался: боевые, обстановка может измениться в любую минуту, посему нужно иметь трезвую голову.
Опытный Черпак выставил вокруг костров несколько преданных до беспамятства сторожей из числа военнослужащих срочной службы, которые тотчас залегли на местных козьих тропах… Задачу сторожа имели особую – не столько охранять или оборонять ночную гулянку, сколько своевременно предупредить об опасности со стороны начальства, если оно сдуру или спьяну побежит до ветру не по тому азимуту.
Первый тост поднял Чабаненко, на этот раз он был немногословным. Предложив выпить за военную долю, дабы была ласковой ко всем присутствующим и особенно к профессионалам кяризового дела (майор в который раз продемонстрировал выдающееся чувство юмора), Тайфун опустошил солдатскую кружку с самогоном. Выпили все присутствующие, в том числе Хантер.
Неугомонная контузия поспешила напомнить о себе: хмель резко ударил в виски, Александра заштормило, он едва сдержался, чтобы не стошнило, и молча отошел от костра. Пришлось лечь навзничь и понемногу приходить в себя, слушая разъяснения Тайфуна по поводу своего неадекватного поведения.
Без него второй тост не состоялся. Закусив, компания курила Оксанины халявные сигареты, нахваливая удивительную девушку. Чабаненко, которому хмель понемногу развязал язык, рассказал – каким образом Петренко получил контузию и что именно ей предшествовало. Рассказ вышел настолько интригующим, что у зампотыла батальона зашипела губа – к ней прилип окурок…
Почувствовав определенное облегчение (к тому же полкружки крепкого алкоголя и здоровое чувство голода оказали всемерное содействие), Александр молча встал и подошел к костру.
Неожиданно присутствующие поднялись со своих мест, таким образом выказывая уважение. Не желая быть в центре внимания, Петренко решил своевременно съехать с темы, избежав рассказов о своих и чужих боевых похождениях.
– Чего это мы не пьем?! – нарочито грубо спросил он Чабаненко. – У нас на Украине казацкие обычаи не меняются веками: «Їсти – це діло свиняче, пити – справа козача!»
В ответ круг товарищей захохотал, казаки снова припали задами к своим местам, и кутеж продолжился. Второй тост вызвался было озвучить капитан Быстряков, но Хантер опередил его.
– Как учил меня дед, – торжественно начал он, – вторая – за друга! Или же – за плечо друга и бедро подруги! – объявил он под всеобщий одобрительный хохот. – А ежели серьезно: предлагаю вторую чарку выпить за нашего боевого побратима, спецпропагандиста, представителя политуправы ТуркВО, полковника Худайбердыева Давлетмыйрата Мыляйвиуча, получившего тяжелое ранение во время выполнения ответственной задачи командования! – жестко закончил Хантер, поднимая жестяной бокал.
Встретившись глазами с Тайфуном, старлей получил в ответ признательный короткий взгляд – тост получил одобрение. Чокнулись, выпили, закусили. На этот раз хмель не бил по вискам, лишь приятное истомное ощущение от водки разлилось по всему уставшему телу. Налегли на жратву.
Третий тост был традиционным – за тех, кого нет, кто погиб на этой проклятой войне. Встали, не чокаясь, выпили, перевернули бокалы – капли крепкого самогона полились слезами в огонь, сгорая яркими вспышками.
– Именно так, наверное, души наших бачат шуравийских сгорают, отлетая в вечность… – грустно молвил Чабаненко, медленно присаживаясь на ящик.
Александр присмотрелся к старшему товарищу: в этот вечер он открывался с новой, не менее интересной стороны – привыкший к здешним диким условиям, набивший руку на войне и крови, специалист по психологическим операциям, Тайфун оказался человеком тонкой душевной организации, предрасположенным к поэзии и философии…
Вскоре самогон кончился, добрались до Оксаниной бутылки. Разница впечатлила – огрубевшим мужикам сдалось, что они балуются каким-то мягким женским напитком, а не сорокаградусной «Столичной». Вскоре компанию «посетил Хорошевич» – хмель ударил в головы, начались суровые мужчинские разговоры о войне, сегодняшнем бое, способах и методах ведения современной антипартизанской борьбы, и все такое прочее…
– Хантер! – тихо позвал захмелевший Тайфун. – Ну-ка отойдем! – Он с силой оторвал Сашку с насиженного места. – Извиняйте, уважаемое товарищество, нам с земляком надо обсудить кое-какие дела-делишки!
Товарищество не возражало, занятое обсуждениям проблемных для Афганистана вопросов выкуривания басмачей из подземных убежищ, поэтому земляки спокойно отошли от костра. Постояли, привычно закурили в кулачок, дождались того момента, пока глаза привыкнут к темноте. Убедившись, что их никто не слышит, майор взял быка за рога.
– Вижу, ты у женского пола, – блеснул огоньком в кулаке Тайфун, – успех имеешь? Даже здесь, на боевых, ты посмотри – какую кралю у генералитета оторвал! – подколол он младшего товарища.
Александр, ничего не понимая, тихонько курил сигаретку.
– Павел Николаевич! – сказал он, сквозь алкогольный шум в голове, слившийся с «последним звонком». – Ты что, собрался провести партийное расследование по поводу несоблюдения коммунистом Петренко определенных пунктов Морального кодекса строителя коммунизма?
– Нет, дружище, – без смеха ответил земляк. – Просто чисто по-мужски хочу предупредить – будь осторожен! На территории чужого заповедника без лицензии не охотятся! Генералитет обид не прощает!
– Да ну?! – в шутку перепугался Петренко, хотя целиком безразлично отнесся к предупреждению. – Оксанка этому перестарку с лампасами на кальсонах кто – жена или как?
– Просто предупреждаю, чтобы тебе потом не было мучительно больно. – Земляк выдохнул дымком в ночь. – Так как в Афгане за чужую добычу (то есть любовницу) иногда можно загреметь туда, где шмат белого хлеба раз на полгода по телевизору показывают…
– Понял, – сухими губами промолвил Хантер. – Поверь, мне, после двух погружений в кяризы, уже все по цимбалам!
– Понимаю! – Чабаненко похлопал старлея по плечам. – Ведь в твои двадцать пять у тебя стоит, как у волка на морозе, а когда член стоит – голова не думает! Пошли в компанию? Как там у нас в Приднепровье на свадьбах говорят: «П’ємо, бо тверезіємо!» Не так ли? – подтолкнул он Сашку к костру, откуда доносились громкие речи.
– Так-таки так, – согласился Александр. – А еще у нас говорят такое: «С землячкой переспать – все одно, что дома побывать!»
– Пошли уже, ледизмен! – Тайфун вновь хлопнул земляка по спине, направляясь к компании. – И так хмель выходит!
– Пошли, – согласился старший лейтенант, шагая за майором. – А что за новенькое словцо такое, хитро закрученное – ледизмен?
– Это на английском, дословно – дамский угодник, – лаконично ответил спецпропагандист.
«За столом» их уже заждались, покрасневшие лица охранников выдавали степень опьянения. Хотя по-настоящему пьяных не было – просто трудный день и изнурительная военная работа дали о себе знать. Выпили еще по одной, хмель с новой силой постучался в Сашкину голову. Разомлев от водки, хорошей и питательной еды, спокойной и, главное, безопасной обстановки, подогретый ожиданиями скорой встречи с яркой представительницей женского пола, Хантер разошелся, раздавая подарки.
Такие случаи нередко случались среди молодых офицеров Ограниченного контингента, живших одним-единственным днем, становясь нормой жизни…
Тайфун получил пистолет-пулемет «Узи», Быстряков – автоматический пистолет «Беретта», зампотыл – клинок дамасской стали, извлеченный из подземелья. Черпак не успел ничего получить – прибежала Оксана, своим появлением прекратив «раздачу слонов».
