– У нас не воруют, а ежели было что ценное, надо было сначала и предупредить или по карманам распихать…
– А если в карманы не влезет? – спросил Мазур беззлобно. Пора было исчезать, но его нервы вдруг приятно пощекотала странная волна, этакое искушающее желание задержаться поодаль от опасности. Нечто сродни искушению кинуться вниз, когда смотришь с высоты.
– Мать, а ты в курсе, кто нынче у американцев президентом? – продолжал он.
– Чего? Чтобы ты мне был сынком, я тебя должна была классе в третьем родить, не иначе… Хамит еще…
– Нет, серьезно, не припомнишь?
– Был какой-то, – сказала тетка. – На трубе все играет, на такой гнутой. А вид до чего простецкий – словно бы тебе Ваня Шумков из локомотивного. Наш хоть и закладывает, а все же поавантажнее… Кто не закладывает-то?
– И про Дреймена слышала?
– Это кто такой?
– И не услышишь, – сказал Мазур. – Это я тебе гарантирую…
Насвистывая, легонько помахивая сумкой, вышел на вольный воздух, по замусоренному пустырю направился к дальней стоянке, где в мертвенно-синем свете единственного фонаря выстроилось с полдюжины машин.
Возле белой «семерки», где за рулем осталась Джен, стояли трое, доносились громкие реплики.
Пистолет Мазур оставил ей, чтобы прикрывала при нужде. И сейчас, не раздумывая, присел на корточки в темноте, расстегнул сумку, вставил магазин. Не загоняя патрона в ствол, положил автомат магазином вверх. Пошел быстрее. Слышал уже, как в стекло машины барабанят все громче.
– Нуты, открывай!
– Какие проблемы? – спросил Мазур издали, приглядываясь.
То ли слегка поддавши, то ли приглядываются – запашок ни о чем еще не говорит, долго ли побрызгать на куртку? Трое, крепкие, хорошо одетые, никак не вокзальные бичи…
– А ты кто? – один резко развернулся к нему, остальные стояли на прежнем месте. – Она что у тебя, немая? Язык проглотила?
– Го-ордая, – протянул второй.
– Нет, какие дела? – спросил Мазур.
– Ты за место платил, сука?
– За стоянку, что ли? Не заметил я здесь никаких сборщиков денежек…
– Дуру не гони. Здесь, дядя, стоят извозчики, и каждый за место платит живыми денежками. А ты на халяву хотел пристроиться?
– Ладно, мужики, – примирительно сказал Мазур. – Никого я везти не собираюсь, я здесь вообще человек случайный, видели номера? Заехал вещички забрать, понятия не имел, что тут у вас извозчики – и кони топают на рыночной на площади…
Один – если не притворялся, самый поддавший из троицы – все еще колотил в стекло и надсаживался:
– Нет, ты личико-то покажи, Гюльчетай!
От стоявшего в стороне темного большого БМВ – не самой последней модели, но все же довольно новенького – к ним решительно направились еще один верзила в штатском и милиционер при белых ремнях.
– Ладно, – сказал Мазур. – Разойдемся, мужики, мне еще ехать и ехать…
Стал обходить машину со стороны капота. Услышав, как шаркнули по асфальту каблуки – это кто-то кинулся следом – обернулся как раз вовремя, чтобы перехватить руку с каким-то предметом. Взяв на излом, припечатал атакующего лбом о капот. Предмет выкатился под свет фар – электрошокер. Не теряя времени, сбил второго, распахнул дверцу, забросил внутрь сумку, выпрямился. Джен завела мотор – и тут же раздался длинный свисток.
Это не группа захвата, пронеслось у него в мозгу. Совершенно неграмотно работают. Видимо, в момент сообразили, гады, что нездешний транзитник – еще более лакомый кусочек, нежели частный извозчик, не заплативший положенной дани…
Двое только еще поднимались, слишком растерянные, чтобы успеть разозлиться. Третий растерянно застыл соляным столбом с ошарашенно-оскорбленным видом короля, получившего пинок под зад в собственном тронном зале…
Мазур, запустив руку во внутренний карман, выхватил тугую пачку денег, согнутым указательным пальцем поддел обертку и с молодецким криком:
– Лови! – метнул прямо в лоб оскорбленному королю.
Пачка сначала угодила ему в лоб, а уж потом рассыпалась.
В мертвенно-синем свете запорхали пятерки. Двое, спешившие от БМВ, даже приостановились: зрелище, в самом деле, было незаурядное, не каждый день такое выпадает… Кошкой скользнув на сиденье, Мазур крикнул:
– Подбирай, орда! – и распорядился: – Полный газ!
Джен лихо рванула влево – с визгом покрышек, по-американски врубив высокую передачу, так что колеса прокрутились по асфальту не хуже, чем у какого-нибудь Шварценеггера. Машину слегка повело вправо-влево. Мазур оценил ситуацию с первого взгляда, и, едва они скрылись за первым же поворотом, распорядился:
– Тормози. Пусти меня за руль.
Она перебралась на пассажирское место, явственно пошатываясь, полузакрыв глаза. Лицо блестело от пота.
– Тяжко? – участливо спросил Мазур.
Она виновато улыбнулась:
– Я же говорила – иногда весь первый день лежу трупом…
– Ничего, – сказал он ободряюще. – Прекрасно держишься пока…
И горестно подумал: право же, это профанация героического спецназа – напарница с женскими хворостями.
Вы можете себе представить Джеймса Бонда, вдруг сраженного приступом острого простатита прямо посреди схватки с очередной толпой злодеев? Или одержимого зубной болью во время милого общения с обольстительной агентессой КГБ?
…Он минут сорок наблюдал за проезжавшими машинами – выбирал большегрузный, где не было бы в кабине никого, кроме водителя. Мало того, грузовик следовало присмотреть поновее, желательно импортный. Логика была проста, как растолковал в Шантарске Кацуба: чем дороже и импортнее грузовик, тем солиднее фирма, чем солиднее фирма, тем больше уверенности, что у ее владельцев все схвачено, аккуратно внесены все писаные и неписаные налоги, и мелкие дорожные вымогатели, кем бы они ни были, приставать поостерегутся.
Долго не попадалось ничего подходящего – то в кабине сидят двое или трое, то машина старенькая, то идут колонной. Не партизан, в конце концов, чтобы нападать на автоколонны…
Хорошо еще, что милиции поблизости так и не появилось. Место было уединенное – квартал блочных девятиэтажек у крохотного, почти круглого озерца, а дальше город, собственно, и кончался. Только слева последним его рубежом виднелась небольшая нефтебаза. Правда, насколько он знал, километрах в трех впереди располагался бетонный домик поста ГАИ – последний привет моторизованному страннику. Он-то Мазура и смущал донельзя – самое удобное место для перехвата, единственная дорога и голые поля вокруг, бездорожье, по которому далеко не уедешь… Оставалось лишь полагаться на случай, на то, что его машину не остановят, – а это-то и было слишком рискованно после всего того, что он натворил в городке…
Ага. Слева на автостраду выворачивал громадный, новенький «Вольво» – белая кабина, затейливый обтекатель над ней, бесконечный параллелепипед фургона. По белому борту – крупные телефонные номера, черные и синие, затейливая эмблема и огромная надпись: АО КВЕСТ. В кабине – только шофер. Даже если кто-то и лежит на узенькой лежанке за его спиной, опомниться не успеет…
С сомнением покосился на спутницу.
– Все у меня получится, – твердо сказала Джен.
Мазур плавно отпустил одну педаль и слегка придавил другую. «Жигуль» прыгнул вперед, надежно перегородив дорогу Мастодонт успеет затормозить, но вот объехать не сможет, не вывернуть ему…
Все произошло, как было рассчитано – грузовик замер с утробным свистом гидравлической системы, и тут же Мазур выскочил, махнув над головой красным удостоверением, кинулся к кабине. Вскочил на высокую подножку, маяча корочками у бокового стекла, балансируя, встал так, чтобы водитель при всем желании не смог его сбросить, распахнув дверцу.
Стекло медленно опустилось, на Мазура уставилась равнодушная физиономия. «Почти ровесники, – прикинул он. – Тем лучше – не молод уже, понапрасну дергаться не станет…»
– Какие дела?
– Милиция, – сказал Мазур, напряженно сторожа каждое его движение. – Вон ту девчонку, в машине, никогда не видел?
Водитель невольно перевел взгляд на Джен, уже сидевшую за рулем «Жигулей». Пожав плечами, вновь повернулся к Мазуру – и прямо-таки натолкнулся виском на пистолетный глушитель.
– Пересядь, – сказал Мазур. – Живо! Он настоящий… Водителя он оценил совершенно правильно: тот, не шевелясь, проронил почти спокойно:
– Мужичок, а ты последствия просчитал?
Мазур чуть прижал глушитель к его виску. Медлить было никак нельзя – видел в зеркальце, что вдали уже приближаются фары попутной машины.
– Впр-раво… – прошипел он.
Водитель передвинулся. Тут же «семерка» отпрыгнула на обочину, вылезла Джен и пошла к кабине, к правой дверце, волоча сумку. Ноги у нее заплетались. Мазур бросил на нее взгляд – и тут водитель бросился.
Точнее, попытался, но не успел. Мазур приложил ему совсем легонько, чтобы поскучал пару минут, не больше. Сел за руль и захлопнул дверцу. Мимо, почти впритык, пронесся такой же мастодонт, Мазур не успел рассмотреть марку, да и не собирался.
