Но самое главное — я очень плохо представлял себе, что сеньор президент понимал под словами «нежелательные осложнения». Социальный взрыв? Скажем, если без моей подписи местному населению зарплату не выдадут. Военный путч? Опять же если окажется, что все местные «черные полковники» построили виллы на землях сеньора Родригеса и задолжали ему ренту за десять лет. Интервенция колумбийских войск для защиты моих интересов? Это уж совсем ахинея, но кто ж его знает?
Вообще-то стоило поржать над всей этой кретинической ситуацией, но что-то не ржалось. Кто его знает, до чего можно довести президента, ежели его припечет? У нас вон довели одного — он из танков стрелять начал… А здешний может, например, взять и национализировать эту самую «Rodriguez AnSo inc.», поскольку ему по фигу, что Мировое Сообщество скажет, оно о Хайди вообще ничего не знает, потому и не говорит. Не Россия, чай, на которую все пялятся и ждут, чего она еще в этом столетии отмочить успеет. Но самое главное, что не давало мне возможности как следует посмеяться над своей «хлестаковской» ситуацией, так это растущее беспокойство за свое здоровье. Все проблемы — от человека. А нет человека — нет и проблемы.
Танька плескалась под душем, а я ходил вокруг телефона и размышлял, куда бы позвонить. Около телефона лежал шикарненький справочник, где были, конечно, и номер сеньора Фьерро, и номер «ANSO Limited», и номер сеньоры Дорадо… Но прежде чем куда-то звонить, нужно было поразмыслить. В конце концов, это президентское послание могло быть всего лишь крючком. Отзовешься, скажешь, что готов встретиться, а тут — р-раз! — и сцапают. Приедет какой-нибудь теньенте Гонсалес с бригадой — хрен вырвешься. Тем более что портье уже мог и настучать куда следует. Может, уже и едут. Хотя, конечно, для этого вовсе не обязательно послание писать. Тем более вроде бы с подлинным автографом. Ну, позвоню я, допустим, в президентскую канцелярию, а что дальше? У меня ведь даже нет никакой связи с собственной корпорацией. Наверное, в «ANSO Limited» знают, но там уже скорее всего всех пересажали, если так запросто еще утречком окружили дом Сифилитика и саданули по ногам Доминго Косому. Его, кстати, могли и вовсе замочить для простоты вопроса. Эухении позвонить? Там, по идее, может быть Ленка. Хавронья — она Премудрая, она бы подсказала…
Впрочем, что она могла бы подсказать? Только одно: «Позвони отцу!» «И это правильно!» — как сказал бы г-н Горбачев.
Короче, я решил набрать код ужас какой далекой Москвы и телефон Чудо-юда. Это ж семь часов разницы! Судя по здешним электронным, светившимся на стене, время приближалось к полуночи. А вот бате придется устроить побудку в семь утра. Обматерит? Ну а что делать?
Спутник связал меня с Москвой быстро и без проблем. И Чудо-юдо отозвался быстро, будто уже ждал звонка:
— Дима? Ну как отдыхается?
Я проглотил те матюки, которые были готовы вырваться после этого, мягко говоря, издевательского вопроса.
— Да так, не очень. Дела вдруг появились. Вот послушай, посмейся… — И я от корки до корки прочитал отцу все послание дона Хосе Соррильи. Тот слушал внимательно, нигде не перебивал и не переспрашивал. Когда чтение было закончено, я услышал в трубке знакомый утробный хохот. Отхохотав, Сергей Сергеевич сказал серьезным тоном.
— Очень хорошие вести. Дай-ка телефон твоего номера и пока не ложись спать. Через часок тебе из Барранкильи позвонят.
— Откуда?
— Из Колумбии. Пора бы знать, где твоя фирма находится. И вот еще что.Позвони Эухении, там Ленка вся на нервах, звонила мне в час ночи. В общем, не скучай и веди себя поприличнее. Есть на тебя жалобы, между прочим. Жму лапу. Аста ла виста, ниньо!
— Аста ла виста, падре! — только и сумел я выдохнуть.
Справедливо решив, что барранкиллеры или как их там правильно — барранкильерос? — позвонят только через час, я позвонил Эухении. Позвонил по телефону, который был в справочнике, и потому попал в офис, но, слава Богу, нарвался не на автоответчик, а на вполне живую Аурору, бодрствующую на телефоне, по которому любой хайдиец за соответствующую плату мог в любое время пригласить к себе специалиста по экстрасенсорной медицине, чтобы тот заговорил ему зубы или изгнал злых духов из какого-нибудь места.
— Частный центр научной астрологии, экстрасенсорики, прогностики и нетрадиционных методов лечения! — бойко оттараторила Аурора. — Служба экстренной помощи! Мы слушаем вас!
— Это сеньор Баринов. Как мне связаться с сеньорой Дорадо?
— О, подождите минуту, я сейчас… Эухения, видимо, не спала. Как только Аурора переключила на нее связь, супергадалка отозвалась:
— Буэнос ночес, Деметрио! У вас все в порядке?
— Более-менее. На двух ногах, при голове и двух руках.
— Где вы? Судя по номеру, в отеле?
— Вроде бы…
— Не покидайте его! Оставайтесь на месте, и вы будете в безопасности.
— Это расположение звезд такое? — съехидничал я.
— Считайте, что так. Передаю трубку Елене. Хрюшка сразу взяла быка за рога:
— Волчара! Я балдею!
— Ревела?
— Немножко… Но я знала, что все будет о'кей. Смотри, слушайся Эухению и никуда не вылезай. Понял? Завтра увидимся. Чмок!
Как раз в тот момент, когда я вешал трубку, из душа выбралась Таня. Она классно отмылась и завернулась в махровое полотенце, отчего стала походить на какую-то индийскую богиню, правда, не очень смуглую. Меня это немного удивило, потому что в предбанничке данного санузла, как я помнил, висели халаты, входившие в местный сервис. То ли Кармела побрезговала ими, то ли ей хотелось немного поиздеваться.
— Вот тут Ленкины шмотки, — сообщил я, подавая ей спортивную сумку, — разбирайся, а я мыться пошел…
Да, это было очень к месту — отмыться, хотя пришлось это делать осторожно, чтобы не бередить царапины. Тем не менее я сумел оттереть ту грязь, которая не отмылась в море, и окончательно избавиться от всех подземельных запахов.
Когда я вылез из душа, запахнулся в халат и вышел, то увидел пани Кармелюк все в том же индийском одеянии. Она сидела на диване и без особого энтузиазма шевелила Хавроньино барахло.
— Ты ее что, к Рождеству откармливаешь? — проворчала Танечка. — Тут все на два размера больше.
— Не преувеличивай, — сказал я, — максимум на размер.
— Все равно будет как на вешалке.
— Ничего, зато не растянешь…
— Слушай, может, у них тут какой-нибудь магазинчик есть?
— Может, и есть, только сомневаюсь, что он в первом часу ночи еще открыт.
Тут раздался стук в дверь. Осторожный, даже, я бы сказал, вкрадчивый. Впрочем, не всякий, кто хочет тебя пристукнуть, будет долбить в дверь ногами. Поэтому, выходя из спальни в гостиную и приближаясь к входной двери, я чуточку волновался. Очень непривычно и беспокойно не ощущать под рукой оружия.
— Кто там? — спросил я.
— Полиция Лос-Панчоса, теньенте Эсекьель Гонсалес.
Он не заорал: «Именем закона — откройте!», но я все-таки открыл.
— Прошу прощения. — Теньенте был в полной форме и приложил руку к козырьку. — Согласно приказанию мэра Лос-Панчоса, основывающемуся на распоряжении сеньора президента, на полицию Лос-Панчоса возложена задача обеспечить вашу безопасность. С внешней стороны двери будет расположен полицейский пост, под окнами выставлен патруль, в фойе будут находиться еще шесть чинов полиции. Мне приказано не допускать вашего передвижения по острову без сопровождения охраны.
— Можно узнать, сеньор теньенте, чем руководствовался президент, принимая такие меры? — Я спросил это так деликатно, что аж самому противно стало.
— Не могу знать, сеньор Баринов, — извиняющимся тоном произнес теньенте.
— Я только выполняю приказ.
— Это немного похоже на домашний арест, вам не кажется?
— Ради Бога, сеньор Баринов! — испуганно воскликнул Гонсалес. — Вы совершенно свободны и можете идти куда вздумается, но… только в сопровождении моих подчиненных. Поймите меня правильно, я лишь одно из малозначащих должностных лиц. Если хотите, можете завтра с утра обратиться за разъяснениями к мэру. Хотя, если сказать откровенно, он скорее всего тоже не полностью в курсе дела. Вероятно, вам смогут все разъяснить в канцелярии президента, но опять-таки не раньше, чем завтра утром.
