Наконец Галина не вытерпела и спросила у конопатой девахи-продавщицы в одной из палаток:
— Вы не знаете, где тут палатка «Тузик»?
— Не знаю, — зевнула та, — а зачем вам она?
— У меня там знакомый работает… — пробормотала Митрохина и поспешила отойти, потому что через заднюю дверь в палатку конопатой зашел какой-то мордастый мужичок и сказал со строгостью в голосе:
Вот у знакомого и спросили бы. А мы не справочное бюро!
Галина двинулась было дальше, но не прошла и пяти шагов, как ее кто-то ухватил за рукав.
Обернувшись, Митрохина увидела облезлого, помятого и крепко битого жизнью гражданина, который источал на полтора метра вокруг себя тухлый бомжовый запах.
Девушка, — прошепелявил он щербатым и до неприличия гнилым ртом, — вы «Тузик» ищете? Могу помочь. На рыночной основе.
— Как это? — опешила Галина.
— Дайте десять тыщ. Я вам все покажу. Вы не смотрите, что я так плохо выгляжу. На самом деле я интеллигентный человек. Я диссидентом был. Это меня брежневские лагеря довели.
Конечно, Галина с жертвой брежневских репрессий общаться не захотела. Уж больно от него воняло и слишком часто он чесался. Но польза от его появления, как ни странно, все-таки была. Стараясь от него отвязаться, Галина свернула налево, в проход между палатками, и, пройдя с десяток шагов вдоль ряда, увидела небольшую вывесочку: «ТОО «Тузик». Никакого собачьего корма здесь не продавали, и вообще никаким боком это заведение с собачьей тематикой не связывалось. Торговала в «Тузике» темноволосая татарочка с очень милым улыбчивым личиком.
— Здравствуйте, — обратилась к ней Митрохина, — могу я видеть Владика?
— Владика? — переспросила продавщица. — А зачем он вам?
— А вам не все равно, девушка? — неожиданно окрысилась Митрохина. — Может, я его бывшая жена, которая за алиментами приехала?
— Извините, — смутилась девочка в палатке, — я ничего такого не хотела… Просто Владик еще не пришел. Минут через пятнадцать появится. Погуляйте где-нибудь или здесь подождите…
Ждать пришлось не пятнадцать минут, а минимум полчаса, но Владик все-таки появился. Он действительно был под метр девяносто ростом, светлокудрый и с бородой. Одет он был в кожаную куртку на «молнии», в руке нес «дипломат».
— Здравствуйте, — сказала Митрохина, когда бородач подошел к палатке. — Вы Владик?
— Допустим, — присматриваясь к Галине и, видимо, пытаясь сообразить, может ли она причинить серьезные неприятности, произнес Владик. — Что имеете сообщить?
— Вам привет от Чуголега…
— В смысле, от Олега Чугаева? — переспросил Владик. — Это интересно. Давайте в палатку зайдем.
Когда они прошли в палатку, Владик обратился к татарочке:
— Нюрсяня, ты свободна как ветер на целый час. У меня небольшая деловая встреча.
— О’кей. Тогда я схожу пообедаю.
Когда Нюрсяня покинула помещение, Владик задвинул окошечко стеклом, выставил табличку
«Обед» и указал Митрохиной на табуретку, освободившуюся от продавщицы:
— Присаживайтесь, не знаю, как вас звать-величать…
— Галя.
— Очень приятно. Так что там за привет?
Митрохина чуточку замешкалась. Она знала, что вроде бы все формальности соблюдены, а потому имеет полное право рассказывать Владику все, от и до, но все-таки ей чуточку было страшновато.
— Грустный это привет, — сказала она, — он на машине разбился. И, по-моему, очень серьезно.
— Насмерть? — На лице Владика появилась натуральная, какую не сыграешь, боль и досада.
— Нет, когда я уезжала, был жив. Но его шоферы повезли в больницу. Он мне велел ехать дальше и искать вас здесь.
— Догадываюсь, — мрачно сказал Владик и закурил. — С чем вы приехали?
— Вот с этими кассетами, — ответила Галина. — Они могут быть использованы как материал для следствия.
— Понятно. — Владик выдохнул струю дыма. — Значит, он все же собрал это на Пантюхова?
— Да, собрал.
— И надеется, что теперь я смогу дать всему этому ход?
— Наверно, надеется, — ответила Галина. — Если еще жив…
— Вы вообще-то в курсе дела, кто я такой?
— Нет, я только знаю, что вы друг Олега.
Владик криво усмехнулся и покачал головой.
— Конечно, я ему не враг. Только если он думает, что нынче у меня намного больше возможностей, чем раньше, то ошибается. Чуть-чуть прибавилось, может быть.
— Но все-таки прибавилось?
— Прибавилось. И риска тоже не убыло, кстати.
— Я, чтоб сюда приехать, тоже немного рисковала.
— Это понятно. Только учтите, я вас не знаю. И с Олегом я напрямую давно не общался. Конечно, вы пришли так, как положено. Хотя, например, точного времени для контактов не знали. Просто удачно совпало. Меня сегодня здесь не должно было быть.
— Олег не успел все детали объяснить. Он еле живой остался после катастрофы. К тому же он боялся, чтоб меня не задержали.
— В это можно поверить, Галя. Но ведь могло быть и так, что Олег по какой-то причине и, может быть, не по доброй воле, рассказал обо мне совсем не тем людям. А я с вашими кассетами — кстати, я их еще не видел — могу нечаянно хорошим людям доставить неприятности. Поэтому давайте договоримся так. Сейчас вы поедете со мной в одно спокойное место и пробудете там столько, сколько будет необходимо. Если по дороге за нами кто-то увяжется, то реакция будет нехорошая. Если у вас при себе есть оружие и средства связи — отдайте мне.
— А теперь вы меня послушайте, Владик. Вас я тоже знаю только по описанию. Если вы считаете, что Олег вас мог предать, то и я могу себе представить, что вы его предали. Верно?
— Ваше право думать и выдумывать никто не отнимает.
— А раз так, то мне не хочется вам эти кассеты отдавать. И ехать неизвестно куда тоже не хочется. Тем более на условиях сдачи оружия.
— Хорошо. Тогда давайте разойдемся и забудем друг о друге. У вас своя жизнь, у меня своя.
— Не возражаю. — Митрохина вдела руки в лямки рюкзака, затем решительно встала с места, по Владик загородил ей дорогу.
— Погодите… По-моему, есть еще вариант для диалога.
— Только такой! — Галина, отскочив на шаг, выдернула из-под куртки «марго».
— Осторожнее! — спокойно сказал Владик. — Из этого пистолета очень легко выстрелить.
— Медленно садитесь на мое место, — распорядилась Митрохина, обеими руками держась за пистолет. Отчего-то Владик понял, что эта очень безобидная на вид женщина в очках может в него выстрелить. Поэтому он не сделал попытки разоружить Галину, а под дулом пистолета медленно сел на стул.
— Теперь вместе со стулом повернитесь ко мне спиной!
Когда и это было исполнено, Галина быстро выскользнула из палатки и приперла дверь каким-то крепким брусочком, очень кстати лежавшим рядом с дверью, а затем торопливо зашагала прочь.
Она не оглядывалась, но часто меняла направление, переходя с одного ряда палаток в другой. Как будто никто за ней не погнался.
Уже спустившись в метро и немного успокоившись, Галина поняла, что все произошедшее в последний час ее школьные ученики назвали бы коротким, но очень емким словом — «облом». Теперь оставалось надеяться на пресловутый телефон с номером, начинавшимся на 206.
Митрохина вышла из метро на станции «Китай-город» и оказалась у Политехнического музея. Автомат оказался работающим, и она с колотящимся сердцем набрала семь заветных цифр.
Занято. Жетон к ней вернулся. Галина вышла из будки, двинулась в направлении Лубянки. Спустилась в подземный переход, прошлась мимо очередных лавочников и лоточников, а затем опять поднялась наверх к «Детскому миру». Там она снова сумела найти свободный телефон-автомат и вновь набрала 206. На сей раз отозвался бойкий девичий голосок:
— Алло! Вас слушают.
— Будьте добры Эдуарда Антсовича… — слегка волнуясь, попросила Митрохина.
— Одну минуточку, — из телефонной трубки долетело несколько бряков и шорохов, а затем прозвучала фраза:
— Эдуард Антсович у телефонного аппарата-а. Все сходилось: и необычное построение ответа, и прибалтийский, точнее сказать, эстонский акцент.
— «Москва, Москва, как много в этом звуке…» — произнесла Галина, потому что не знала, можно ли произносить еще что-нибудь.
— Оччен рад. Есть еще что-то сказатть?
— Есть… — коротко ответила Митрохина. Она хотела еще добавить, что не знает, можно ли это говорить по телефону, но ее собеседник оказался догадливее.
— Где вы находитесь? — спросил он.
— Около «Детского мира», — ответила Митрохина.
— Перейдитте площадь, пройдитте мимо Политехнического музея и встаньте около рекламной тумбы. Там, недалеко от угла, есть такая, как косо срезанный цилиндр. Спиной к ней, лицом к проезжей части. Через несколько минут подъедет черная Волга». До встречи.
