— Аден, — первым понял Удод, что запираться бессмысленно.
Мамонт рванулся к нему, зарычал от злости, но собровец сбил его с ног, придавил к полу.
— Лежать!
Вскрикнула испуганно женщина из понятых.
— Зачем послал?!
— Этого… пришить…
— Сволочь, — прошептал Богданович, — какая же он все-таки сволочь!
— А вы думали, что имеете дело с порядочными людьми? — усмехнулся Кокорин.
— Где Рудинская, Богданович? — спросил Решетников.
— Не знаю…
— Где может скрываться Аден? Есть у вас в Москве гостиница, явочная квартира, блатхата?.. Думайте! Где, кроме офиса «Раунда» на Большой Оленьей, и Белой Дачи?.. Быстро!
— Не знаю, — по растерянности Богдановича чувствовалось, что он действительно не знает, во всяком случае, готов помочь. — Базы… стадион в Ромашкове?..
— Там нет! Еще?!.
— Учебно-тренировочные базы «Раунда»… я не знаю, кроме как в Белощапове…
— Там, где вы устраивали охоту на людей? — поднес к его глазам фото с трупом Решетников.
— Я не… я не убивал! — замотал головой Богданович. — Это вот они…
— Врешь, падла! — прохрипел Удод. — Врешь!
— Зачем же вам столько оружия?
— Думай, думай, гнус, где искать Рудинскую?! — Решетников чувствовал, что он на пределе.
— Мы внесем в протокол как содействие, это зачтется на суде, — пообещал Кокорин. — Больше ничего обещать не могу. Еще адреса?
— У Грэма на даче…
— У кого?
— У Напрасникова. Мы там собирались иногда.
— Где это? Быстрее!
— По Рублево-Успенскому, в восьмидесяти километрах, Зудино… справа от шоссе, номер дома не помню…
— Ты знаешь где?! — наседал Долганов на Удода.
Тот кивнул.
Мамонт стал биться головой о пол. Зазвонил телефон.
— Тихо! — крикнул Долганов. — Будем снимать? Решетников и Кокорин переглянулись.
— Нет, не будем, — почему-то вполголоса ответил Кокорин.
Телефон продолжал звонить минуту. Потом звонки прекратились.
— Берите его! — кивнул Кокорин на Удода. — В машину — и в Зудино. А этих двоих — в сизо, я там с ними поговорю!
«Рудинская… Рудинская… Они хотят найти Рудинскую… После того, как у них оказались фотографии, никакого значения она уже иметь не может. Рудинская… Нет, это провал, определенно провал!.. Пошли к черту! Пусть разбираются сами», — напряженно думал Аден, перебирая документы в сейфе: часть из них он откладывал в папку, часть выбрасывал в мусорную корзину.
В кабинет вошел Султан — из прошлогоднего выпуска школы, молчаливый и исполнительный охранник, оставленный Аденом при офисе.
— Возьми машину, смотайся в Шереметьево, — приказал Аден. — Вот мой паспорт, купи билет в Лондон. Я буду ждать в Белой Даче. На обратном пути заправь машину. Желательно, чтобы за тобой не увязался «хвост». Положи в «бардачок» эту папку, она мне понадобится…
Он отдал охраннику ключи от «Хонды» и свой заграничный паспорт с визой, полученной месяц тому назад в посольстве Великобритании. Преисполненный гордости от того, что сам начальник школы доверяет ему тайну (иначе не стал бы предупреждать о «хвосте»), Султан спрятал паспорт в нагрудный карман.
Аден отсчитал пятьсот долларов:
— Этого хватит. Билет заказан на мое имя.
Султан подбросил ключи на ладони и вышел. Он знал себе цену. Был уверен, что начальник школы, в подчинении которого были сотни профессионалов, держит его при себе как самого надежного.
Но он недооценивал полковника госбезопасности Адена и не мог знать, что комплекс блокировки взрывных устройств в «Хонде» перекрывает не весь диапазон радиочастот: через час автомобиль взлетит на воздух в районе Новоподрезкова по пути в аэропорт Шереметьево на Ленинградском шоссе.
С большим трудом по обломкам автомобиля, ошметкам человеческого тела, клочкам обгоревших документов эксперты установят, что в «Хонде», принадлежавшей президенту компании «Раунд», направлявшейся в Шереметьево, находился Аден Николай Иннокентьевич, и виза в его паспорте действительно была ему выдана в посольстве Великобритании, и группа крови, и резус-фактор, и коронка в верхней челюсти, и документы в папке — все совпадает, все подтверждается консулом, стоматологом, прочими специалистами, экспертами и свидетелями.
Но это будет потом, уже после того, как Аден по паспорту на имя Дотова Валентина Борисовича улетит в Стамбул.
Султан не мог знать, что не профессиональные и личные качества, а резус-фактор и группа крови, и комплекция, близкая к комплекции Адена, сыграли решающую роль при его отборе в школу.
Поставить такую же, как у него, коронку на зуб Адену не составило труда — это было предусмотрено планом «Дельта», который был выверен до мелочей и расшифровывался как «План личного спасения».
Дом на окраине поселка, на самом берегу пруда, блокировали со всех сторон.
Из окна дробно простучала очередь из автомата; все, кто находился на улице и во дворе, попадали по команде «Ложись!!!».
— Я сказал, убрать посторонних!!! — заорал Долганов, увидев Решетникова.
Викентий стоял прямо напротив входной двери, метрах в двадцати, облокотившись на капот своей «троечки», и курил.
— Уберите машину! Вы что, не слышали?! — бросились к нему двое собровцев в камуфляже.
— Уезжайте отсюда! Немедленно уезжайте! — распахнув дверцы машин Фролова и Громова, заталкивали их в салоны. — Мотай, я кому говорю?!
— Это кто здесь посторонний? Я, что ли? — насмешливо спросил Викентий.
— Да ты, ты! Оглох?! — Долганов был вне себя от ярости. — Убирайся вместе с этими! Живо!
Решетников понял, что не место и не время выяснять отношения.
— Поехали, Игорек, — сказал, отщелкнув окурок.
Джип Фролова, двухдверный «Фиат» Игоря Громова, «троечка» Решетникова друг за другом вырулили на проезжую часть и отъехали за поворот, где толпились жители близлежащих домов, стояли «канарейки» и милиционеры оцепления.
— Проезжайте! Проезжайте! — энергично размахивая жезлом, бросился к головной машине Решетникова гаишник. — Нечего здесь!..
Викентий высунулся в окошко, махнул ребятам: вперед!
— Либерман!!! Холмский!!! Сдайте оружие!!! — надрывался Долганов.
И вновь сухо протрещала очередь. Из дома что-то крикнули в ответ.
Викентий, Игорь и Вадим остановились у поворота на трассу, собрались возле джипа. Викентий связался со Столетником.
— Ну что там, Вик? — нетерпеливо прокричал Женька.
— Нам приказано покинуть зону оцепления.
Воцарилась долгая пауза.
— А кто в доме?
— Друзья Старого Опера — Либерман и Холмский. Отплевываются.
— А, ну тогда порядок. Долганов работает по плану, держит связь с самим замминистра. Возвращайтесь!
Женька отключился. Трое помолчали.
— Поехали, что ли? — вздохнул Игорь.
На душе у них скребли кошки. Развитие событий предсказал Столетник, да они и не могли развиваться по-другому после того, как убили Неледина и Алика Нефедова — дело забрала прокуратура, операцию заканчивал МУР…
— Либерман! Прекратите сопротивление! Это бессмысленно! — тянул время Долганов, чтобы дать возможность снайперам занять позиции. — Отпустите Рудинскую!
— А ху-ху не хо-хо?! — прокричал Холмский. — Тачку мне сюда! Ключи в замке, бензин «под пробку»! Считаю до десяти!!.
Он появился в проеме разбитого окна, держа перед собой Рудинскую.
В прицел «СВД» она была видна хорошо: черные круги под запавшими глазами, глядевшими бессмысленно куда-то вдаль, расстегнутая грязная кофта, растрепанные, слипшиеся волосы, лицо бледно-зеленого цвета, из-под мышки торчит ствол автомата.
— Пять!.. Шесть!..
«Жигули» с мигалкой на крыше въехали в ворота и остановились посреди двора.
— Развернись!..
Собровец в бронежилете поверх камуфляжа выполнил требование бандита, сдал назад, к двери, вышел из машины, оставив двигатель включенным, а дверцу распахнутой.
— Убирайтесь отсюда! — хрипло заорал Холмский. — Все до единого! Мне терять нечего, я эту суку в любом случае успею пристрелить! Ну?!.
— Убрать машины! — приказал Долганов. — Уходите все! Освободите дорогу! — И вполголоса добавил, обращаясь к командиру спецотряда: — Куда он, на хрен, денется!..
— Восемь!..
— Ты смотри, он еще считать умеет! — хохотнул шофер Долганова.
Улица перед домом быстро опустела. Машины доезжали до ближайших поворотов справа и слева, разворачивались и застывали, готовые сорваться в погоню по первой же команде.
— Никому не стрелять, — приказал Долганов по рации. — Резерв, готовность «один»!
Десяток «штатских» автомобилей — «Москвичей», «Волг», иномарок без опознавательных знаков милиции, — сменяясь, должны были вести «Жигули» с заложницей, постепенно забирая их в «клещи» и оттесняя посторонние машины в транспортном потоке.
