— Ну, хрен с ним... Подарю! Есть одна дама в России. Очень нужный человек. Просто бабки в лапу ей не дашь, высоко летает. А брошь на пятьсот тысяч баксов... Так ведь она потянет? Вот я и говорю, такую брошечку с изумрудом и бриликами в самый раз.
— Если быстро передарите, может, вас и не коснется кровавая зловещая аура камня. Но и то без гарантии.
— Накаркаешь, едри тебя в лапоть с носка на пятку...
— А... Помню, у нас в Питере так фарца Моня с Петроградской стороны матюгался. Виртуоз был... да, Питер, Питер... Значит, в Россию ваш камень вернется? Ну, так тому и быть. Может, и кончится его кровавенькая история. Ишь, вы гляньте, Олег, гляньте, как зеленый камень красным светится... Не тяните...
На следующий день, во время пребывания в Германии официальной правительственной делегации России, германский предприниматель Олег Гинзбург, из российских эмигрантов, известный торговец антиквариатом и драгоценностями, на приеме в российском посольстве преподнес во время приватной беседы небольшую черной кожи коробочку жене российского вице-премьера, директору крупного НИИ Ирине Юрьевне Бугровой. По контексту разговора та поняла, что в коробочке — дар, взятка, подношение, задаток, как ни назови, но плата за предоставление ему режима наибольшего благоприятствования. Она давно накопила информационное досье на Олега Гинзбурга, давно приняла решение вклиниться в его криминальный бизнес антиквариатом из России. Так что приняла коробочку без раздумий.
Тем временем ее планам «расширить и углубить» вывоз из России в Германию и другие страны Центральной и Западной Европы предметов русской старины, икон, литья, монет, стекла, драгоценностей, антиквариата, картин и т.д., не суждено было сбыться. По крайней мере в той части, где она связывала расширение «коридора» для антиквариата из России на Запад с Олегом Гинзбургом.
Олег попал в поле зрения не только криминальных структур России, в том числе организации, возглавляемой Хозяйкой, но и в круг пристального интереса правоохранительных органов и мощной антикриминальной структуры, возглавляемой человеком, известным как той, так и другой противодействующей стороне под кличкой Командир.
Не прошло и недели после совершения торжественного акта передачи броши с изумрудом Хозяйке, как Олег Гинзбург был похищен людьми Командира, вывезен в Голландию и захоронен под каналом маленького голландского городка, на глубине четырех метров ниже уровня моря, в каменной нише, ключ от которой был уничтожен. Последнее, что Олег видел в этой жизни, умирая в запертой каменной дверью нише, были красно-кровавые блики на зеленом изумрудном фоне. То ли камень с брошки княжны Васильчиковой привиделся ему перед смертью, то ли просто нехватка кислорода, когда он начал задыхаться в каменном мешке, породила красно-зеленые вспышки перед глазами? Теперь уж и спросить об этом некого. Олег Гинзбург, пахан крупной криминальной структуры в Германии, созданной эмигрантами из России и занимавшейся незаконным вывозом драгоценностей и антиквариата, похищаемого в России из музеев и частных коллекций, исчез. Был мертв. Мертвее некуда.
А Ирина Юрьевна Бугрова была жива. Ну то есть просто- таки живее некуда! Она прекрасно себя чувствовала. У нее все было хорошо и с пищеварением, и с сосудами, и с позвоночником. Ее изумрудные глаза были все так же красивы и холодны. А легкая полнота, наметившаяся в последние годы, пока ее не сильно портила. Во всяком случае, ее мужу она нравилась по-прежнему.
После того случая на концерте Нади Красной и Вадима Федоровцева Ирина Юрьевна старалась брошь с изумрудом, подарок покойного Олега Гинзбурга из Германии, в общественные места не надевать.
Один раз и нарушила свое же решение.
Знаменитый русский коллекционер Владислав Трофимович Козлов решил подарить свою уникальную коллекцию картин, гравюр, рисунков, скульптур, монет, автографов и экслибрисов городу Москве. Находчивый московский мэр выделил на это святое дело маленький старинный особнячок в центре Москвы. Писатель Сергей Власов, приор Ордена святого Константина в России, собрал при будущем музее международный попечительский совет. Словом, презентация нового музея притянула большой бомонд не только Москвы, но и Парижа, Мадрида, Лондона и Мюнхена. Обещали быть члены Дома Романовых, принцесса Инесса, принц Александр цу Ринг, барон Важховен, граф Радкевич и даже глава Ордена святого Константина, князь Эстерхази...
Собираясь на презентацию, Ирина Юрьевна была в приподнятом настроении, чувствовала некий светский кураж, когда хотелось и одеться побогаче и пофасонистее, и драгоценности показать. Из лучших своих... Она выбрала брильянтовые сережки с изумрудиками в центре, брильянтовые перстни с изумрудами, необычайно изящные подвески с изумрудами и брильянтами, ожерелье, где крупные изумруды перемежались с такими же крупными брильянтами. И тут поняла, что без старинной броши все это смотрится дешевой чешской бижутерией. Нужен был заключительный аккорд к этому параду камней. Изумруд княжны Васильчиковой как раз и был таким аккордом. Она решила нарушить данное себе же обещание.
Нельзя сказать, что ее явление произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Все-таки дамы там были из высшего света. Не только жены миллионеров и членов правительства, не только богатейшие предпринимательницы, вроде «товарки» и соратницы Хозяйки, пышнотелой Мадам, вульгарно показавшей Хозяйке большой палец, долженствующий продемонстрировать ее восторг перед камнями Бугровой. Но тут были жены почти всех европейских послов. Так что общий фон драгоценностей был мирового класса.
Но и на этом фоне Хозяйка блистала. Мадам была права: выглядела она «на большой».
И все бы хорошо, и настроение было бы замечательным, если бы не встреча с двумя генералами из Генпрокуратуры.
Одного из них, Муромцева, Бугрова знала лично. Год назад Муромцев расследовал крупное дело о хищениях драгоценностей из музеев Санкт-Петербурга, Пушкино, Новгорода и Пскова. Работала там явно одна банда. Поскольку регионов было охвачено несколько, то дело и забрали из областных и городских прокуратур и передали «важняку» Генпрокуратуры. Вышел Муромцев через задержанную в Высшем Волочке барыгу Веру Игнатьеву на заказчицу всех хищений, краж и разбойных нападений по кличке Хозяйка. Но намеком вышел, не персонифицированно. То есть он знал, что есть в Москве такая Хозяйка. Даже предполагал, кто ею мог быть. Но доказать ничего не смог.
Бугрова не стала нажимать «кнопки», чтобы избежать явки в Генпрокуратуру по вызову следователя. Ни к чему показывать, что вызов ее напугал до полусмерти. Пришла и четко, холодно и находчиво ответила на все вопросы внимательного и корректного Александра Михайловича. На том все и кончилось. Барыгу Веру Игнатьеву удавили в Бутырках. Пошла ее смерть как результат самоубийства. Повесилась, дескать, под гнетом вины и в страхе перед грозившей ей колонией строгого режима, поскольку была Вера к тому времени признана судом особо опасным рецидивистом.
Бугрова сразу узнала Муромцева. И, узнав, тут же отвела глаза. Здороваться с ним не было никакой охоты, а делать вид, что не узнала, неловко. Проще отвести глаза.
И, уже отведя глаза, вдруг поняла, что знает этого высокого человека с офицерской выправкой, стройными ногами спортсмена и мощным, накачанным торсом, стоявшего возле Муромцева. Это был доктор искусствоведения Егор Патрикеев, возглавивший, как передали ее информаторы, недавно созданный отдел специальных операций при Генпрокуратуре. Подробности вменяемых новому главку Генпрокуратуры функций пока известны не были. Зато было известно, что тяготевший к оперативной работе искусствовед имел большой опыт борьбы с международной организованной преступностью, с успехом вел дела, связанные с криминальным бизнесом на антиквариате и драгоценностях. Он давно был в разработке контрразведывательных структур руководимой Хозяйкой организации. Однако досье на него как было тощеньким, так таковым и осталось. Учитывая особый интерес к новому структурному подразделению Генпрокуратуры, Хозяйка сделала мысленную «зарубку» — выделить большие деньги, направить по следу этого человека с умным, печальным лицом с маленькой седой бородкой лучшие силы. Но собрать исчерпывающую информацию! Уже отойдя в угол зала, где стоял официант с огромным подносом, уставленным крохотными бутербродиками с воткнутыми в них пластмассовыми вилочками-двузубцами, уже взяв рассеянно такой маленький сандвич и отправив в рот миниатюрную тарталетку с тертым сыром, кусочком ветчины, свежего огурца и маслиной, уже жуя все это и сделав глоток шампанского из низкого стеклянного бокала, Бугрова поняла, что память, если так можно выразиться, уголков глаз, память периферийного зрения сохранила очень важную информацию.
Точно так же, как Хозяйка скользнула равнодушным взглядом по лицу Патрикеева, так и он скользнул своим взглядом по красивому лицу Ирины Юрьевны. При этом вспоминала, механически глотая «Брют»: глаза Патрикеева, одного из крупнейших знатоков древнерусских драгоценностей, автора монографии «Драгоценные камни в ювелирном искусстве Древней Руси», остановились на ее броши!
