Коля Шрам так увлекся Клавой, что решил сделать ей богатый подарок. До такой “дикости" он ранее никогда еще не опускался, наоборот, любовницы одаривали его своими подарками. Можно представить, как он был увлечен Клавой. Стечение обстоятельств благоприятствовало его намерениям и возможностям Клавы. Муж ее улетел в Лондон, где организовывалась его персональная выставка. У Коли Шрама сейчас были в избытке свободные деньги.
Клава не пожелала лететь с мужем в Англию, сославшись на учебу сына, необходимость присматривать за ним, хотя с этой обязанностью легко справилась бы и домработница.
Коля Шрам уже знал, как богато жила Клава, а поэтому и подарок решил купить достойный ее положения в обществе. Вечер с Клавой он решил провести на даче у своего приятеля, который отдал ему ее в недельное пользование. После веселого, беззаботного времяпрепровождения в ресторане они на такси приехали на дачу, где, как дети дурачась, пили и отдавались любовным ласкам. Устав от них, Клава, полузакрыв глаза, лежала в постели, предаваясь неге. Потом она почувствовала, как Николай что-то надевает ей на безымянный палец левой руки. Подняв руку, она увидела перстень с бриллиантом.
— Что это? — пьяно спросила она.
— Мой подарок тебе, — гордо сообщил он ей.
— Мне?! — разглядывая перстень, переспросила она.
— Тебе! Тебе! — заверил он ее, в душе недовольный, что Клава приняла подарок без эмоций, а обыденно, как должное.
— Ты что, недовольна подарком? — не стерпев, пробурчал он.
— Что ты, дорогой! Я благодарна тебе за эту безделушку, — поцеловав его в щеку, попыталась оправдаться Клава, не замечая, что обижает "друга". — Я сейчас вспомнила один эпизод из моей жизни, и он мне испортил настроение.
— Что за эпизод? Может быть, я смогу поправить и поднять твое настроение? — чтобы не молчать, спросил он.
— Ни ты, ни я не сможем тут ничего изменить, — заявила она.
— Слушай, кончай ка нудить и темнить, скажи членораздельно, что тебя выбило из колеи? — раздражаясь и уже не сдерживаясь, сердито пробурчал он, не ожидая, таких последствий от своего подарка.
— Где-то около года тому назад я со своим, — "мужем" она не посчитала нужным говорить, — была на свадьбе одного великого ученого по фамилии Кажакин. Его весь мир знает. Он тогда женился на одной смазливой индианке. И у его невесты в свадебной короне был бриллиант размером с куриное яйцо, — она, округлив указательный и большой пальцы правой руки, показала ему размер. — Да и других драгоценностей на ней было немало. По скромным подсчетам, их было не меньше, чем на четыре миллиона долларов. Вот это, я понимаю, подарок женщине, вот это люди живут! И что после этого твой подарок? — пьяно, грубо сказала она.
Такого неуважения и такой бестактности к себе Коля Шрам допустить не мог. Слово за слово, они поссорились, и несмотря на то, что ему трудно было терять такую красивую любовницу, встречаться с ней он уже не хотел. Бесцеремонно стащив свой подарок с ее пальца, едва ли не содрав вместе с ним и кожу, он, не дав ей даже полностью одеться, выгнал во двор. Только после настоятельной мольбы скулившей под дверью Клавы, боявшейся куда-либо пойти, чтобы не пострадать от грабителей, он сжалился над ней и вызвал такси. Так неожиданно для обоих закончился их роман.
Оставшись один на даче, Коля Шрам, расстроенный ссорой, недовольный своим поведением и тупоголовой подругой, задумался:
“Сколько бабок в нее ухлопал и вот так по-дурному все быстро кончилось. Не мог же я ее хамство терпеть молча, безответно, — оправдывая свой поступок, заключил он. — Эта дуреха оказалась мне не по карману. Ну и черт с ней, найти смазливую и с меньшими запросами куклу не проблема… Что она мне там травила о бриллианте размером с куриное яйцо у Кажакина? Действительно он такого размера или она темнила? А не позычить ли мне у него это яичко?" — появилась "счастливая" идея.
Он еще долго размышлял на эту тему, пока незаметно успокоившись, не уснул. В течение недели он изучал обстановку, подходы и выходы ко дворцу Кажакина. Теперь Коля Шрам не сомневался в достоверности информации, полученной от Клавы. Даже сам факт проживания семьи Кажакина в таком дорогом старинном особняке говорил ему о богатстве и материальном благополучии. Однако он был вынужден признать, что одному ему не справиться с этим делом. Необходимо было привлечь специалиста по отключению электронной сигнализации, шнифера или медвежатника, да и другие помощники также могли понадобиться. На это у него не было материальных возможностей, да и соответствующих знакомств. Поэтому как ни хотелось Коле Шраму, но он был вынужден отказаться от осуществления своей затеи. Но ему жалко было напрасных трудов, и он решил свою информацию, как наводку, выгодно продать Новаку, главарю известной ему воровской шайки, если, конечно, тот ею заинтересуется. К радости Коли Шрама, его сведения заинтересовали Новака, и тот пообещал "отвалить" ему сто кусков, но только после того, как провернет операцию.
Коля Шрам не сомневался в том, что Новаку удастся провернуть дело, поэтому стал ждать от него плату за свой "труд", которую и получил через три недели томительного ожидания.
Кажакин в два часа ночи отправил жену в роддом. Находился в больнице до утра, надеясь узнать из первых уст, кем его осчастливит Галина, но его ожидания оказались напрасными. Уставший и разбитый он вернулся домой, где отец встретил его сообщением:
— Сынок, у нас в доме побывали воры. Они отключили сигнализацию, вскрыли сейф и похитили из него деньги и драгоценности.
Сообщение отца Кажакин выслушал спокойно, внешне даже безразлично.
— Что будем делать, сынок?
— Я сейчас сообщу в милицию, и пускай она занимается этим делом.
— Я уже сообщил в милицию. Пообещали выслать оперативную группу, — поставил его в известность отец.
— Вот и хорошо, — обняв отца за плечи, похвалил его Кажакин. — Не волнуйся, папа, все вернем назад.
Вместе с оперативной группой к Кажакину приехал подполковник Наумов, теперь работавший заместителем начальника управления уголовного розыска Москвы. Когда’оперативная группа, завершив осмотр места происшествия, уехала, Наумов, уединившись с Кажакиным в его кабинете, стал рассуждать вслух:
— По-видимому, преступники давно готовились к операции и следили за вами, выжидая удобного случая. Сегодняшняя ночь явилась для них таким случаем. Преступников было несколько. Они по водосточной трубе поднялись на второй этаж, вырезали стекло в окне, открыли шпингалеты и проникли в дом. Отключив сигнализацию и подобран код к замку сейфа, открыли его. Преступники действовали профессионально грамотно, а поэтому оставили минимальное количество следов своего преступления.
Выслушав выводы Наумова о том, как была совершена кража, Кажакин сказал:
— Если преступление совершено профессионалами и группой лиц, а не одиночкой, то, думаю, не так уж трудно будет его раскрыть. Я помогу решить этот ребус, но у меня к тебе есть просьба. У вас в управлении наверное есть картотека профессиональных воров, проживающих в Москве. Мне бы хотелось получить их биографические данные с указанием, если можно, домашних адресов.
— Почему только москвичей и, если не секрет, зачем они тебе?
— Ты сам говорил, что за домом и за моей семьей было постоянное наблюдение, гастролерам это сделать непросто. А на второй вопрос я тебе вот что скажу. Дело в том, что деятельность твоих сотрудников ограничивается нормами уголовно-процессуального кодекса, тогда как я этого хомута на себе не имею и могу подозреваемых и преступников навестить нетрадиционным для вас способом, узнать, кто чем дышит и есть ли у него камень за пазухой.
— Предложение хорошее и принимается, — довольно улыбнулся Наумов. — Но перед тем как вступить с ними в контакт, не забывай, что они не индейцы, в любое время могут укусить, и с ними надо быть все время начеку.
— Мне с твоим контингентом никогда не приходилось работать, но я рассчитываю заставить преступников самих явиться к тебе с повинной и рассказать обо всех своих "проказах", поэтому дай мне на всякий случай свою визитную карточку, чтобы воришки знали, куда и к кому им топать, — сказал Кажакин.
— Когда они ко мне явятся, если только твое предположение подтвердится, тогда я и сам смогу без их признания получить от них ту информацию, какой они владеют на данный момент, — напомнил Кажакину Наумов, поднимаясь и вручая другу свою визитную карточку. — Я пойду распоряжусь, чтобы интересующая тебя информация была готова к завтрашнему вечеру.
Кажакин не пошел провожать Наумова, так как за эти сутки сильно устал и морально, и физически. Сейчас он нуждался только в отдыхе. Он был так уверен в своих знаниях и способностях, что не сомневался в успешном розыске преступников и возвращении похищенного ими. Астрологические исследования и другую работу он оставил на потом и сразу пошел в спальню. Позвонив в больницу и узнав, что Галина еще не родила, он лег в постель и мгновенно уснул. Его спокойствие передалось и остальным членам семьи.
