– Вообще-то, если сначала осмотреться... – нерешительно сказал Мазур.
– А он вырубит сразу. Потому что волокет в этом деле. В Карабасе только и есть блатного, что наколки. Отсидел по малолетству за хулиганку два года – блатной стал, не приведи господь... Как в том анекдоте – «и кличка у него блатная»... Знаешь? Ну вот. Я его в свое время заприметил – никогда не знаешь, кто и где потом пригодится. Пригодился вот... Есть у него, чтоб ты знал, старший брат Гоша. Ходит брат Гоша в милицейских погонах, пишется капитаном, но давно уже брату Гоше хочется больших красивых денежек, и чтоб пачка была вовсе уж невероятной толщины... И потому брат Гоша с нашей идеей потрясти бобра вполне согласен. И поедем мы туда, полковник, в натуральном «луноходе» с натуральной мигалкой.
– А этот брат Гоша нас там же не положит? – спросил Мазур. – Ежели, как говоришь, заховано у бобра на три жизни...
– В том-то и юмор, полковник, что вполне можно от него ожидать такого хамства, – оскалился Крест. – Значит, в чем наша задача? В том, чтобы брата Гошу заранее опередить. Он мне не сват, не брат, а мозгов у него не хватит, чтобы предварительно оставить на холодильнике письмишко... Да и оставил бы – не велика беда. Можно подумать, нынешняя фамилия у меня последняя... Гошу придется класть. Там же.
– А Карабаса? – нехорошо усмехнулся Мазур.
– Ну, логика требует, чтобы и Карабаса... Или у тебя по ним с Гошей душа болеть будет? – Крест подался вперед, глядя ему в глаза все так же умно и серьезно. – Полковник, ты меня ни в жизнь не заложишь. Потому что тебе самому всю оставшуюся жизнь придется о д р у г о м помнить, не до меня будет. Тебе еще надо доказать, что та парочка у парома весьма даже плохая... и так далее. Отмажет тебя твоя контора?
– Отмажет, – сказал Мазур.
– Все равно, при любом раскладе тебе будет не до меня. И мне нет смысла вас мочить – если все нормально пройдет, все живы останемся, делить будет нечего... А Карабас, сколько ему ни выдели, или болтать начнет, или выйдут на него очень даже быстро соплеменнички нашего бобра. Это тебе не милиция, они меня вычислят по крохотным деталькам... И вас тоже. Ну что, ощущаешь прилив гуманизма насчет этих двух братовьев?
– Да не особенно что-то, – честно сказал Мазур. – Они же и меня заложат, если что...
– В корень зришь, – удовлетворенно сказал Крест. – А вот кстати... – Мазуру показалось, что он немного напрягся. – Ты со своей конторой связаться как-нибудь можешь? Чтобы они тебя на перроне в Шантарске встретили?
Они какое-то время смотрели друг другу в глаза – и по лицам обоих, как зеркальное отражение, вдруг скользнули мимолетные ухмылки.
– Ага, вот оно что... – сказал Мазур.
– Ну, – спокойно сказал Крест. – Должен же я, прости, из тебя максимальную пользу извлечь в обмен на все хорошее с моей стороны? Мне много не надо – чтобы увезли с вокзала на хороших колесах, к которым линейная ментовня близко не подойдет... А там уж мы с Надюшкой где-нибудь на перекрестке соскочим и пойдем жить дальше, как нам нравится.
– Телефона в квартире нет, жаль, – сказал Мазур. – А на переговорку мне ехать рискованно...
– Да уж. Придется до финала тут просидеть.
– Оформлю это дело, когда сядем в поезд, – сказал Мазур. – Но чтоб ты мне обеспечил мою фотку на милицейских корочках... В каждом поезде есть бригадир и рация. А по эмпээсовской рации знающий человек, кое во что посвященный, с военными свяжется без труда – ты, может, и не знаешь, для чего в каждом управлении дороги первые отделы, а я-то знаю... Так что...
– Так что – получается так на так, – усмехнулся Крест. – До того, как прыгнем на крокодила[17], ты меня изо всех сил будешь опасаться, а потом и наоборот. Ну, поверю я тебе, полковничек, коли уж такой расклад, но учти – задумаешь продать, я в твою лялечку всегда успею шмальнуть...
– Аналогично, – осклабился Мазур. – Только я это насчет тебя буду иметь в виду...
Глава седьмая
Мы пошли на дело, я и Рабинович...
Очередную резкую перемену в судьбе Мазур принял довольно спокойно. И новых товарищей – тоже. Он давно уже устал и удивляться, и волноваться, вообще проявлять эмоции. Ольга вела себя точно так же.
Конечно, его появление с Крестом рука об руку произвело среди присутствующих некоторый фурор. Освобожденный от пут Карабас долго и многословно клялся, что его не так поняли, он вовсе и не думал никого закладывать или менять хозяина, и, вообще, он есть самый верный подельщик в этих краях и во всем мире. Крест благодушно похлопал его по плечу и заверил, что нисколько в этом не сомневается, только потом, улучив момент, бросил на Мазура быстрый колючий взгляд (а сам в этот миг красочно расписывал, какая жизнь у Карабаса настанет, когда тот получит свою жирную долю). Мазур понятливо опустил ресницы. Холодно, отстраненно подумал, что эту сявку и в самом деле не стоит отпускать живьем.
Ни Надежда, ни Ольга не задавали лишних вопросов. Лишь Карабас попробовал было распустить перед Мазуром хвост, напоминая, что он в этой благородной компании давний и полноправный член, а эрзац-Дракон – пришлый и оттого подозрительный, несмотря на все его учиненные по дороге художества. Мазур, не втягиваясь в дискуссию, молча врезал ему – легонько, но больно, чтобы знал, кто есть кто. Карабас попытался воззвать к Кресту, но моральной поддержки у главаря не обрел. И нельзя сказать, чтобы моментально воспылал к Мазуру лютой ненавистью – скорее уж с некоторым фатализмом принял новую иерархию, во мгновение ока возникшую в группе. Поворчал немного и притих, украдкой кидая на Ольгу гурманские взгляды, – впрочем, он и Надежду ими поливал при каждой возможности, что Креста, как Мазур подметил, только забавляло.
Вот с Надеждой обстояло далеко не так просто – Крест увел ее в другую комнату, и они там четверть часа дискутировали шепотом. Когда вышли, Мазур первое время перехватывал ее крайне недоверчивый взгляд, однако потом как-то незаметно унялась, смирилась, должно быть. Сам он объяснил Ольге ситуацию буквально в трех-четырех фразах – и посоветовал держать ушки на макушке.
Он не сомневался, что Кресту необходим точно так же, как Крест ему. Словно двое на необитаемом острове – у одного есть спички, а у другого коробок и оба понимают, что убийством дела не решить. Но в первый час оба непроизвольно разыгрывали некую фантасмагорическую шахматную партию – пытались как можно незаметнее и непринужденнее следить за перемещениями друг друга по квартире, словно бы невзначай оказываясь поблизости, оба прекрасно понимали тактику партнера, даже ухмылялись чуть смущенно, но претензий вслух не высказывали. В конце концов, обоим это надоело, но они, не в силах перестать, еще какое-то время неуклюже пасли друг друга. Пока Надя не выглянула из кухни и не бросила с насмешкой:
– Все еще дурью маетесь?
Та еще была фемина, Мазур не мог не оценить – черт в юбке, честное слово. И кое в чем крайне напоминала девочку-лимитчицу, приехавшую зацепиться зубами за коечку в мегаполисе. Только вместо коечки-прописочки было загадочное богатство, которого должно хватить на три жизни. Мазур мог поклясться, что она либо деревенская, либо уроженка крохотного городишки вроде Пижмана – что-то такое неуловимо проскальзывало – молодые и смазливые умницы из крупных городов все же не столь зубасты и целеустремленны в жадном стремлении урвать единым махом куш...
А в общем, все это его не касалось. Декорации в очередной раз мгновенно переменились, а задача, как водится, оставалась прежняя: без потерь добраться до пункта Б, сиречь до Шантарска.
Часа через два Надя, по распоряжению Креста, занялась Ольгой. Увела ее в ванную, надолго там заперлась. Карабас тем временем смылся по каким-то делам, и Крест долго, водя карандашом по старательно вычерченному плану, объяснял Мазуру задачу. Задача, как обычно и случается с нарисованными на бумаге планами, выглядела незамысловатой: с двух сторон ворваться во двор, а оттуда и в дом, положив холодными всех, кто попадется по дороге, за исключением одного-единственного конкретного человека, которого предстояло вдумчиво и обстоятельно допросить, чтобы узнать, куда он заховал э т о. Когда дело доходит до претворения красиво изображенных планов в жизнь, частенько приходится отбрасывать напрочь партитуру, не говоря уж о непредвиденных случайностях. И Крест понимал это не хуже Мазура. Загвоздка в том, что, по словам главаря, второго раза у него уже не будет, через сутки за э т и м приедут...
Когда Надя привела Ольгу, Мазур ее в первый миг даже не узнал – никогда не видел с другой прической и без косы. Перед ним предстала очаровательная юная дама в чуточку тесном для нее платье (Надя была самую чуточку меньшей комплекции), с темными, чуть отливающими рыжинкой волосами до плеч, слегка кудрявившимися. Она, пожалуй, стала еще красивее, но на миг показалась Мазуру незнакомой и даже чужой, и это было неприятно, словно в прошлом осталась некая важная частичка ее естества и какой-то частичкой Ольга теперь принадлежала э т о й квартире и э т и м людям, изменившим ее облик. Крест это моментально подметил:
