меня, что мы – вместе…
– Но вопрос всё же остаётся, – подлил масла в огонь первый. – Почему никто не вмешался, когда демонтировали памятник?..
Как ответить на этот вопрос? И есть ли на него ответ?
Наступила тишина. Наш разговор состоял из слов, но больше – из молчания. Тишина в общении между нами занимала более важную часть нашего взаимопонимания, потому что в молчании мы думали об одном и том же. Такое молчание не было чем-то неловким, тягостным… Оно настолько органично продолжало наш разговор, что заменить его словами было, кажется, теперь невозможно.
– …
– Давно известно, – заговорил следующий, – что армия, замаравшая свой мундир кровью собственного народа, не способна воевать против внешних врагов…
– Я был в Тбилиси и Баку, около Белого дома, – опять заговорил первый. – И я понял, что не способен воевать после этого вообще. Тогда, до этого, я был готов не задумываясь погибнуть. А такая «война»… Я просто это ненавижу. И ненавижу тех, которые к этому стремятся. Я стал пацифистом… И кроме того, стал полностью «атрофированным патриотом»…
– Согласен! – проговорил стоявший напротив, отчаявшийся от собственных мыслей и переживаний, от услышанных и ещё не до конца осознанных слов. – Именно этими событиями они, – и он кивнул куда-то вверх, – отбили у нас желание быть солдатами своей страны…
– Вспомните Савинцева, – дополнил его другой, – ещё в восемьдесят восьмом году, уходя на пенсию, он предупреждал: «Ни в коем случае не влезайте во внутригосударственные разборки… Испачкаетесь – не отмоетесь никогда. Святое имя «Вымпела» не замарайте кровью своих соплеменников!» Кто-то спросит: «Чистенькими хотите быть?»
«Нет! – отвечал Евгений Александрович, – не чистенькими, а справедливыми!»
– Ещё Савинцев говорил: «Не становитесь на сторону ни одного лидера в политике. Живите так: мы не за личности, мы – за государство!» Вон, вспомните: «Альфу» заставили ездить за Ельцыным… Нас – не смогли… Пока не смогли…
– Не смогли тогда…
– Но, мы шли туда по приказу, – добавил второй.
– Прав был «дед», – продолжил другой, имея в виду Савинцева. – Это стало невидимым разрушением того, что делалось до этого десятки лет. Все империи, предшествовавшие сегодняшнему дню, все без исключения, гибли не от ударов внешних врагов, а от чрезмерного внутреннего перенапряжения. И первый надрыв – это отношения силовых структур и народа. СССР не смог остановиться и рассчитать свои силы… Может быть, это тоже – часть ответа на вопрос о памятнике Дзержинского…
– А как же приказы? Мы же привыкли выполнять приказы, – спросил второй.
– В период начала событий изменилось отношение командиров среднего звена к приказам? – сказал кто-то.
– Вряд ли… – опять возразили ему.
– Послушайте, это происходило незаметно… Это, как… как ржавчина… Мы перестали верить в справедливость приказа.
– А задачу решать надо!
– Если раньше командир получал приказ от вышестоящего руководства… Осмысливал, переживал… – продолжил говоривший.
– Даже – обязательно сопереживал, – поддержали его.
– А затем, приняв решение, отдавал его, как свой приказ. Он был в нём уверен. Он говорил: «Я приказываю!»
– И вот… Там… – опять он кивнул куда-то вверх – в какой-то момент наступил период, когда некое управленческое звено перестало отдавать приказы от себя. Получалось примерно так: мне приказали, и я вам передаю… И немой знак вопроса… Вы уж сами смотрите?
– Или – вы идите и разберитесь… А в чём разобраться? Дайте приказ, что делать-то?
– Мы всегда понимали, что делали, – неуверенно возразил кто-то.
– Согласен! Но вы посмотрите глубже в эту проблему… Думающий подчиненный…
– Подчинённый, даже «думающий», должен думать только о том, каким путём и как лучше выполнить приказ. А совсем не о том, выполнять его или… – возразил другой.
– Это сложнее… Поймите, думающий подчинённый находил повод, почему приказ не выполнен… Потому что причина была уже «зарыта» в другом. И причина эта была неопровержимая… Вот и получалось, люди – умные, приказы – правильные, и при железной дисциплине…
– Она была, согласен, именно железной…
– …результата уже не было!
– Да… Кстати, в Афгане, да и в других странах, такого не было… Приказы звучали чётко и ясно. Как в песне у Бориса Галкина: «Как важно, чтобы ясно звучал приказ. И не сомневались солдаты!»
– Ты хочешь сказать, нас переучили? Слишком умным солдат быть не должен?
– Конечно, нет! Перенапряжение произошло внутри государства… И происходило это не в войне с внешним врагом, а в конфликтах между своими… А то, что мы были слишком подготовленные, так это, наоборот, спасло ситуацию в целом. Не было бы «Вымпела» в событиях в Баку…
– «Альфы» – в Таллине…
– Конечно, и у Белого дома, то сегодня мы с вами продолжали бы воевать… Причём были бы по уши в крови своих близких.
Он говорил это с таким убеждением, что мы задумались: «А может, это тоже одна из причин?»
– Конечно, и в этом причина… Но главное, что не стало к этому времени Андропова – отца «Вымпела». Поэтому слева и справа, из-за непонимания сути, подразделение стали дёргать для других задач… Как рассуждали те, свысока и издалека: «Сидят, получают много, стрелять умеют… Чего без дела скучают?» «Обижать» стали проблемами уровня… «Чем бы их занять?»
– Исподволь людей это стало разъедать…
– «Вымпелу» стали навязывать другие задачи. Завуалировано говорили: «У вас же хороший молоток, вот и заколачивайте гвозди…» А то, что молоток золотой…
– Ещё бы, каждый стоил очень больших денег…
– …Не понимали, пытались растащить на частные и порой бессмысленные задачи… Лучшие умы, лучшие силы десять лет работали над созданием подразделения, вкладывались огромные средства, наращивался профессиональный потенциал, оттачивались навыки и умения, а затем, по законам физики, накопленная энергия выплёскивалась в действии… И уже настало время, когда «Вымпел» с лихвой возвращал затраты Родине…
– Но отдано не всё, эта энергетическая структура, некогда сформированная, требует действия, выхода, полна сил и готова работать… Создать такую структуру – искусство, высшее военное искусство… А разрушить её – преступление, которому нет равных…
За столом сидели люди, пытающиеся понять причины произошедшего. Тогда, двадцать лет назад, эти причины были не видны. Со временем телом становимся мы более немощны, время всё-таки неумолимо… Но духом и душою – сильнее! Время укрепляет душу, оттачивает знания и делает человека сильнее. Может, и ума добавляется? Жаль, тогда не хватило нашего ума, чтобы всё это увидеть и просчитать…
– Не хватило ума? – как почувствовал мысли всех остальных, сказал молчавший до этого. – Мудрости нам не хватило…
– И правильно, и… неправильно, но не это главное, – заговорил один из нас. – Само подразделение, как задумывалось, было и стало таким, что могло решать абсолютно автономно любую задачу, в любом месте… Ничего дополнительно для этого не надо. Это был смысл «Вымпела»… Взяли «горсть людей», сказали, где, что и когда, и – в любую часть земного шара… Можно не переживать: они
