Эрл Гарднер - Дело о немом партнере

Милдред Фолкнер, сидя за своим рабочим столом в отгороженном прозрачными стеклянными стенами кабинете, где помещалась контора «Фолкнер Флауэр Шопс», выбрала голубой карандаш, который как нельзя более подходил по цвету. Хорошая рисовальщица, она часто пользовалась пастелью: рисунок помогал ей нагляднее представить, как будет выглядеть та или иная цветочная композиция. Слева от нее на столе лежал выполненный быстрыми, уверенными штрихами эскиз гостиной в доме Элсуортов. Милдред пыталась подобрать что-нибудь, что смотрелось бы красиво рядом с матово-зелеными свечами, которые миссис Элсуорт намеревалась использовать для освещения.

Легкое постукивание по стеклу отвлекло ее от работы. Она подняла голову и встретилась глазами с Гарри Пивисом.

Отодвинув эскизы в сторону, Милдред кивком пригласила его войти.

Пивис принял приглашение, как принимал вообще все в своей жизни: с непроницаемым лицом и ничем не нарушаемой размеренностью движений. Он был крупным мужчиной, широким в кости и жилистым. Его плечи и руки до сих пор хранили следы тяжелой работы на ферме, где он совсем еще мальчишкой начинал свой путь наверх. Теперь, когда он стал богат, прибрав к рукам практически всю розничную торговлю цветами в городе, ему стоило огромных трудов соответствовать образу преуспевающего бизнесмена. Он одевался у самых дорогих портных, ногти на руках всегда были тщательно ухожены и отполированы, чем резко контрастировали с узловатыми, навсегда искореженными грубой работой пальцами.

— Что-то поздновато вы засиделись? — спросил он у Милдред.

Она улыбнулась.

— Я почти всегда работаю допоздна. Что-нибудь непременно останется на вечер, не одно, так другое. Платежные ведомости, подоходный налог, коммерческие прогнозы и еще сотня всяких дел. К тому же сейчас только семь часов.

— Нелегко вам, видно, приходится с тех пор, как у вашей сестры начались нелады с сердцем.

— О, я вполне справляюсь, благодарю вас.

— Как она? Карлотта? Ей уже гораздо лучше.

— Рад это слышать.

— Большую часть времени она, правда, пока проводит в постели, но с каждым днем сил у нее все прибывает, и она чувствует, что здоровье ее восстанавливается.

— У вас ведь, если не ошибаюсь, три магазина?

— Да, — ответила она, зная, что Пивис и так прекрасно осведомлен на этот счет, причем не только о самих магазинах и их расположении, но и в общих чертах об объеме товарооборота в каждом из них.

— Угу, — кивнул Пивис. — Знаете что, девочки, я тут как-то подумал, неплохо бы и мне вложить кое-какие деньжата в ваше дело.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, поучаствовать немного в вашей корпорации.

Милдред Фолкнер улыбнулась и покачала головой:

— Спасибо, мистер Пивис, но мы пока вполне обходимся своими средствами. Корпорация у нас очень маленькая и тесная.

— Может, и не такая тесная, как вам кажется.

— Тесная, и весьма, — продолжала она с улыбкой. — Карлотта и я делим между собой весь пакет акций.

Его серо-зеленые глаза весело сверкнули из-под нависших бровей.

— А ну-ка подумайте получше.

Она задумалась на мгновение, потом рассмеялась.

— О, ну конечно же. Сертификат на владение пятью процентами от основного фонда был выдан Коринне Делл, когда мы стали корпорацией. Нам тогда нужно было ввести третьего человека в совет директоров, а эти пять процентов как раз давали ей такое право.

— Угу, — согласно кивнул Пивис, вытаскивая из кармана сложенный пополам сертификат. — Так вот, Коринна Делл вышла замуж за одного из моих людей, и… короче, я перекупил ее долю. Вы можете зарегистрировать передачу сертификата в своих книгах и выдать мне новый.

Повертев сертификат в руках, Милдред Фолкнер нахмурилась.

— Думаю, вы найдете его в полном порядке, — сказал Пивис. — Я имею в виду передаточную надпись, ну и там все остальное.

Она положила документ на стол и открыто посмотрела на гостя.

— Послушайте, мистер Пивис, мне это не нравится. Это нечестно. Я не знаю, что у вас на уме. Вы наш конкурент. И нам совсем не хочется, чтобы вы совали нос в наши дела. Коринна не должна была продавать свои акции. Хотя, конечно, я представляю, что в сложившихся обстоятельствах у нее не было особого выбора. В любом случае я хочу, чтобы вы знали, как мы к этому относимся, и не питали иллюзий.

— Я понимаю, — кивнул Пивис. — Бизнес есть бизнес. Вы проглядели ставку на этот сертификат, я — нет. Вы мне нравитесь. Мне бы хотелось, чтобы и вы относились ко мне так же. Но всякий раз, когда вы допустите ошибку и я смогу на этом заработать, я намерен так и поступить. Таковы правила игры. Вы знаете, что мы могли бы прекрасно договориться и насчет остальной части учредительного фонда. Вы сохраняете свое место, по-прежнему управляете делом, я получаю пятьдесят один процент и…

Она покачала головой.

— Вы бы зарабатывали не меньше, чем сейчас, — продолжал он, — и, кроме этого, располагали бы неограниченным капиталом для дальнейшего расширения дела. Я мог бы стать для вас выгодным партнером.

— Нет, благодарю вас. Нам вполне хватает и того, что мы имеем.

— Ну что ж, тогда просто зарегистрируйте передачу мне этих пяти процентов.

— Чего вы пытаетесь добиться? — спросила она.

— Ничего, — ответил он с простодушным видом, который так хорошо умел на себя напускать. — В работе мешать я не буду. Останусь на втором плане, так сказать, немым партнером. А вы давайте продолжайте зарабатывать свои миллионы. Теперь, когда у меня появился интерес, мне даже нравится, что правление все вечера отдает работе.

Он коротко хохотнул, поднял свое длинное, худое тело с кресла и тяжелой походкой направился вдоль прилавка к выходу. Провожая его взглядом, Милдред знала, что острые глаза под нависшими бровями не пропустят по дороге ни одной, даже самой незначительной детали.

Несколько минут она сидела молча, напряженно о чем-то размышляя, потом отодвинула эскизы на край стола и позвала Лоис Карлинг, дежурившую за прилавком рядом с входной дверью.

— В девять тридцать закрывайся, Лоис. Я ухожу и сегодня уже не вернусь.

У выхода из магазина она задержалась и мельком оглядела себя в большом, в человеческий рост, зеркале. В свои тридцать два года Милдред имела фигуру двадцатидвухлетней девушки, а опыт последних семи лет, ушедших на создание ее ныне процветающего бизнеса, закалил ее дух и тело: она научилась трезво мыслить и находилась в прекрасной физической форме. От нее исходило какое-то особое ощущение собранности, деловитости, уверенности в собственных силах; все это само по себе исключало дряблые мышцы и излишки плоти. Только человек, целиком отдающий себя работе, мог обладать такой подтянутой фигурой и самим своим видом внушать другим такую же веру в свою компетентность.

Лоис Карлинг наблюдала за Милдред, пока та не закрыла за собой дверь. В ее глазах притаились горечь и еще что-то, похожее на зависть. Лоис олицетворяла собой энергию юности, взрывную силу молодого вина, в то время как Милдред Фолкнер, напротив, обладала зрелой неповторимостью вина многолетней выдержки. Естественно, что Лоис Карлинг, не имевшая ничего, кроме красивой внешности, и с нетерпением отвергавшая «медленный, но верный» путь к успеху, задавалась вопросом: «Что такого есть в Милдред, чего нет у меня?» — только для Лоис этот вопрос был не из тех, что содержат ответы в себе самих: для нее это, скорее, была робкая, еще не осознанная попытка прийти к определению личности. Однако, поскольку философские проблемы лежали далеко за пределами ее мысленного кругозора, Лоис открыла дверцу прилавка, достала коробку конфет, которую преподнес Гарри Пивис, выбрала шоколадную и с удовольствием ее надкусила.

Рядом с гаражом, где Милдред Фолкнер держала свою машину, стояла телефонная будка. В ожидании, пока работник подгонит автомобиль к выходу, Милдред, следуя какому-то необъяснимому порыву, вошла вдруг в эту будку, открыла телефонную книгу и стала торопливо искать номер Перри Мейсона, адвоката.

Она прочла телефон конторы и примечание, в котором говорилось, что после окончания рабочего дня следует звонить Гленвуд 6-8345.

Милдред Фолкнер набрала номер. Ей ответила телефонная служба, специально занимавшаяся приемом и сортировкой телефонных звонков профессиональным юристам. Милдред объяснила, что хотела бы встретиться с мистером Мейсоном по делу большой важности, и спросила, не сможет ли он принять ее сегодня вечером. Разговаривавшая с ней женщина записала номер автомата, из которого она звонила, и попросила ее повесить трубку и подождать несколько минут.

В этот момент Милдред увидела свою машину и, открыв дверцу будки, знаком показала сидевшему за рулем человеку, что сейчас освободится. Тот кивнул, круто повернул налево и подогнал машину к бензоколонке. Милдред едва успела войти назад в будку, как телефон зазвонил. Она сняла трубку.