Агата Кристи - Экспресс на Плимут

Алек Симпсон, офицер Военно-морского флота Великобритании, поднялся в вагон идущего в Плимут экспресса на станции Ньютон-Эббот. Носильщик втащил в купе первого класса его тяжелый чемодан и уже собрался забросить его на багажную полку.

— Не надо, — остановил его молодой человек. — Поставьте здесь, я позже сам этим займусь. Вот вам за труды.

— Спасибо, сэр.

Щедро вознагражденный носильщик удалился, с лязгом захлопнулись двери, и трубный голос возвестил: «До Плимута — без остановок. Следующая станция Плимут, пересадка на Торки».[1] Поезд дал свисток и, набирая скорость, отошел от перрона.

В купе никого, кроме лейтенанта Симпсона, не было. Поежившись от пронизывающего декабрьского холода, он прикрыл окно, но тут же потянул носом воздух и поморщился. Ну и вонища! Как в госпитале, где его оперировали. Там так же несло хлороформом.[2]

Алек снова опустил стекло, пересел на другое место, раскурил трубку и несколько минут сидел, глядя в ночь. Потом встал, достал из чемодана несколько журналов и попытался засунуть багаж под сиденье напротив, но безуспешно. Как он его ни заталкивал, тот упрямо вылезал наружу.

— Что за черт, — пробормотал Алек и, отодвинув чемодан, заглянул под сиденье. В следующую секунду он непроизвольно вскрикнул и поезд, подчиняясь сорванному стоп-крану, неохотно остановился.

— Mon ami,[3] - обратился ко мне Пуаро, — вы, я знаю, проявляете живейший интерес к тому, что произошло в плимутском экспрессе. Прочтите-ка вот это.

Я чуть не выхватил из рук моего друга листок бумаги, который он протянул мне через стол. Это была записка, предельно лаконичная и деловая:

Дорогой сэр! Буду вам весьма обязан, если вы при первой возможности заглянете ко мне.

Искренне ваш,

Не видя тут никакой связи с плимутском экспрессом, я вопросительно взглянул на Пуаро.

Вместо ответа он взял со стола утренний выпуск и прочел вслух:

— «Страшная находка была обнаружена вчера вечером в вагоне поезда. Морской офицер, возвращавшийся к месту службы в Плимут, нашел в своем купе под сиденьем тело молодой женщины, убитой ударом ножа. Он тут же остановил поезд стоп-краном. Жертве на вид около тридцати лет, одежда очень модная и дорогая. Личность ее установить пока не удалось».

А дальше идет сообщение, что женщина, найденная в плимутском экспрессе, оказалась супругой известного аристократа, Руперта Каррингтона. Теперь вам все ясно, друг мой? Если нет, поясню: до замужества фамилия миссис Каррингтон была Холлидей. А ее отец, Эбенезер Холлидей, стальной король Америки.

— И он обратился прямо к вам? Неплохо! — Я как-то оказал ему услугу распутал аферу с облигациями на предъявителя. Позже, на церемонии по случаю приезда Ее королевского Величества в Париж, где присутствовал и я, мне показали мадемуазель Флосси. La jolie petitepen-sionnaire,[4] не говоря уже о jolie dot![5] Смесь, как вы понимаете, взрывоопасная. Она едва не попала в скверную историю.

— Каким образом?

— За ней стал ухлестывать некий граф де Рошфор. Un bien mauvais sujet![6] Как говорят у нас, «паршивая овца». Прохвост, и ничего более, но вскружить голову юной романтичной девушке ему труда не составило. К счастью, отец вовремя обо всем узнал и тут же забрал ее домой, в Америку. Я слышал, что через несколько лет она вышла замуж, но что представляет собой ее муж — не знаю.

— Боюсь, — вздохнул я, — Руперт Кэррингтон мало чем уступает графу. Мерзавец, каких поискать — смазливый, лощеный и абсолютно беспринципный. Свое состояние просадил на скачках, так что доллары старика Холлидея ему пришлись как нельзя кстати.

— Бедная девочка! Elle n'est pas bien tombee![7]

— Сдается мне, он не особенно скрывал, что его привлекла не она сама, а ее деньги. Они прожили вместе очень недолго и разъехались. Ходили слухи, что в скором времени можно было ожидать официального развода.

— Холлидей — стреляный воробей и своих денег так просто не отдаст. Он наверняка подстраховался на этот случай.

— Да уж можете не сомневаться. А что касается достопочтенного Руперта, мне доподлинно известно, что он на мели.

— Да-а! Любопытно…

— Что любопытно?

— Друг мой, пожалуйста, сейчас ни о чем меня не спрашивайте. Если вас это и впрямь интересует, почему бы вам не съездить со мной к мистеру Холлидею. Такси за углом.

Такси в несколько минут домчало нас до роскошного особняка на Парк-Лейн, где обосновался американский магнат. Нас провели в библиотеку и почти сразу же туда вошел крупный мужчина с острым взглядом и упрямым подбородком.

— Мосье Пуаро, — приступил прямиком к делу Холлидей, — думаю, не надо вам объяснять, что мне от вас нужно. Вы читали газеты, а я не люблю тратить время попусту. Тут выясняется, что вы в Лондоне, а я никогда ничего не забываю, помню, как вы распутали то дело с облигациями… Скотленд-Ярд выделил лучшие силы, но мне этого мало, мне нужны вы. Деньги не проблема. Я их наживал для моей дочурки, а теперь ее нет. И я отдам последний цент, чтобы поймать мерзавца, который ее убил. Слово за вами.

— Я согласен, мосье, — с достоинством поклонился Пуаро, — тем более что мне случалось видеть вашу дочь в Париже. Будьте добры, расскажите мне об обстоятельствах ее поездки в Плимут и обо всем, что, на ваш взгляд, имеет отношение к делу.

— Ну, во-первых, — начал Холлидей, — ехала она не в Плимут, а погостить в Эвонмид-Корт, поместье герцогини Суонсийской. Она отправилась поездом двенадцать четырнадцать с Паддингтонского вокзала[8] и в четырнадцать пятьдесят прибыла в Бристоль,[9] где у нее была пересадка. Большинство плимутских экспрессов, сами понимаете, следует через Вестбери и в Бристоле им делать нечего, но ее поезд до Бристоля идет без остановок, а потом останавливается в Таунтоне, Эксетере и Ньютон-Эбботе. Моя дочь была в купе одна — я зарезервировал его целиком, а ее горничная ехала в купе третьего класса в соседнем вагоне.

Пуаро кивнул, и мистер Холлидей продолжил свой рассказ.

— В Эвонмид-Корте собирались как следует повеселиться, там должно было быть несколько балов, так что моя дочь взяла с собой почти все свои драгоценности — тысяч на сто долларов.

— Un moment,[10] - прервал его Пуаро. — У кого были эти драгоценности? У вашей дочери или у ее горничной?

— Моя дочь всегда держала их при себе, в синем сафьяновом футляре.

— Продолжайте, мосье.

— В Бристоле горничная, Джейн Мэйсон, взяла находившиеся при ней несессер[11] и дорожный чехол с верхней одеждой Флосси и подошла к ее купе. К изумлению Джейн, моя дочь сказала, что не собирается выходить в Бристоле и поедет дальше. Она велела горничной сдать багаж в камеру хранения на станции и ждать ее в буфете, пока сама она не вернется во второй половине дня на встречном поезде в Бристоль. Горничная, хотя и была удивлена, сделала все, как было ведено, а именно: сдала багаж в камеру хранения и пошла в буфет. Но встречные поезда прибывали и прибывали, а ее хозяйки все не было. Когда прошел последний поезд, Джейн отправилась на ночлег в привокзальную гостиницу. А утром из газеты узнала, что произошло, и первым же поездом возвратилась в Лондон.

— Вы не знаете, почему планы вашей дочери так внезапно изменились?

— Видите ли, по утверждению горничной, в Бристоле Флосси была в купе не одна. Там находился еще какой-то мужчина, но он смотрел в окно и лица его видно не было.

— А куда выходили окна — на платформу?

— Нет. На платформу выходили окна коридора, где Флосси и разговаривала с горничной.

— И вы уверены… Прошу прощения. — Пуаро, приподнявшись, поправил косо стоявшую на столе чернильницу. — Je vous demande pardon,[12] - продолжал он, садясь, — но любое нарушение симметрии действует мне на нервы. Да, так вот, я хотел спросить, мосье, уверены ли вы, что именно эта неожиданная встреча и заставила вашу дочь изменить свои планы?

— По-моему, это единственное разумное объяснение.

— Вы не знаете, кем бы мог быть этот таинственный джентльмен?

— Понятия не имею, — ответил Холлидей, но как-то неуверенно.

— А… кто обнаружил тело?

— Какой-то морской офицер. Он тут же поднял тревогу. Среди пассажиров оказался врач. Он осмотрел тело и сказал, что ее сначала одурманили хлороформом, а затем убили. По его мнению, она уже была мертва часа четыре, а следовательно, убийство произошло вскоре после того, как поезд отошел от Бристоля — то ли не доезжая Вестона, то ли на перегоне между Вестоном и Таунтоном.

— А футляр с драгоценностями?

— Футляр исчез, мосье Пуаро.