Жаклин Уинспир - Мейси Доббс. Одного поля ягоды

Даже не будь она последней прошедшей через турникет на станции метро «Уоррен-стрит», Джек Баркер обратил бы внимание на высокую стройную женщину в темно-синем жакете длиной до бедер и в плиссированной юбке того же цвета, открывающей точеные лодыжки. Его старая мать сочла бы, что у нее есть «осанка». Женщина шла, распрямив плечи и высоко подняв голову, на ходу натягивая черные перчатки и при этом ухитряясь держать слегка потрепанную папку.

— Старая аристократия, — пробормотал под нос Джек. — Самодовольное ничтожество.

Джек решил, что женщина не обратит на него внимания, поэтому затопал ногами в тщетной попытке избавиться от острых игл холода, проникающих сквозь грубые сапоги. Перебросил через руку около полудюжины экземпляров «Дейли экспресс», ожидая, что возле него, взвизгнув тормозами, остановится такси и из окошка высунется рука с монетами.

— Постойте-постойте! Дайте мне, пожалуйста, «Экспресс», — послышался тягучий, как патока, голос.

Продавец газет медленно повернул голову и встретил взгляд синих глаз, темных как летняя ночь. Женщина протягивала ему деньги.

— Пожалуйста, мисс. Прохладное утро, правда?

Женщина улыбнулась, взяла газету и, перед тем как Уйти, ответила:

— Какое там! Чертовски холодное. Выпейте горячего чайку, пока не поздно.

Джек не смог бы объяснить, почему провожал взглядом эту женщину, шедшую по Уоррен-стрит к Фицрой-сквер. Но знал одно: хотя у нее и есть осанка, она, судя по фамильярному обращению к нему, явно не из старой аристократии.

В конце Уоррен-стрит Мейси Доббс остановилась перед черной парадной дверью слегка запущенного одноквартирного дома в непрерывном ряду георгианских стандартных домов, сунула под мышку «Дейли экспресс», осторожно раскрыла папку и вынула конверт, где лежало письмо домовладельца и два ключа. В письме говорилось, что, повернув ключ в замке, дверь нужно сильно толкать, газовую лампу у подножия лестницы требуется зажигать с осторожностью, а еще важно помнить про верхнюю ступеньку первого марша — на нее необходимо поглядывать — и не забывать, уходя вечером, запирать за собой дверь. Еще там было сказано, что Билли Бил, смотритель здания, привинтит на парадную дверь табличку с ее фамилией, если она не хочет остаться неизвестной.

Мейси усмехнулась. «Мне нужно заниматься делом, — подумала она. — Я здесь не для того, чтобы остаться неизвестной».

Мейси подозревала, что мистер Шарп, домовладелец, вряд ли оправдывает свою фамилию,[1] поэтому при каждой встрече будет задавать вопросы, ответы на которые очевидны. Однако его указания были дельными: дверь в самом деле приходилось толкать, а газовая лампа почти не рассеивала темноту лестничного колодца. Кое-что определенно нужно будет поменять, но всему свое время. Сейчас Мейси требовалось заняться работой, хотя у нее и не было текущих дел.

Осторожно преодолев верхнюю ступеньку, Мейси ступила на лестничную площадку и направилась к коричневой двери с матовым стеклом, на ручке которой висела табличка «Сдается внаем». Мейси сняла табличку, повернула ключ в замке, открыла дверь и, глубоко вздохнув, вошла в свою новую контору. Это была комната с газовыми лампами на каждой стене, с одним подъемным окном, из которого открывался вид на здание напротив и крыши домов за ним. Интерьер конторы составляли дубовый письменный стол, шаткое дубовое кресло и старый картотечный шкаф у окна.

Леди Роуэн Комптон, ее покровительница и бывшая работодательница, оказалась права: Уоррен-стрит не особенно процветающий район. Но если повести дело правильно, Мейси сможет платить за аренду и компенсировать часть суммы, которую позволила себе взять из сбережений. Она не рассчитывала на шикарное помещение, но и откровенная дыра ее тоже не устраивала. Хотелось чего-то среднего, но только не заурядного. Мейси ощущала некий уют в этом уголке Блумсбери. Говорили, что на Фицрой-сквер можно пообедать за одним столиком одновременно с графиней и плотником, и при этом оба будут чувствовать себя непринужденно. Да, Уоррен-стрит пока что вполне ее устроит. Сложность будет с именной табличкой. Эту проблему она еще не решила.

Леди Роуэн спросила:

— Ну, моя дорогая, как ты себя назовешь? Мы все знаем, что ты делаешь, но как будет называться твоя контора? Вряд ли следует утверждать очевидное. «Находит пропавших без вести, живых или мертвых, даже если они сами ищут себя» не годится. Нам нужно придумать что-нибудь краткое, привлекающее внимание к твоим уникальным талантам.

— Я думала о названии «Тактичные расследования», леди Роуэн. Как вы считаете?

— Но это никому не скажет, дорогая моя, как ты используешь свой ум — что ты, собственно, и делаешь.

— Не свой, а других людей. Я только задаю вопросы.

— Чепуха! Может, «Тактичные мозговые расследования»?

Мейси улыбнулась леди Роуэн, приподняв брови в шутливом испуге от предложения старшей женщины. Она непринужденно сидела перед камином в библиотеке бывшей работодательницы, камином, который некогда чистила загрубелыми от домашней работы руками служанки.

— Нет, я не нейрохирург. Подумаю немного над этим, леди Роуэн. Нужно хорошее название.

Седовласая аристократка наклонилась вперед и похлопала Мейси по колену.

— Я уверена, дорогая моя, что твой выбор будет удачным. Очень удачным.

И когда через неделю после того, как Мейси обосновалась в конторе на Уоррен-стрит, Билли Бил, смотритель здания, постучал в дверь и поинтересовался, есть ли именная табличка, которую нужно привинтить у парадной двери, Мейси протянула ему бронзовую с надписью: «М. Доббс. Профессиональные и личные расследования».

— Где привинтить ее, мисс? Справа от двери или слева?

Обращаясь к ней, он слегка склонил голову набок, ведь его рост составлял почти шесть футов. На вид Билли можно было дать лет тридцать. Сильный, мускулистый, с волосами цвета спелой пшеницы, он казался проворным, но всеми силами старался скрыть хромоту, однако Мейси сразу же ее заметила.

— Где располагаются другие таблички?

— Слева, мисс, но я бы на вашем месте прикрепил ее справа.

— А почему, мистер Бил?

— Билли. Зовите меня Билли. Люди почти не смотрят на левую сторону, так ведь? Посетители поднимаются по ступенькам и смотрят сперва на дверное кольцо с львиной головой, потом на ручку, которая находится справа. Табличку лучше всего повесить там. Если хотите, чтобы к вам обращались.

— Ладно, мистер Бил, прикрепите табличку справа.

Спасибо.

— Билли, мисс. Зовите меня Билли.

Билли Бил пошел прикреплять бронзовую табличку. Мейси глубоко вздохнула и потерла шею в том месте, где всегда давало себя знать беспокойство.

— Мисс…

Билли приоткрыл дверь, просунул внутрь голову, осторожно постучал в стекло и снял плоскую кепку.

— Что такое, мистер Бил?

— Билли, мисс. Мисс, можно с вами немного поговорить?

— Да, входите. О чем?

— Мисс, можно задать вам вопрос? Личный. — Не дожидаясь ответа, Билли продолжил: — Не были ли вы медсестрой? На эвакостанции? Возле Байоля?

Мейси ощутила сильное волнение и инстинктивно прижала руку к груди, но внешне сохранила спокойствие.

— Да, была.

— Я так и знал! — сказал Билли, хлопнув по колену кепкой. — Понял, как только увидел эти глаза. После того как меня внесли в палатку, я помню только их. Ваши глаза, мисс. Доктор сказал, чтобы я на чем-то сосредоточил внимание, пока он возится с моей ногой. И я смотрел на ваши глаза, мисс. Вы с ним спасли мне ногу. Там было полно шрапнели, но вы это сделали, так ведь? Как его звали?