Рекс Стаут
Прежде чем я умру
В тот октябрьский день домашняя атмосфера стала для меня совершенно невыносимой. Под домом я подразумеваю контору Ниро Вульфа, где я работаю, расположенную на первом этаже его собственного дома на Западной Тридцать пятой улице. Вскоре должна была наступить передышка, так как Вульф ежедневно проводил два часа — с четырех до шести — наверху в теплице со своими орхидеями. Однако до четырех оставалось ещё полчаса, а я уже был сыт им по горло.
Впрочем, я особенно и не виню его. События разворачивались в условиях нехватки мяса, а для Ниро Вульфа стол без мяса равносилен личному оскорблению… У него было такое отвратительное лицо, что я предложил ему съесть меня. Это, по крайней мере, избавило бы меня от его нападок.
В понедельник он был в таком отчаянном состоянии, что отважился на дальние прогулки: например, от кресла до книжных полок и обратно и даже через дверь в переднюю комнату, выходящею окнами на Тридцать пятую улицу.
Итак, в три тридцать я сказал Ниро Вульфу, что хочу отлучиться из дому по делу. Он так глубоко ушел в свои страдания, что даже не спросил меня, по какому делу.
Только я снял с вешалки шляпу, как в дверь позвонили. Я открыл её, и то, что я увидел, заставило меня мысленно юркнуть обратно в комнату под защиту Ниро Вульфа.
Личность стоящего передо мной человека была ясна как дважды два. Несмотря на солнечный день, на нём была черная фетровая шляпа и наглухо застегнутый дождевик. Не верилось, что он видит что-нибудь своими светло-серыми глазами, потому что лицо его было набальзамировано… во всяком случае, оно будет выглядеть так после того, как он испустит последний вздох и его набальзамируют.
— Тебя зовут Гудвин, — грубо сказал он, не двинув ни одним лицевым мускулом.
— Спасибо, — поблагодарил я его за это сообщение. — А вы не скажете, сколько я вешу?
Но это оказался серьезный парень.
— Выйди-ка. — Он указал большим пальцем за спину. — С тобой хотят поговорить.
За свою долгую карьеру частного детектива Ниро Вульфу приходилось сталкиваться с разными людьми, и, наверняка, у некоторых из них он вызывал чувства, далекие от дружелюбия.
Поскольку я работал с ним больше десяти лет, моё имя, конечно, стояло в каких-то списках рядом с его. Поэтому я велел набальзамированному типу подождать, захлопнул дверь и вернулся в контору.
Достав из письменного стола револьвер, я сунул его в карман. Когда я возвращался в прихожую, Вульф раздраженно спросил меня:
— Что там такое? Мышь?
— Нет, сэр, — холодно ответил я. — Меня просили спуститься на тротуар и подойти к машине Дейзи Перрита. Вы, наверное, слышали о нём, поскольку он один из именитых граждан. Его последний титул — король черного рынка.
Возможно, что в отличие от вас у него сложилось убеждение, что в жареном виде я буду не так уж плох. Я вышел на крыльцо, показал набальзамированному типу револьвер, потом положил его в карман и, спустившись по ступенькам, подошел к машине — черному большому седану.
Сидевший в нём мужчина опустил боковое стекло. Из-за моего плеча послышался голос:
— У него в кармане револьвер.
— Значит, он чертовски глуп, — сказал мужчина в машине. — Встань позади него.
— Мистер Вульф знает, что я здесь, — сказал я. — Что вы хотите?
— Я хочу видеть Вульфа.
Я покачал головой.
Мне не приходилось никогда видеть Дейзи Перрита так близко. Большинство людей назвали бы его толстяком. Но мне, знакомому с размерами Ниро Вульфа, он показался всего лишь округлым. У него было розовое лицо, гладко выбритое, самой главной деталью которого были глаза. В них отражалось всё, на что он был способен.
— Нет, — повторил я. — Сегодня я сказал вам по телефону, что Ниро Вульф слишком занят, чтобы увидеться с вами.
— И всё-таки я настаиваю на разговоре с ним. Пойдите и передайте ему это.
— Послушайте, мистер! — Я уперся локтем о стекло машины и наклонился к нему. — Не думайте, что я шучу с вами. Человек, которому придёт в голову такая мысль, может заказывать свои похороны. Но какое бы дело у вас ни было, мистер Вульф не хочет иметь с вами ничего общего!
— Арчи!
Этот рев раздался откуда-то сзади. Я повернулся и увидел фигуру Вульфа в открытом окне. Он снова проревел:
— Чего хочет мистер Перрит?
— Ничего, — ответил я. — Он просто остановился спросить дорогу.
— Он хочет видеть вас, — вмешался набальзамированный.
— Черт возьми, Арчи, приведи его сюда!
— Но я…
— Приведи его!
Окно захлопнулось, и Вульф исчез.
Набальзамированный внимательно оглядел улицу, открыл дверцу, и Дейзи Перрит вышел.
Выяснилось, что я плохо разбираюсь в этике преступного мира. По моим понятиям, телохранитель обязан всюду сопровождать босса, но Дейзи Перрит приказал ему оставаться у машины, а сам последовал за мной в дом.
Войдя в контору, он быстро огляделся, вероятно, просто в силу привычки, как играющий в гольф генерал машинально выбирает на поле удобные позиции для дотов. Я пошел вслед за ним и уселся за свой письменный стол, злясь на вмешательство Вульфа в наш разговор.
— Прошу вас сесть, сэр, — пригласил Вульф.
Перрит раздраженно сказал:
— Мне не нравится здесь. Я хочу поговорить лично с вами. Выйдите и сядьте в машину.
Я насторожился, боясь, что Вульф нагрубит ему в ответ, а грубить Дейзи Перриту было опасно. Но Вульф сказал, дружески усмехнувшись:
— Дорогой сэр, я редко выхожу из дома. Мне здесь нравится. Глупо покидать такое удобное место.
— Ладно, ладно, — нетерпеливо сказал Перрит и остановил свой взгляд на мне. — Вы выйдите и сядьте в машину.
— Нет, сэр, — твёрдо сказал Вульф. — Я ничего не делаю без мистера Гудвина. Что бы ни доверили мне — безразлично что, как только вы уйдете, я расскажу это ему.
— Для меня вы можете сделать исключение.
— Нет, сэр, — Вульф говорил вежливо, но по-прежнему твёрдо. — Если вы даже не решитесь доверить мне и мистеру Гудвину свои тайны, то всё равно есть небольшое дельце, которое мне хотелось бы обсудить с вами.
— Что вы хотите обсудить?
— Итак, — Вульф полузакрыл глаза, — в своей области я эксперт. Я знаю свое дело и могу давать советы. Я не знаком близко с вашей деятельностью, но, насколько я понимаю, в своей области вы тоже являетесь экспертом. Следовательно, вам известно, как там обстоят дела. В целом я вполне респектабельный и добропорядочный господин, но, как и у каждого человека, у меня есть свои слабости. Так вот я спрашиваю: куда девалось мясо?
— Так вот в чем дело, — холодно сказал Перрит. — Не знаю, правильно ли я вас понял. Вас интересует мясной рэкет?
— Нет, меня интересует говядина. Мне нужно мясо для еды.
Так вот в чем дело…
Я с отвращением смотрел на своего босса. Он совершенно утратил чувство меры. Ради куска ростбифа он зазвал к себе одного из самых опасных типов в Нью-Йорке.
— О, — сказал Перрит помягче. — Так вы голодны?
— Да, голоден.
— Печально. Я не мясник и не торговец. По правде говоря, я вообще не имею никакого отношения к мясу. Но я посмотрю…
Он замолчал и взглянул на меня, как будто имел дело с дворецким.
— Завтра утром между семью и десятью часами позвоните по телефону Линкольн 63–232: позовите Тома и скажите, что говорите от моего имени.
— Благодарю вас, сэр, — голос Вульфа был сладким, как патока. — Уверяю вас, что я оценил это. Теперь перейдем к нашему делу. Сегодня утром мистер Гудвин мне сказал, что ответил вам по телефону, что я слишком занят, чтобы повидаться с вами. Конечно, это была только отговорка. На самом деле он имел в виду вот что. В работе детектива профессиональный риск сравнительно высок, в вашей он ещё выше, так что было бы неразумно объединять их. К сожалению, я вполне согласен с мистером Гудвином. Не стоит доверять мне наши тайны, раз я не смогу взяться за ваше дело. Так что извините меня.
— Мне нужна помощь, — сказал Перрит.
— Не сомневаюсь. Иначе вы не пришли бы.
— Я не часто нуждаюсь в помощи, но, когда это бывает, я получаю лучшую. Я люблю иметь всё лучшее. Сейчас мне нужны вы, и я заплачу вам за помощь. — Перрит достал из кармана тугую пачку и перебросил её Вульфу. — Здесь пять кусков. Это только для начала. Меня шантажируют, и вашей задачей будет прекратить шантаж.
Я вытаращил на него глаза. Мне и в голову не могло прийти, что найдется человек, способный шантажировать Дейзи Перрита.
— Но ведь я уже сказал вам, мистер Перрит.
— Меня шантажирует дочь. Об этом не знает ни одна душа, кроме меня, а теперь и вас с вашим помощником. Есть одно щепетильное обстоятельство. Я не рассказал бы о нём даже матери, если бы она была ещё жива. Но теперь мне нужна помощь. Моя дочь…
— Подождите!
