Агата Кристи
Наследство Лемезюрье
Вместе с Пуаро я участвовал в расследовании многих странных преступлений, но ни одно из них, я полагаю, не сравнится с серией удивительных событий, которые мы вспоминали на протяжении долгих лет и которые в итоге создали ту проблему, которую Пуаро предстояло разрешить. Все началось с того, что как-то вечером, во время войны, мы услышали семейную историю рода Лемезюрье, и она сразу привлекла наше внимание. Мы с Пуаро только недавно встретились, возобновив наши добрые дружеские отношения, начавшиеся еще в Бельгии. Он расследовал одно маленькое дело для военного министерства, успешно разрешив его. Мы обедали в «Карлтоне» с неким штабным офицером, который отвешивал Пуаро тяжеловесные комплименты в перерывах между сменами блюд. Офицер наконец спешно ушел на какую-то очередную встречу, а мы спокойно допили кофе, прежде чем последовать его примеру.
Когда мы выходили из зала, кто-то окликнул меня, голос показался мне знакомым, и, обернувшись, я увидел капитана Винсента Лемезюрье, молодого парня, с которым я познакомился во Франции. Он был в компании с мужчиной постарше, который, судя по внешнему сходству, доводился ему родственником. Так оно и оказалось, поскольку его представили нам как мистера Хьюго Лемезюрье, дядю моего юного приятеля.
В сущности, я не слишком хорошо знал капитана Лемезюрье, но он был приятным молодым человеком, может, только несколько мечтательным по натуре, и я вспомнил разговоры о том, что он принадлежал к одному древнему аристократическому роду, владевшему имениями в Нортумберленде еще до времен Реформации. Мы с Пуаро никуда не спешили и, приняв приглашение молодого человека, сели за их столик и довольно мило поболтали с нашими новыми знакомыми. Старшему Лемезюрье можно было дать лет сорок, легкая сутулость выдавала его пристрастие к научным трудам; и как выяснилось, в то время он действительно проводил какие-то химические исследования по заказу правительства.
Наш разговор прервался в связи с появлением высокого темноволосого молодого человека, который решительно подошел к нашему столику, очевидно, испытывая некое волнение или даже тревогу.
– Слава богу, что я нашел вас обоих! – воскликнул он.
– Что случилось, Роджер?
– Ваш отец, Винсент, сильно расшибся. Молодая строптивая лошадь… – Конца фразы мы не расслышали, поскольку он отвернулся к своим собеседникам.
Через пару мгновений наши двое знакомых поспешно простились и покинули нас. Отец Винсента Лемезюрье серьезно пострадал, объезжая новую лошадь, и никто уже не надеялся, что он доживет до утра. Винсент смертельно побледнел и, казалось, был ошеломлен этим известием. Сказать по правде, я удивился такой реакции, поскольку из его немногословных разговоров на эту тему во Франции я понял, что они с отцом не особенно ладили, и поэтому сейчас такое проявление сыновних чувств слегка поразило меня.
Темноволосый молодой человек, которого нам представили как кузена, мистера Роджера Лемезюрье, задержался, и мы втроем вышли на улицу.
– Это довольно любопытная история, – заметил кузен. – Возможно, она заинтересует месье Пуаро. Я слышал о вас, месье Пуаро, от Хиггинсона. Он говорит, вы мастер психологии.
– Да, я изучал психологию, – осторожно признал мой друг.
– Вы заметили выражение лица моего кузена? Он был сражен, не так ли? А знаете почему? Стародавнее фамильное проклятие! Не желаете услышать эту историю?
– Было бы очень любезно с вашей стороны рассказать мне ее.
Роджер Лемезюрье взглянул на свои часы:
– Времени еще много. Я встречаюсь с ними на вокзале Кингз-Кросс. Итак, месье Пуаро, род Лемезюрье очень древний. В далекие времена Средневековья один из тех древних Лемезюрье стал подозревать свою жену в измене. Он обнаружил эту леди в компрометирующей ситуации. Она клялась, что была невинна, но старый барон Хьюго не слушал ее. У нее был один ребенок, сын… и он клялся, что это не его ребенок и что он никогда не признает его своим наследником. Я забыл, что именно он сделал… Некоторые, увлекаясь средневековыми представлениями, считают, что замуровал мать и сына живыми; в любом случае он убил их обоих, и она, умирая, настаивала на своей невиновности и прокляла весь род Лемезюрье. Проклятие состояло в том, что ни один первенец мужского пола, родившийся в семье Лемезюрье, никогда не будет наследником. В итоге по прошествии времени невиновность той дамы была полностью доказана. Я полагаю, что старый Хьюго надел власяницу и провел остаток своих дней в постах и молитве. Но странная вещь заключается в том, что с тех самых пор ни один первенец мужского пола не наследовал титул барона. Он переходил к братьям, к племянникам, к младшим сыновьям… но только не к старшему сыну. Отец Винсента был вторым из пяти сыновей, его старший брат умер в младенчестве. Конечно, всю войну Винсент был уверен, что если кому-то и суждено умереть, то именно ему. Но, что довольно странно, его два младших брата были убиты, а сам он прошел войну и остался целым и невредимым.
– Интересная семейная история, – задумчиво сказал Пуаро. – Но сейчас умирает его отец, а он, как старший сын, становится наследником?
– Именно так. Проклятие, должно быть, выдохлось… не в силах противостоять напряженности современной жизни.
Пуаро покачал головой, как будто осуждая шутливый тон своего собеседника. Роджер Лемезюрье вновь глянул на часы и заявил, что ему пора бежать.
Продолжение этой истории стало известно на следующий день, когда мы узнали о трагической смерти капитана Винсента Лемезюрье. Он ехал на север, в Шотландию, почтовым поездом и ночью, должно быть, открыл двери вагона и выбросился на полном ходу. По-трясение, вызванное несчастным случаем с его отцом, вероятно, вызвало некоторое временное умопомрачение. Странное суеверие, господствующее в семье Лемезюрье, было упомянуто в связи с новым наследником, братом его отца, чей единственный сын, Рональд Лемезюрье, впоследствии утонул в реке Сомме.
Я полагаю, что наша случайная встреча с молодым Винсентом в последний вечер его жизни разожгла наш интерес ко всему, что имело отношение к семье Лемезюрье, поскольку два года спустя мы с некоторым интересом отметили смерть Рональда Лемезюрье, который ко времени его наследования фамильного имения был уже хроническим больным. Преемником стал его брат Джон, здоровый и бодрый мужчина, у которого был сын – студент Итона.
Определенно некий злой рок омрачал жизнь рода Лемезюрье. Приехав на очередные каникулы, этот юноша умудрился застрелить себя. Смерть его отца произошла внезапно, в результате укуса осы, и титул по наследству перешел к его младшему пятому брату – Хьюго, с которым, как мы припомнили, мы и встречались в тот трагический вечер в «Карлтоне».
Не имея никаких объяснений этой исключительной серии несчастий, выпавших на долю рода Лемезюрье, мы не были лично заинтересованы в этом деле, но уже близилось то время, когда нам предстояло занять более активную позицию.
Однажды утром нам доложили о приходе миссис Лемезюрье. Это была высокая, энергичная женщина лет тридцати, производившая впечатление на редкость решительной и здравомыслящей особы. В говоре ее слышался слабый американский акцент.
– Месье Пуаро? Я рада познакомиться с вами. Мой муж, Хьюго Лемезюрье, встречался с вами как-то раз много лет назад, но вы едва ли помните тот случай.
– Я помню его отлично, мадам. Это случилось в «Карлтоне».
– У вас просто замечательная память. Месье Пуаро, я очень обеспокоена.
– Что же вас беспокоит, мадам?
– Мой старший сын… Вы знаете, у меня два сына. Рональду – восемь, а Джеральду – шесть лет.
– Продолжайте, мадам. Почему вы беспокоитесь за малыша Рональда?
– Месье Пуаро, за последние шесть месяцев он три раза был на волосок от смерти: сначала он чуть не утонул этим летом, когда мы отдыхали в Корнуолле; затем он выпал из окна детской, а потом чуть не умер, отравившись трупным ядом.
Возможно, выражение лица Пуаро даже слишком красноречиво отразило его мысли, поскольку миссис Лемезюрье, едва переведя дух, поспешила добавить:
– Разумеется, я понимаю, вы думаете, что я просто глупая женщина, делающая из мухи слона.
– Нет, право, мадам. Огорчение любой матери вполне оправданно в таких случаях, но я не понимаю, как могу вам помочь. Я не le bon Dieu, чтобы управлять волнами; для окна детской я предложил бы вам железные решетки, а для качества пищи… что может сравниться с материнской заботой?
– Но почему все эти вещи случались с Рональдом, а не с Джеральдом?
– Случай, мадам… просто le hasard!
– Вы так считаете?
– А что думаете вы… вы и ваш муж?
По лицу миссис Лемезюрье пробежала тень.
– С Хьюго разговаривать бесполезно… он не хочет ни о чем слушать. Возможно, вам приходилось слышать, что есть некое фамильное проклятие… о том, что ни один из старших сыновей не может стать наследником. Хьюго верит в него. Он полностью поглощен этой семейной историей, и он в высшей степени суеверен. Когда я поделилась с ним своими страхами, то он сказал, что это проклятие и никто из нас не в силах предотвратить его. Но, месье Пуаро, я родом из Америки, и мы не слишком верим в проклятия. Мы любим их как некую принадлежность подлинного аристократического рода… они придают некую тайну, загадочность, ну, надеюсь, вы понимаете. Я была простой опереточной актрисой, когда Хьюго познакомился со мной… и я думала, что история о его семейном проклятии рассказывается просто ради красного словца. Понимаете, о таких вещах приятно вспоминать у камина зимними вечерами, но когда это касается одного из твоих детей… Я просто обожаю моих детей, месье Пуаро, ради них я готова на все.
