Энн Перри
Смертная чаша весов
Посвящается Джейн Мерроу, в знак дружбы
…ты взвешен на весах и найден очень легким…
Дан. 5:27
Anne Perry
THE HYDE PARK HEADSMAN
Copyright © Anne Perry 1994
Перри – царствующая королева викторианского детектива.
People
Дайте Перри какое-нибудь заковыристое убийство вкупе с постыдным социальным казусом – и она напишет такой викторианский детектив, которому позавидовал бы сам Диккенс.
The New York Times
Мало кто из создателей детективов в духе Артура Конан Дойля может так красочно воспроизвести атмосферу викторианского Лондона, так точно прорисовать его детали и воссоздать настроение той эпохи, как Перри.
San Francisco Chronicle
Если вы купили очередную историю от Энн Перри, вы можете смело рассчитывать на то, что она будет превосходна.
The San Diego Union Tribune
Глава 1
Сэр Оливер Рэтбоун сидел в своих служебных апартаментах на Вер-стрит и с видимым удовлетворением оглядывал кабинет. Этот человек находился в зените своей карьеры. Возможно, он был самым уважаемым адвокатом Англии, и премьер-министр недавно с похвалой отозвался о нем перед ее величеством, которая сочла сэра Оливера достойным рыцарского звания из признательности за успешные деяния в сфере уголовной юриспруденции.
Кабинет юриста был обставлен со вкусом, однако неброско. Разумность и целесообразность преобладали в нем над желанием произвести впечатление на клиента, и при этом необходимым считался комфорт. Помещение за дверью было заполнено клерками, которые читали, считали, листали справочники и оказывали любезный прием тем, кто обращался к ним с разнообразными просьбами.
Рэтбоун почти закончил очередное дело. Он защищал одного почтенного джентльмена, которого, к сожалению, обвиняли в несколько неаккуратном обращении с государственными средствами. Оливер был совершенно уверен в благополучном завершении процесса. Сегодня он превосходно позавтракал в обществе епископа, судьи и одного из заслуженных членов парламента, и наступило время, когда следовало отдать внимание заботам текущего дня.
Однако адвокат едва успел подвинуть к себе папку с бумагами, когда в дверь постучали и в комнату заглянул клерк. На его обычно невозмутимом лице выражалось удивление.
– Сэр Оливер, вас желает видеть по важному и даже, по ее словам, неотложному делу графиня Зора фон Рюстов.
– Тогда введите ее, Симмс, – приказал Рэтбоун.
Он не удивился визиту графини. Посетительница, о которой сообщил ему помощник, была не первой титулованной дамой, которая приходила в его юридическую контору за советом. И конечно, не последней. Адвокат встал.
– Очень хорошо, сэр Оливер.
Симмс попятился и отвернулся, чтобы передать слова начальника кому-то невидимому, и через минуту в комнату быстро вошла женщина. Она шагала чуть враскачку, словно только что слезла с лошади. На ней было черно-зеленое платье с кринолином, но таким маленьким, что он вряд ли заслуживал подобного наименования. Дама была без шляпы, и ее волосы сдерживались в свободном пучке лишь черной сеткой. Перчатки графиня рассеянно держала в руке. Роста она была среднего, с прямыми плечами, и выглядела худощавее, чем следует, чтобы считаться по-женски привлекательной. Но зато лицо ее сразу привлекало внимание. Нос был несколько великоват и длинен, чувственный рот некрасив, а скулы чересчур высоки. Широко расставленные глаза смотрели из-за тяжелых полуопущенных век. Но вот фон Рюстов заговорила. Голос у нее был низким, волнующим, а дикция – великолепной.
– Добрый день, сэр Оливер.
Женщина стояла посредине кабинета совсем неподвижно и даже не оглянулась по сторонам, но сразу устремила на юриста живой, пытливый взгляд.
– Меня преследуют за клевету, – продолжила она. – Мне нужно, чтобы вы выступили в мою защиту.
Еще никогда к Рэтбоуну не обращались так свободно и просто. Если эта дама так же заговорила и с Симмсом, то ничего удивительного, что он был удивлен.
– Да, конечно, мадам, – сказал Оливер галантно. – Не соблаговолите ли сесть и рассказать про ваши обстоятельства? – И он указал на красивое, обитое зеленой кожей кресло напротив письменного стола.
Но посетительница осталась стоять.
– Дело очень простое. Принцесса Гизела… вы знаете, кто это?
Она вскинула брови, и теперь Рэтбоун разглядел, что ее замечательные глаза были зелеными.
– Да, вы, конечно, знаете. Это она обвинила меня в том, что я ее оклеветала. Но я в этом неповинна, – заявила Зора фон Рюстов.
Адвокат тоже остался стоять.
– Понимаю. Но что вы такое сказали, о чем она отозвалась как о клевете?
– А то, что она убила своего мужа Фридриха, кронпринца [1] моей страны, который отказался от трона, чтобы на ней жениться. Он умер этой весной, после несчастного случая во время верховой прогулки, здесь, в Англии.
– Но вы, конечно, этого так прямо не говорили?
Женщина немного вздернула подбородок.
– Я именно так и сказала! Однако по английским законам правда не является клеветой, не так ли?
Рэтбоун пристально смотрел на графиню. Она казалась совершенно спокойной и владеющей собой, но то, что эта дама говорила, не укладывалось ни в какие рамки. Симмсу не надо было впускать ее. Она же явно неуравновешенная особа!
– Мадам, если…
Зора подошла к зеленому креслу и села, рассеянно расправив юбку, чтобы она не смялась. Все это время она не сводила взгляда с лица юриста.
– Разве правдивое высказывание не находится под защитой закона, сэр Оливер? – спросила она.
– Да, это так, – признал Рэтбоун. – Но говорящий должен доказать справедливость своего высказывания. Просто заявить, что это правда, равносильно повторению клеветы, если вы не можете продемонстрировать свою правоту. Но, конечно, это требует того же объема доказательств, как и уголовное дело.
– Объема доказательств? – переспросила графиня. – Есть только правда или только ложь. Каков объем доказательств в данном случае потребуется мне?
Сэр Оливер тоже сел на место и, несколько наклонившись вперед, начал объяснять:
– В науке какая-нибудь теория должна быть доказана, не оставляя на свой счет никаких сомнений, и это достигается демонстрацией того, что все остальные теории несостоятельны. Обвинение в убийстве тоже может быть доказано, несмотря на все разумные сомнения. Но ваше дело – гражданское, и все будет основываться на теории возможности. И присяжные вынесут вердикт в соответствии с теми аргументами, которые им покажутся наиболее убедительными.
– А это хорошо для меня? – напрямик спросила фон Рюстов.
– Нет. Принцессе нетрудно будет убедить присяжных в том, что вы ее оклеветали. Она может доказать, что вы действительно так говорили и что это нанесло ущерб ее репутации. Последнее будет доказать совсем нетрудно.
– И первое тоже, – заметила графиня, слегка улыбнувшись, – я несколько раз говорила это публично. И вся моя защита лишь в том, что я говорю правду.
– Но вы можете это доказать?
– Вопреки всем разумно обоснованным сомнениям? – спросила женщина, широко раскрыв глаза. – Но тут возникает вопрос: что называть разумным? Я лично совершенно убеждена в своей правоте.
Рэтбоун откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и очень учтиво улыбнулся.
– Тогда убедите, пожалуйста, и меня, мадам.
Неожиданно Зора закинула назад голову и расхохоталась. Это был звучный, искрящийся, веселый грудной смех.
– Вы мне определенно нравитесь, сэр Оливер! – воскликнула она, но тут же спохватилась и не без труда взяла себя в руки. – Вы англичанин до мозга костей, но я уверена, что это пойдет только на пользу дела.
