— Минуту, — перебил ее Роджер, — а где живет миссис Рассел?
— На полпути между нашим домом и деревней.
— Понимаю, но значит, ей надо было снова спуститься за вами?
— Да, сделать небольшой крюк, но Элси всегда любила гулять вдоль скал. И, как правило, именно этим путем ходила в деревню, а не по дороге.
— Да, тем более что дорога проходит с той стороны дома. А дом Расселов расположен по той же дороге?
— Да, но дорога петляет и близко подходит к скалам, так что она бы потеряла не так уж много времени, чтобы зайти за мной.
— Понимаю. Итак?
— Но она не вернулась за мной. Я прождала ее примерно часа полтора. А так как я уже опоздала к чаю, то пошла домой одна.
— А сидя здесь, вы не могли видеть кого-нибудь, кто идет вверху в скалах, или они — вас, если бы кто-то вдруг решил спуститься по крутому склону скалы?
— Нет.
— А вообще кто-нибудь проходил мимо вас, пока вы здесь сидели?
— Не было ни души.
Роджер нахмурился.
— Вот это жаль. Вы, таким образом, не сможете доказать, что были здесь во время происшествия, не так ли?
— Но если мисс Кросс говорит, что она была здесь, — с горячностью вставил Энтони, — значит, это уже достаточное доказательство для любого-всякого.
— За исключением суда, Энтони. Суды, как правило, отвратительные и вечно во всем сомневающиеся учреждения. Между прочим, миссис Вэйн заходила к Расселам?
— Нет, не зашла, и это чрезвычайно удивительно. Фактически никто не видел ее с того самого момента, как мы с ней расстались, и до того, как было найдено ее тело.
— Да, неприятный, подозрительный промежуток времени, — задумчиво прокомментировал Роджер. — Не странно ли, что она все это время была здесь где-то поблизости, но ее никто не видел? Ведь здесь обычно достаточно народу?
— Нет, как раз немного. Здесь обычно никого не бывает, ведь поблизости тут лишь два дома, наш и Расселов. И еще надо учесть, что нельзя со стороны дороги увидеть идущего по скалам, разве только в одном-двух местах, потому что, если вы заметили, их разделяет возвышенность.
— Да, это так. Вы правы. А почему звонит колокол?
— Это, должно быть, наш колокол звонит к обеду, — ответила едва улыбнувшись девушка. — Довольно громко, да?
— В высшей степени. Ну что ж, мисс Кросс, — Роджер встал, — не думаю, что сейчас есть необходимость задерживать вас дольше, хотя я еще хотел бы вас кое о чем спросить. Вы не могли бы встретиться с нами завтра утром, скажем, в половине одиннадцатого для дальнейшего собеседования, как вы думаете?
— Разумеется, мистер Шерингэм. — Я буду очень и очень рада. И вы постараетесь?…
— Бросить дополнительный свет на эти полтора часа? — спросил Роджер, пожимая девушке руку. — Обещаю постараться. Ведь в этом вся загвоздка, правда? Сделаю все, что смогу, мисс Кросс, можете быть уверены.
Они поднялись наверх, и Энтони, как-то странно упустив из виду, что уже обменялся с девушкой рукопожатием на более низком уровне, опять с еще большей горячностью пожал маленькую ручку.
— Дело скверное, — заметил Роджер, когда они, уже вдвоем, направились в сторону гостиницы. — Оно гораздо хуже, чем я ей его представил. Я не сказал этой маленькой леди, что другая особа, бывшая с миссис Вэйн в ее смертный час, тоже, между прочим, женщина.
— Неужели? — мрачно переспросил Энтони. — Черт побери.
— Да, а теперь я расскажу тебе то немногое, что мне удалось узнать, немногое, но весьма интересное. Миссис Вэйн определенно была… Клянусь Юпитером, я совершенно забыл!
— О чем?
— Да о том, что я подобрал недалеко от того места, где нашли тело, клочок бумаги, на котором что-то написано. Я еще не успел разглядеть его как следует. Возможно, это все пустяк, но, с другой стороны, оно может оказаться и чем-то очень важным. Как бы то ни было, давай-ка посмотрим.
И, порывшись в нагрудном кармане, Роджер извлек носовой платок с его драгоценным содержимым.
— Вроде промокла немного, — заметил Энтони, когда на свет показался небольшой комок голубовато-серой бумаги.
— Естественно, если в течение последних шестидесяти или около того часов она время от времени оказывалась в воде, — согласился Роджер, с бесконечной осторожностью расправляя комочек. Это была нелегкая задача: одно неверное движение — и намокшая бумажка могла порваться, почему на каждые ее полдюйма уходило достаточно продолжительное время.
— Можно что-нибудь прочесть? — спросил нетерпеливо Энтони, когда на ладони Роджера уже лежал наконец расправленный клочок бумаги.
— Это бумага для заметок, — пробормотал Роджер, тщательно ее разглядывая, — хорошего качества. Водяной знак в виде большой короны и с какой-то надписью. Определить будет нетрудно.
— Но там что-нибудь написано?
— Было написано, но определеннее ничего сказать нельзя. Видишь эти стершиеся буквы? Думаю, узнать, что там было, практически невозможно.
— Значит, от бумажки никакого проку? — разочарованно протянул Энтони.
— Ну, я бы этого не сказал. Надеюсь, эксперт сумеет восстановить текст. Полагаю, для этого существуют определенные методы. Все возможно, но особенно надежды на это питать не следует. Десять против одного, что это вообще не имеет никакого отношения к миссис Вэйн, а если даже имеет, то еще десять шансов против одного, что это никак не связано с тем, что мы стремимся узнать. Однако мы ее не станем выбрасывать, возможно, она и пригодится.
Роджер снял шляпу, осторожно положил туда клочок, чтобы ветер его не унес, и они с Энтони пошли дальше.
— Что ты думаешь о мисс Кросс? — спросил как бы мимоходом Энтони, с преувеличенным интересом наблюдая за полетом случайной быстрокрылой чайки.
— Да вроде ничего, — ответил с коварным безразличием Роджер, — но мне она кажется совершенно ничем не выдающейся девушкой, а ты что думаешь?
— Мне лично она показалась чрезвычайно выдающейся, — холодно ответствовал Энтони.
— Неужели? Ну что ж! Вот только, пожалуй, нос длинноват, а?
— Длинноват нос! — с негодованием вскричал Энтони, — да у нее нос совершенно… — и, уловив взглядом хитрую усмешку Роджера, осекся. — Черт бы тебя побрал, — пробурчал он и покраснел.
— Ах вы, молодежь! — продолжал посмеиваться Роджер. — Ах молодость, счастливая молодость! Ах…
— Роджер, ты просто осел, ну постарайся хоть на минуту быть серьезнее. Считаешь, что эта девушка в опасности?
— Да, я действительно так считаю. — Роджер внезапно переменил насмешливый тон на очень и очень серьезный. — По крайней мере, ей угрожает если не опасная, то очень неприятная ситуация. Очень неприятная, поверь.
— Но ты не думаешь… здесь нет ничего такого… ну такого, о чем, по-видимому, думает инспектор, а?
— Ты хочешь спросить, не она ли столкнула свою кузину со скалы?упростил вопрос Роджер, не любивший иносказаний. — Нет, я, пожалуй, так не думаю. Должен сказать, она мне понравилась — хотя это вряд ли может иметь большое значение.
— Нет, это имеет чертовски большое значение, и ты действительно сделаешь все возможное, чтобы очистить ее от подозрений?
— Ну конечно сделаю. И разве я ей не сказал того же самого пять раз подряд?
— Спасибо, старина, — поблагодарил Энтони.
Оба почувствовали некоторую неловкость, и, чтобы ее сгладить, Роджер начал пространно пересказывать разговор с инспектором Морсби и какими сведениями он поделился, а что утаил, и пересказ продолжался до самых дверей гостиницы.
— Значит, прежде всего нам надо вот это самое — надо узнать, — сказал он, решительно переступая порог, — что старик Морсби скрыл! И это я намерен из него вытянуть любым способом: лаской или даже, если до этого дойдет, таской. И что важно, я уже знаю, как начать действовать, поэтому давай вступим во владение нашими четырьмя спальнями и умоемся холодной водой. Честное слово, Энтони, стало жарко, правда? Что ты скажешь, если до этого мы пропустим по кружечке?
— Как всегда, ты находишь уместные слова! — с жаром поддержал его Энтони.
И они дружно зашагали в маленький прохладный бар.
— Мистер Морсби уже вернулся? — спросил Роджер хозяина небрежным тоном, отхлебнув из тяжелой кружки и опуская ее на стойку.
— Нет, сэр, — ответил огромный, как гора, хозяин, — он сказал, что вернется только к ужину примерно в восемь вечера.
— Ну что ж, мы тоже нагуляем аппетит к этому времени. Вы можете накрыть нам на всех троих в гостиной? И пришлите туда бутылку джина и виски, с полдюжины имбирного пива, пару сифонов с содовой и штопор. Справитесь?
— Конечно, сэр, — благожелательно ответил хозяин, — это я смогу.
— Отлично! Но, наверное, будет чрезмерной роскошью получить и немного льда?
— У меня все есть, сэр, — с законной гордостью отвечал хозяин, — мне его в такую погоду привозят из Сэндси три раза в неделю, и как раз сегодня утром я получил свежую порцию, так что — на здоровье.
