Мейсон попытался вывести его из состояния олимпийского спокойствия.
– Вам предъявлено обвинение в убийстве, – начал он.
Джефферсон холодно посмотрел на адвоката:
– В противном случае я вряд ли находился бы здесь, не так ли?
– Что вы можете сообщить по данному делу?
– Практически ничего, кроме того, что я знал Векстера, если это то, что вас интересует.
– Как вы с ним познакомились?
– Он явился в нашу контору в Южной Африке, представился крупным американским оптовиком и заявил, что желает приобрести алмазы. Наша компания, как правило, не торгует необработанными алмазами, если это только не промышленные камни.
– Векстеру как раз требовались необработанные алмазы?
– Совершенно верно.
– И вы ответили, что такие камни продать ему не можете?
– Поймите, мистер Мейсон, мы должны быть прежде всего тактичными с клиентами. Мистер Векстер обещал стать постоянным покупателем, и к тому же он расплачивался наличными.
– Что же вы сделали?
– Мы показали ему несколько бриллиантов, но они его не заинтересовали. Он сказал, что ему нужны необработанные камни, так как огранкой занимается его фирма, и пояснил, что по условиям сделки должен лично отобрать алмазы, непосредственно на разработках.
– Зачем?
– Этого он не говорил.
– И его не спрашивали об этом?
– Мы не задаем лишних вопросов и не вмешиваемся в чужие дела, мистер Мейсон.
– И как вы договорились?
– Мы сошлись на том, что Векстер отберет алмазы, мы их ограним и отполируем и уже в готовом виде доставим ему через нашу парижскую контору.
– Какова стоимость бриллиантов?
– Оптовая или розничная?
– Оптовая.
– Намного меньше, чем если бы камни продавались по одному.
– Насколько меньше?
– Не могу сказать.
– Почему?
– Это тайна фирмы.
– Но ведь я ваш поверенный!
– Совершенно верно.
– Послушайте, вы англичанин?
– Нет.
– Американец?
– Да.
– Сколько лет вы проработали в британской компании?
– Пять или шесть лет.
– Вы стали настоящим англичанином! Но учтите, мистер Джефферсон, когда вы предстанете перед присяжными, вы, возможно, пожалеете о своем английском произношении и снобизме. Американские присяжные желают видеть у американского гражданина американские манеры.
Губы Джефферсона слегка изогнулись в усмешке.
– Если при вынесении решения они будут руковод-ствоваться своими личными чувствами, мне останется только презирать их!
– Это, конечно, разобьет им сердца! – улыбнулся Мейсон.
– Я думаю, мистер Мейсон, будет лучше, если вы с самого начала уясните, с кем имеете дело. По моему мнению, человек должен следовать раз и навсегда избранным принципам. Я бы скорее согласился умереть, чем поступиться своими убеждениями!
– Дело ваше, – сказал Мейсон, – но я обязан вас предупредить, что таким образом вы сами себе копаете могилу. Вы больше не встречались с Векстером?
– Нет, сэр. Сделка осуществлялась через парижское отделение.
– Через Ирвинга?
– Не обязательно. Там есть и другие сотрудники.
– Вы читали о происшествии на теплоходе и о предполагаемой кончине Векстера?
– Да.
– Вы по этому поводу что-нибудь сообщили своей администрации?
– Нет, разумеется.
– Вам было известно, что Векстер имел при себе целое состояние в бриллиантах?
– Я предполагал, что «целое состояние в бриллиантах» было ему доставлено через наше парижское отделение. Разумеется, я не мог знать, как он им распорядится.
– Вы не высказывали никаких предположений администрации?
– Конечно нет. Наши торговые сделки весьма конфиденциальны.
– Но вы, несомненно, обсуждали его смерть со своим партнером Ирвингом?
– Отнюдь не с партнером. С сотрудником фирмы, с личным другом, но не…
– Очень хорошо, с вашим помощником, – поправился Мейсон.
– Да, я это с ним обсуждал.
– Были ли у него какие-нибудь идеи на этот счет?
– Ничего конкретного, хотя кое-что в этом деле выглядело весьма подозрительно.
– Вам не приходило в голову, что эта история могла явиться ловко задуманным планом контрабанды?
– Я предпочитаю не распространяться на эту тему, мистер Мейсон. Могу только повторить, что в данном деле имелись кое-какие подозрительные обстоятельства.
– Вы их обсуждали с Ирвингом?
– Да, как представитель компании со своим сотрудником. Однако я предпочитаю не вдаваться в подробности и не повторять, что именно я тогда говорил. Не забывайте, мистер Мейсон, что здесь я являюсь не просто Джоном Джефферсоном, а представителем весьма уважаемой компании.
– Безусловно, но только в том смысле, что вас направила сюда ваша фирма. Однако в тюрьму-то посадили именно мистера Джона Джефферсона, а не представителя фирмы по экспорту алмазов.
– Вы правы, конечно…
– Как я понял, полиция нашла в вашей конторе бриллианты?
Джефферсон кивнул.
– Откуда они появились?
– Мистер Мейсон, я не имею об этом ни малейшего понятия. Я нахожусь в конторе всего часов шесть из двадцати четырех. Полагаю, что администрация выдает уборщицам запасные ключи. В контору постоянно заходят посторонние. Полиция даже говорила, что туда влезли воры…
– Молодая девушка, – уточнил Мейсон.
– Да, как будто бы женщина.
– Вы не предполагаете, кто это мог быть?
– Не имею представления!
– Вы знакомы с какой-нибудь молодой женщиной здесь, в городе?
Джефферсон заколебался.
– Вы знаете кого-нибудь? – настаивал Мейсон.
Джефферсон посмотрел ему в глаза и ответил:
– Нет.
– А не стараетесь ли вы кого-нибудь выгородить? В данный момент я не спрашиваю, почему вы это делаете. Меня интересует только, делаете вы это или нет.
– Нет.
– Вы понимаете, что дело примет крайне серьезный оборот, если вы попробуете фальсифицировать факты?
– Разве в этой стране закон не исходит из того, что подсудимый считается невиновным до тех пор, пока не докажут совершенно убедительно его вину?
Мейсон согласно кивнул.
– Они этого никогда не сумеют сделать, – заверил Джефферсон.
– Возможно, у вас больше не будет возможности рассказать мне, что вы знаете, – предупредил его Мейсон.
– Я уже все рассказал.
– Вы не переписывались с какой-нибудь молодой девушкой, проживающей здесь, перед тем как приехать сюда из Южной Африки?
И снова Джефферсон заметно заколебался, однако твердо отчеканил:
– Нет.
– Полиция говорила вам, что в вашу контору забралась какая-то молодая женщина?
– Которая открыла дверь ключом?
– Вы не передавали ключ какой-нибудь женщине?
– Нет. Определенно нет.
Мейсон начал выходить из себя.
– Послушайте, Джефферсон, если вы хотите кого-то выгородить, расскажите мне все, и я попытаюсь вам помочь. В конце концов, я представляю вас и, следовательно, действую в ваших интересах. Нет ничего глупее и опаснее, чем пытаться обмануть собственного адвоката. Вы должны понимать, к чему это может привести!
– Я понимаю.
– И вы никого не покрываете?
– Никого.
– Прокуратура уверена, что располагает убедительными уликами, изобличающими вас, в противном случае она не действовала бы так решительно.
– Полагаю, что окружной прокурор, как и любой смертный, может ошибаться.
– Безусловно. Но даже если допустить, что случилось именно это, мы должны доказать, что обвинение введено в заблуждение. Вы же мне совершенно не желаете помочь.
– Какой помощи вы от меня ждете, мистер Мейсон? Допустим, что вы завтра пойдете к себе в контору и застанете там полицию. Допустим далее, что они заявят, что нашли в вашем кабинете похищенные ценности, и я вас попрошу рассказать мне все как было. Что вы мне расскажете?
– Я бы попытался ответить на ваши вопросы.
– Я ответил на все, что вы мне задавали.
– У меня есть основания предполагать, что здесь, в городе, проживает молодая женщина, которую вы хорошо знаете.
– Вы ошибаетесь.
Мейсон поднялся:
– Ну что же, дело ваше!
– Наоборот, мистер Мейсон, я считаю, что теперь это уже наше дело!
– В том смысле, в каком вы подразумеваете, вы правы. И можете не сомневаться, свое дело я доведу до конца.
И адвокат сделал знак охраннику, что разговор закончен.
Когда Мейсон открыл дверь кабинета, Делла Стрит сидела за своим столом. Она сразу же спросила:
– Как прошла встреча, шеф?
Мейсон раздраженно махнул рукой.
– Не захотел разговаривать?
– Не сказал ничего конкретного. Он выгораживает какую-то женщину.
– Почему?
– Это нам предстоит выяснить… Принесла аппарат?
– Да, аппарат, пленки, осветитель и все прочее.
– Тогда займемся делом. Предупреди Герти, чтобы нас не беспокоили.
Делла собиралась было выйти в приемную, но задержалась у двери.
– Герти может сделать из этого кое-какие выводы, шеф! – предупредила она.
Адвокат задумчиво посмотрел на нее:
