– Мистер Гильберт Ирвинг, мистер Ниро Вульф.
Реакция была скорее интересной, чем полезной. То, что Ирвинг и Кирнс не являлись друзьями, не было новостью. Вероятно, Кирнс в него и не плевал, а просто слюна вылетела вместе с фырканьем.
Немедленно последовало два слова:
– Ты, ублюдок!
Ирвинг, должно быть, брал уроки или же имел практику, а, может, и то и другое вместе. Его апперкот правой был точным, уверенным и достаточно сильным. Он послал Кирнса вверх на добрых шесть дюймов, и трудно сказать, где бы тот завершил свое передвижение, если бы не закачался на углу стола Вульфа.
Чтобы быть справедливым, скажу, что Кирнс держался хорошо – гораздо лучше, чем можно было ожидать. Он не произнес ни звука. Стол спас его от падения, и секунды три он опирался на него, затем выпрямился, покрутил головой, словно убеждаясь, что она на месте, и двинулся прочь. Вначале его немного покачивало, но к тому времени, как он достиг двери, шаги его стали устойчивыми, и поворот он сделал вполне «о'кей».
Я прошел в холл, чтобы проводить его, и наблюдал, как он взял шляпу и вышел, закрыв за собой дверь, а не хлопнув ею.
Когда я вернулся в кабинет, Ирвинг говорил:
– Мне следует извиниться перед вами за инцидент. Прошу прощения.
– Вас спровоцировали, – вежливо ответил Вульф и указал на красное кресло. – Садитесь.
– Постойте, – вмешался я, – полагаю, что это мне, мистер Ирвинг, следовало просить у вас прощения за то, что я не предупредил вас, кто в кабинете. Но сейчас я должен снова перед вами извиниться. Мне необходимо сообщить кое-что мистеру Вульфу – то, что не может ждать! Наша беседа не продлится долго. – Я открыл дверь в соседнюю комнату. – Если вы перейдете сюда…
Ему это не понравилось.
– Мое дело спешное, – сказал он.
– Мое – тоже. Пожалуйста.
– Ваше имя – Арчи Гудвин?
– Да.
Он поколебался секунду, прежде чем пойти и переступить порог. Я закрыл за ним дверь. Наши стены и дверь были звуконепроницаемыми, поэтому у меня не было необходимости понижать голос, чтобы сообщить Вульфу:
– Хочу сообщить: я видел его жену.
– В самом деле? Резюме?
– Нет, – я сел. – Еще одна деталь: в восьмидесяти футах от того места, где стояло такси, находится двор с каменными глыбами. Он мог служить прекрасным местом для укрытия, лучше которого трудно пожелать. Но вы должны знать разговор с миссис Ирвинг подробно.
– Давай.
Я изложил все – лаконично и точно, начав с описания. Прошли многие годы с тех пор, как он впервые сказал мне, что описывать человека я должен так, чтобы он мог видеть и слышать его, и я давно приобрел сноровку. Я умел также передавать слово в слово разговоры – и более продолжительные, чем та небольшая болтовня, которую я имел с миссис Ирвинг. Когда я закончил, он задал один вопрос.
– Она врала?
– Я бы не поручился ни в том, ни в другом. Если и врала, то исключительно хорошо… Если это была смесь, то мне бы очень хотелось рассортировать ее.
– Хорошо, – сказал он, закрыв глаза. Прошло не более минуты, как они снова открылись. – Приведи его.
Я открыл дверь и попросил Ирвинга пойти. Он прошел к красному креслу, сел и остановил свой взгляд на Вульфе.
– Я должен объяснить, – заявил он, – что нахожусь здесь как друг мисс Холт, но она меня не просила об этом.
Вульф кивнул:
– Она упоминала ваше имя вчера вечером. Она сказала, что вы – интеллигентный человек.
– Боюсь, она мне льстит, – очевидно, для него естественным было сидеть спокойно. – Я пришел к вам за информацией. У меня нет особого права претендовать на нее, я могу только рассказать вам, почему она мне нужна… Когда сегодня утром я узнал по радио, что мисс Холт в тюрьме, я бросился в город. Я хотел увидеть ее и предложить свою помощь, но по пути понял, что это было бы неразумным, так как могло быть неправильно истолковано: ведь я – просто друг. Я позвонил адвокату – его имя Джон X. Дарби, объяснил ему ситуацию и спросил, не может ли он встретиться с нею. У них состоялась встреча, но она ему ничего не рассказала. Она даже не разрешила внести за нее залог. Она говорит, что ее представляют Ниро Вульф и Арчи Гудвин, и она ничего не будет делать без их совета.
Я дотронулся до своих губ, губ, которые целовала Мира, кончиком пальца и послал ей поцелуй. Она улучшила мое предложение, скомбинировав метод номер три с методом номер один. Она была клиентом на тысячу. Она даже отвергла два предложения освободить ее.
– Я не адвокат, – сказал Вульф, – и Гудвин тоже.
– Я знаю об этом. Но вы, кажется, загипнотизировали мисс Холт. Не имея намерения оскорбить вас, я все же должен спросить: вы действуете в ее интересах или в интересах Владо Кирнса?
Вульф хмыкнул.
– В ее. Она нас наняла.
– Вы с Кирнсом словно договорились, – вставил я. Он тоже считает, что мы ее загипнотизировали.
Он взглянул на меня и заявил.
– Я предпочитаю иметь дело с мистером Вульфом. Это его кабинет?
– Вы имеете дело с нами обоими, – разъяснил Вульф, – профессионально мы нерасчленимы. Какую информацию вы хотите?
– Я хочу знать, почему вы не принимаете никаких мер к ее освобождению? Какие действия вы намерены предпринять в ее интересах? Я хочу также, чтобы вы посоветовали ей принять услуги моего адвоката – он высококвалифицированный специалист.
Вульф положил ладони на ручки кресла.
– Вы – человек дела, мистер Ирвинг и вам следует знать: прежде чем я дам вам дюйм, не говоря уже о миле, которую вы просите, я должен быть уверен, что ваши интересы совпадают с ее интересами.
– К черту! Я ее друг! Разве она вам не сказала об этом? Вы говорили, что она упоминала обо мне.
– Она могла ошибиться. – Вульф покачал головой. – Мне, например, даже не известно, что вы рассказали в полиции?
– Ничего, они ничего у меня не спрашивали. Почему они должны были меня расспрашивать?
– Выходит, вы не сообщили им, что мисс Холт рассказала вам по телефону о своем намерении править такси Джуди Брэм?
Ирвинг вытаращил глаза, посмотрел на меня, потом опять на Вульфа.
– Нет. Даже если она звонила мне, то зачем мне рассказывать об этом полицейским?
– Вы отрицаете, что она рассказала вам об этом?
– Я не отрицаю и не поддерживаю.
Вульф перевернул ладонь.
– Какого же дьявола вы можете ждать искренности от меня? Вы хотите, чтобы я заподозрил, будто мисс Холт лгала, когда говорила нам о вашем телефонном разговоре?
– Когда она это говорила?
– Вчера вечером. Здесь, и не под гипнозом.
Он подумал, прежде чем ответить:
– Хорошо. Она говорила мне об этом.
– А кому рассказали вы?
– Никому.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен.
– Тогда вам нелегко будет убедить и меня в этом. Допуская, что мисс Холт выполнила свое намерение – взяла такси и приехала в нем по адресу мистера Кирнса в восемь часов, и, скомбинировав это предположение с тем фактом, что такси, уже с мертвым телом в нем, стояло перед моим домом в двадцать минут десятого, я спрашиваю – где же тут вы? Мисс Брэм утверждает, что она никому не говорила об этой встрече. Мисс Холт утверждает что она рассказала только вам. Удивительно ли, что у меня возникает вопрос: где вы были вчера вечером с восьми часов?
– Я понимаю. – Ирвинг вздохнул. – До чего же это нелепо. Вы действительно подозреваете меня в убийстве или в соучастии в убийстве Фоуб Арден?
– Да.
– Но это же совершенно нелепо! Я не имел никакого отношения к мисс Арден. Она ничего для меня не значила. И кроме того, очевидно, что тот, кто убил ее, хотел, чтобы мисс Холт была замешана, или, не желая того, допустил это. Сделал бы я такое? К черту! Я должен знать, что случилось! Вы знаете? Мисс Холт рассказала вам? Я должен все знать!
– Вернемся к тому, что должен знать я! – сухо произнес Вульф. – К вопросу о ваших передвижениях вчера вечером. Нам известно о них от вашей жены, но я предпочитаю знать от вас. Я стараюсь придерживаться одного хорошего правила: получать самые настоящие свидетельские показания.
Ирвинг снова вытаращил глаза:
– Моя жена? Вы видели мою жену?
– Мистер Гудвин видел. Сегодня утром он заходил к вам домой, чтобы встретиться с вами. Ваша жена пригласила его войти, сообщила о том, что вы уже ушли, и пожелала оказать помощь. Вам, конечно, известно то, о чем она рассказала нам?
– Она сказала ему… – он остановился словно споткнулся на следующем слове, и начал снова: – Она рассказала о своем телефонном звонке… вчера днем?
Вульф кивнул.
– И о том, как вы ей позвонили. Вы позвонили ей, а она – мисс Арден.
Ирвинг наклонил голову и уставился на свою правую руку. Его пальцы медленно сжались в кулак. Очевидно, что-то в этой операции у него не ладилось, так как он несколько раз повторил ее. Наконец он оторвал взгляд от руки и поднял голову:
