— Старый ковбой, — мрачно ответил Эллери, — свалился с пулей в сердце. Он убит, майор, сквозным выстрелом.
— Господи!
Эллери, нахмурившись, посмотрел вверх.
— Подойдите немного ближе, майор. — Маленький человечек нагнулся, его черные глазки насторожились. — Ваши камеры снимали все подряд?
В черных глазках вспыхнул яркий огонек.
— Боже мой! Боже мой! — Гладкие щеки Керби слегка покраснели. — Это просто чудо. Мистер Квин, просто чудо… каждую секунду!
— Замечательно, майор, замечательно, — поспешно отозвался Квин. — Это эксклюзивный подарок от бога, покровительствующего детективам. А теперь послушайте: продолжайте снимать все подряд, все, что сможете… мне нужна полная кинозапись всего того, что будет происходить с данного момента и до тех пор, пока я вам не скажу. Вы меня понимаете?
— О, разумеется. — Майор помолчал, затем спросил: — Но как долго я…
— Вы беспокоитесь о пленке? — Эллери улыбнулся. — Не думаю, что вам стоит волноваться, майор. Вашей компании предоставляется исключительный случай помочь полиции, и, учитывая то, с какой легкостью киношники швыряются деньгами, я думаю, что стоимость лишней кинопленки — это деньги, потраченные не зря. Очень даже не зря.
Майор задумчиво посмотрел на Эллери, потом коснулся пальцем кончиков маленьких усиков, кивнул и, выпрямившись, отдал отрывистое приказание своим людям. Одна камера сфокусировалась на группе, обступившей тело. Другая равномерно, словно механический циклоп, прошлась глазом по ярусам зрителей. Третья выхватила детали в других частях арены. Звукооператоры работали как сумасшедшие.
Эллери поправил галстук-бабочку, смахнул пыль с алебастровой манишки и направился через арену обратно.
* * *
Инспектор Квин, выдающийся блюститель порядка, был сверх меры отмечен печатью своей профессии. Он был единственной персоной в Нью-Йорке, которую можно было бы назвать, без намерения оскорбить, сверхпридирой. Он обладал талантом находить ошибки с помощью мелких деталей и слыл настоящим профессором по части незначительного, страстным приверженцем всякой мелочи. Однако его старый нос никогда не зарывался в землю слишком глубоко, чтобы не видеть полной картины местности. Сегодняшняя работа оказалась как раз в его духе. Убийство было совершено на глазах двадцатитысячной аудитории. И любой из этих двадцати тысяч зрителей мог застрелить старину Бака Хорна! Седая птичья головка инспектора была нацелена вперед, пальцы погружены в старую коричневую нюхательную табакерку, с губ слетали четкие приказания, в то время как умные глазки блуждали по аудитории, словно сами по себе, не упуская из виду пи единого препятствия на пути подвластного ему войска.
Это было большим везением, что пока он ожидал подкрепления — членов своей собственной бригады, — в его распоряжении оказалась огромная армия служащих, которую он мог стратегически разместить по всему огромному пространству «Колизея». Привратники и дежурные служащие были подключены к работе наряду с полицейскими, находившимися в здании в момент убийства. Все выходы охранялись. Было установлено, что ни единому живому существу не удалось проникнуть сквозь кордон. В соответствии с его мудрым распоряжением ни одному из двадцати тысяч присутствующих не позволялось покинуть помещение до тех пор, пока не будет закончено расследование.
Детективы из ближайших окрестностей уже откликнулись на сигнал тревоги; они окружили арену кольцом, сохраняя ее пространство отчетливо обозреваемым для главных действий. Сотни голов свесились через перила ярусов. Группу всадников и девушек-ковбоев обособили и отвели в другую часть арены; они спешились, их лошади, теперь уже спокойные, били копытами и мирно похрапывали. Их бока лоснились от пота после недолгого, но интенсивного галопа. Двое привратников, находившихся у двух главных выходов с арены — восточного и западного, — по-прежнему оставались начеку, усиленные сзади детективами. Все выходы с арены были поспешно закрыты и охранялись. Никому не разрешалось покинуть арену или пройти на нее.
Когда Эллери подбежал к месту происшествия, он увидел отца, пристально разглядывавшего уменьшенную копию ковбоя с мутными глазками и кривыми ножками.
— Грант говорит, что это ты обычно ухаживаешь за лошадьми. Так как тебя зовут? — резко спросил инспектор.
Маленький ковбой облизал сухие губы.
— Дэнл… Хэнк Бан. Я ничего не понял во всей этой стрельбе, инспектор. Провалиться мне на месте, я…
— Так ты ухаживаешь за лошадьми или нет?
— Д-да, инспектор, ухаживаю.
Инспектор смерил его взглядом с ног до головы.
— Ты был вместе с этой сумасшедшей бандой, которая с гиканьем гналась за Хорном сегодня вечером?
— Не-а, сэр! — воскликнул Бан.
— Где же ты был, когда Хорн упал с лошади?
— Вон там, за энтим покатым настилом у западных ворот, — промямлил Бан. — Когда я увидал старину Бака, откалывающего свой номер, старина Балди — дежурный у ворот — как раз пропускал меня.
— Кто-нибудь еще входил с тобой?
— Не-а, сэр. Балди, он и я…
— Хорошо, Бан. — Инспектор кивнул детективу: — Возьмите этого человека, проводите его через арену и позвольте ему собрать всех лошадей. Нечего устраивать здесь столпотворение.
Бан вяло скривил рот в улыбке и, сопровождаемый детективом, рысцой поспешил прочь. Поперек арены в песке были установлены временные корыта с водой, и коротышка сразу же взялся поить лошадей. Ковбои и девушки в ковбойских нарядах с застывшим выражением на лицах наблюдали за ним.
Эллери стоял в бездействии. Пока вся работа принадлежала его отцу.
Он осмотрелся. Бледная, словно умирающая луна, Кит Хорн с испачканными грязью коленями походила на статую, застывшую у бесформенной груды под пестрым индейским одеялом. По обеим сторонам стояла защита — плохая защита, к слову сказать, поскольку Керли походил на человека, которому внезапно проткнули уши, и он вдруг очутился во взбесившемся беззвучном мире, а его отца, глыбу мрамора, словно неожиданно хватил паралич, заставив застыть в горестной позе. Оба мужчины не отрывали глаз от пестрого одеяла.
Эллери, испытывая сострадание, тоже смотрел на одеяло.
— Эй, вы… из местной полиции, — приказал инспектор. — Возьмите нескольких парней и соберите все оружие. Да, все! Найдите какие-нибудь карточки и пометьте каждый ствол именем владельца. Или именем того, кто им временно пользовался. И не ограничивайтесь только именем; я хочу, чтобы каждый мужчина и каждая женщина на арене были обысканы. И помните: эти люди привыкли иметь дело с оружием.
— Да, сэр.
— И еще, — добавил инспектор задумчиво, переводя маленькие глазки на молчаливое трио у накрытого одеялом тела, — можете начать с этих троих. С пожилого мужчины, курчавого парня и… да, с девушки тоже.
Озаренный внезапно мыслью, Эллери резко обернулся в поисках кого-то. В группе у тела этого человека не оказалось… ковбоя, так мастерски управлявшего лошадью единственной рукой. Далеко через арену он поймал взгляд однорукого всадника, который сидел на полу и бесцельно подбрасывал длинный охотничий нож. Эллери повернулся обратно как раз вовремя, чтобы заметить, как Дикий Билл Грант поднял руку и подчинился обыску. Его глаза выражали смертельную боль. Кобура, висевшая на его объемистой талии, была уже пуста; детектив прикреплял к револьверу карточку. Керли неожиданно очнулся, покраснел и в гневе открыл было рот. Но потом пожал плечами и протянул полицейскому свой длинный револьвер. Ни у Керли, ни у его отца, как это обнаружилось при обыске, не было другого оружия. Затем наступила очередь Кит Хорн.
— Нет, — запротестовал Эллери.
Инспектор вопросительно покосился на него. Эллери направил палец в сторону девушки и покачал головой. Инспектор Квин пожал плечами:
— Э… не стоит беспокоить сейчас мисс Хорн. Мы займемся ею позже.
Два детектива кивнули и направились через арену. Кит Хорн не шевельнулась; она не слышала ни единого слова, продолжая изучать зигзагообразный узор на одеяле с таким выражением, от которого по спине пробегали мурашки.
Инспектор вздохнул и потер руку об руку.
— Грант! — окликнул он.
Старый шоумен обернулся к нему.
— Вы и ваш сын… отведите мисс Хорн в сторонку, хорошо? Боюсь, зрелище будет не из приятных.
Грант сделал глубокий, шумный вдох и дотронулся до обнаженной руки Кит.
— Кит, — пробормотал он. — Кит.
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Отойдем отсюда на минутку.
Кит снова перевела взгляд на одеяло.
Грант толкнул локтем сына. Керли устало потер глаза, затем они вместе подхватили девушку под руки и отвели ее в сторону. Она едва не закричала в ужасе, но крик замер на ее губах, и она обмякла. Мужчины почти понесли ее на руках через арену.
