– Ах, вот это. – Он вынул изо рта мокрый от слюны огрызок сигары и задумчиво оглядел его. – Этой штукой никого не обкуришь. Я ее вообще не зажигаю.
– Это тебе кажется, что она не воняет, потому что у тебя нюх атрофирован.
– Чепуха! – сказал он. – Я люблю жевать сигару, как другие – жевательную резинку. Вреда от нее окружающим – никакого. Ну, так все-таки, какого черта вы держите дверь настежь?
– Проветриваем помещение, – сказал я.
– Ладно. Давай зайдем к тебе и присядем. Я знаю, от тебя ни черта не добьешься. Ты почему меня ждал?
– Не ждал я тебя.
– О нет, Шкалик. Вчера вечером ты гонял по Рода-авеню. Зачем, черт возьми? В чем заключалась, так сказать, ценная идея твоей мельтешни?
– Я работал.
– Что это за работа такая?
– Надеюсь, прибыльная.
– В каком смысле?
– Ну, хорошо, – сказал я. – Скажу начистоту. Я услышал, что в северном конце Ла-Бри столкнулись машины, и тут же, смотрю, какой-то тип мчит из того района на предельной скорости. Я и подумал: не свидетель ли он происшествия, не желающий, чтобы его впутывали в это дело? Ну и я, исходя из лучших побуждений, решил: а не выяснить ли мне, кто этот малый?
– Кем же он оказался?
– Не знаю.
– Где было столкновение?
– В северном Ла-Бри.
– В котором часу?
– В начале одиннадцатого вечера.
– И ты преследовал убегающего свидетеля до самой Рода-авеню?
– Правильно. Но я держался довольно далеко от него.
– Кто он такой?
– Не знаю.
– Номер машины?
– Этого я сказать не могу.
Селлерс посмотрел мне в глаза и сказал:
– Такого быть не может – так долго висел у него на хвосте и ни разу не приблизился, чтобы хорошенько разглядеть. Как он выглядел?
– Я не знаю.
– Вчера ночью ты назвал полиции номер машины.
– Да, назвал. Но сегодня я сообразил, что по ошибке назвал номер не той машины.
– Нет, это не по ошибке, это надувательство.
– Почему же надувательство?
– Да потому, что машина под таким номером существует. Черный «Кадиллак», но, к твоему сведению, вчера вечером эта машина находилась в Портленде, штат Орегон, а водитель – в отпуске.
– Что за чертовщина! – воскликнул я.
Он пронзительно-испытующе взглянул на меня.
– Как же это получилось, что ты не заметил номера машины, за которой гонялся?
– Иногда я его нарочно отпускал, ну и, наверное, потерял и уцепился за другой черный «Кадиллак». А он свернул на Рода и сделал вид, будто хочет остановиться у дома посреди квартала, а потом внезапно передумал и свернул за угол. Тут я решил сократить дистанцию между нами, подтянуться к нему поближе, чтобы засечь номер. Но в это время у меня самого на хвосте повисла полицейская машина с погашенными фарами. Я решил, что сейчас они возьмут меня в оборот своими вопросами-расспросами, и думал уже только о том, как бы уйти от полиции.
– Хорошо, а теперь выкладывай мне настоящий номер машины, за которой ты гонялся.
– Да говорю же я тебе, нет у меня этого номера.
– Что значит «нет»?
– Я боялся спугнуть парня и потому не приближался к нему на такое расстояние, откуда можно было разглядеть номер.
– Ты подсунул полиции липовый номер.
– Мне не хотелось все им объяснять – что да как да почему.
– Ты и сейчас юлишь и утаиваешь массу подробностей, – сказал Селлерс. – Не верю я, что ты выслеживал этого малого и не засек номер.
– Да говорю же я тебе, что не хотел приближаться, чтобы не спугнуть человека. Он откуда-то смывался.
– Он каким-то образом повинен в том столкновении?
– Нет, не повинен. Он видел аварию, не желая выступать в роли свидетеля, но ноги он уносил по какой-то совсем другой причине.
– По какой?
– Этого я не знаю. Может быть, он заезжал в гости к какому-то другу-приятелю – потолковать о том о сем, а когда вышел из дома и садился в машину, увидел ту самую аварию и испугался, что кто-то запишет его номер и его вызовут повесткой в суд как свидетеля.
– Ох, слишком хорошо у тебя язык подвешен, – сказал Селлерс.
Я ответил огорченным тоном:
– Вот так всегда с вами, ребята, получается: когда вам говоришь правду, это вас почему-то оскорбляет.
– Беда, Дональд, в том, что ты всегда стараешься навязать свою игру, а сам играешь не только теми картами, что в колоде, но и теми, что ты вытаскиваешь из рукавов. Вот почему с тобой невозможно дело иметь.
– А ты считай, что у меня в рукаве – настоящие, а в колоде – фальшивые.
– Хотел бы я на тебя посмотреть, будь ты на моем месте, – сказал полицейский.
– Ну, пока что я тебя умышленно за нос не водил.
– Да, такого, черт побери, еще действительно не бывало.
– Когда ты меня слушаешься, ты в итоге – на коне, а когда не слушаешься, исходя из предположения, что я вру, то твои успехи весьма скромны.
– Фу-ты господи! – сказал он. – Опять ты за свое. Ты – удачливый и смекалистый тип, этого у тебя не отнимешь. Но с полицией я тебе не рекомендую играть в кошки-мышки – продуешься.
– Хорошо, с полицией играть не буду.
– Вот и прекрасно. Так что давай-ка еще малость разберемся в той аварии.
– Детально я еще сам не разобрался, – сказал я. – Но номера столкнувшихся машин у меня есть. Был там большой «олдс», управляемый мужчиной с курчавыми черными волосами. Тридцати двух – тридцати трех лет. Номер ХДА-177. Был там еще «Форд», которому крепко досталось. Его номер у меня тоже имеется.
– Вот и прекрасно, – сказал Селлерс. – А поскольку ты такой глазастый, вот и скажи, по чьей вине произошло столкновение. Парень в «олдсе» притормозил у перекрестка или нет?
– Я бы предпочел в настоящее время не отвечать на этот вопрос.
– Вот тебе раз, Шкалик! А я как раз предпочитаю, чтобы ты мне ответил именно сейчас, прямо сразу.
– Ну, хорошо, – сказал я. – Отвечу тебе чистосердечно: я не знаю.
– Ты не знаешь? Ты видел столкновение или не видел?
– Не видел. Я услышал издали грохот, а когда подъехал к месту происшествия, увидел машину, которая рванула с места и помчалась. По тому, как малый вел машину, я заподозрил, что инцидент произошел у него на глазах и он старается смыться с места происшествия. Я почувствовал, что у фирмы «Кул и Лэм» есть шанс подработать, если удастся выяснить, кто он такой. И я постарался выследить его, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Люди стали останавливаться у места происшествия, и мне было не так-то просто выбраться из образовавшейся пробки. Нужная мне машина опережала меня на два квартала, да тут еще красный сигнал светофора меня задержал. Но я был ужасно рад, когда увидел черный «Кадиллак» на Сансет. Он выглядел в точности как тот.
– И ты не мог записать номер?
– Нет. И не пытался. Я хотел выяснить, куда этот тип мчится сломя голову. Ради этого я не желал подкрадываться к нему, боясь его напугать. Поэтому я держался позади и скользил за ним только для того, чтобы не упустить его из виду, но не приближался, чтобы не пробудить у него подозрения. Если бы я прибавил скорости и списал номера, на этом все бы и кончилось. Я же решил, что умнее будет прицепиться к нему и не отставать, куда бы он ни поехал. А когда он доедет до места, куда он так торопился, я после всей этой гонки спокойненько подъеду поближе и запишу номер.
– Вот тут ты мне тухлянку подбрасываешь, есть у меня такое ощущение, – сказал Селлерс.
Я промолчал.
– Врешь ведь ты, а? – настаивал Селлерс.
– Послушай, – сказал я. – Загоняя меня в угол своими расспросами, ты каждый раз вынуждаешь меня врать, потому что я обязан выгораживать моих клиентов. Одно я тебе могу сказать прямо и откровенно. Всякий раз, когда я к тебе прихожу и говорю, что, по-моему, тебе выгоднее поступить так-то и так-то, я абсолютно искренен.
– Я знаю. Но в том-то и беда, что ты навязываешь мне свою схему мышления.
– Нисколько я не навязываю. Я просто хочу сказать, что уж если я тебе что-то советую, то я совершенно серьезен.
– А я в твоих чертовых умственных выкрутасах вижу одну только фальшь, – сказал он. – Ну а сейчас я хочу тебе еще кое-что сказать. Я желаю, чтобы ты все это забыл.
– Что значит «все это забыл»?
– Что я сказал, то и значит. Ты заврался, но мы готовы забыть эту историю, если ты сделаешь то же самое. Не лезь больше в это дело. Не зарывайся, ясно? Не вздумай продавать добытые тобою сведения любым участникам этой истории. Не пытайся предлагать свои услуги никому из тех, кто замешан в этом дорожном происшествии. И с репортерами об этом не треплись.
– Бог ты мой! – сказал я, вложив в это восклицание максимум удивления, какое я был способен изобразить. – Неужели ты думаешь, что этот жалкий инцидентишко, когда одна машина задела другую, привлечет внимание прессы?
– Я не это тебе говорю, – изрек Селлерс. Он уперся мне в грудь указательным пальцем и даже постучал по грудине, подчеркивая важность своих слов. – Я сказал, чтобы ты это все забыл. Я сказал, чтобы ты никому не протрепался об этом. Я сказал, чтобы ты не впутывался в это дорожно-транспортное происшествие. Иначе говоря, тебе велено держать свой нос подальше, а то тебе его так прищемят, что век не забудешь. А теперь противный Селлерс со своей слюнявой сигарой покидает вашу контору. Но предупреждаю – если ты опять полезешь напролом в наши дела, я лично поставлю точку на твоей карьере частного детектива. Лицензию тебе не возобновят до конца дней твоих.
