Возвращаясь в такси из уголовной полиции, я трижды прочитал заметку. Она была помещена на третьей полосе под заголовком: «Ниро Вулф обязуется доказать невиновность Данбара Уиппла». В заметке говорилось:
«Известный частный детектив Ниро Вулф приступил к расследованию дела об убийстве Сюзанны Брук. Он сообщил сегодня, что, по поручению Гарольда Р. Остера — защитника Данбара Уиппла, — берется осветить некоторые аспекты этого дела.
По имеющимся сведениям, до сих пор ни один из клиентов Вулфа не был осужден по обвинению в убийстве. Сегодня утром репортер «Газетт» спросил у Вулфа, не рискует ли он на этот раз своей репутацией, на что знаменитый детектив ответил категорическим «нет». По его словам, он имеет веские основания верить в невиновность Данбара Уиппла и убежден что в результате совместной работы с Остером сможет представить доказательства, подтверждающие непричастность Уиппла к убийству.
Вулф не пожелал уточнить, что это за «веские основания» и какие доказательства невиновности Уиппла он намерен найти. Некоторые считают примечательным уже один тот факт, что Вулф согласился взяться за расследование дела и не возражал против огласки его решения. Кое-кто иронически замечает, что в карьере каждой знаменитости наступает момент, когда ей, знаменитости, приходится за что-то браться впервые».
Фотографию «знаменитого» детектива редакция почему-то не поместила, хотя мне точно известно, что в архиве «Газетт» их хранилось не меньше десятка. Придется написать редактору протест.
В нашем особняке, направляясь в кабинет, я подметил одну деталь. «Газетт» нам доставляли часов в пять вечера, но у меня на столе ее не оказалось, хотя именно сегодня она была мне особенно нужна. Я поспешил в кухню, обратился к Фрицу, и тот сообщил, что Вулф звонил из оранжереи и просил принести газету туда. Что-то необычное! Как и вам, и мне, Вулфу нравилось видеть в газетах свое имя, но он всегда читал их в кабинете, когда спускался из оранжереи.
Уиппл и Остер приехали несколько раньше, чем обещали. Одно из многих правил, заведенных Вулфом, состояло в том, что когда к нему одновременно приходили адвокат и его клиент, последний всегда усаживался в кресло, обитое красной кожей. Однако теперь правило оказалось нарушенным. Остер осмотрелся и без промедления направился к креслу для клиентов. Это был высокий, плотный человек с кожей цвета темного меда, наиболее предпочитаемого Вулфом (я имею в виду мед), причем держался он с таким видом, словно само собой подразумевалось, что он тут главное лицо я никому своего главенства не уступит. Я даже подумал, как интересно было бы посмотреть, если бы Вулф вздумал пересадить его в другое кресло (обитое желтой кожей).
Лишь позже выяснилось, что Вулф не обратил на это внимания. Послышался шум спустившегося лифта, и появился Вулф с «Газетт» в руках. Он кивнул направо и налево и направился было к своему столу, но Остер встал и протянул ему руку. Вулф остановился, отрицательно качнул головой и, пробормотав «Моя кисть», — прошел к своему креслу.
— У вас повреждена кисть руки? — поинтересовался Остер, усаживаясь.
— Да. В свое время. — Вулф взглянул на Уиппла. — Вы встречались с сыном?
Уиппл ответил утвердительно.
— Он принял мое предложение?
— Его принял я, — заявил Остер; адвокат говорил глубоким баритоном, гулким, словно эхо, отскакивающее от стен. — Я его защитник, я и принимаю решения.
Вулф не обратил на него внимания.
— Я должен быть уверен, — сказал он, обращаясь к Уипплу, — что ваш сын знает о моем решении и одобряет его. Вы сообщили ему…
— Ну, это уже наглость! — вмешался Остер. — Вы же отлично знаете, Вулф, что только адвокат наделен исключительным правом выступать от имени своего подзащитного. Ну, а если не знаете, то мне остается лишь признать, что вы более невежественны, чем следовало ожидать. Я удивлен. Нет, я поражен! Не исключено, что мне придется пересмотреть свое согласие на ваше участие в деле.
— Вы закончили, мистер Остер? — спокойно обратился к нему Вулф.
— Я сказал, что мне, возможно, придется пересмотреть свое согласие на ваше участие…
— Я вас спрашиваю: вы закончили?
— Да.
— Прекрасно. Я умышленно довел вас до такого состояния. Мне хорошо известны ваши права. Но меня сейчас интересуют мои права. Мне, естественно, хочется как можно лучше выполнить поручение мистера Уиппла, поэтому я начну с предположения, которое вы наверняка отвергнете. Я предвидел, что мы обязательно поссоримся, и решил сразу показать, какой я капризный и упрямый. Уж если стычка неизбежна, решил я, лучше сразу начать с нее, а там посмотрим, может, и договоримся. Так вот. Мое предположение заключается в том, что Сюзанну Брук убил не Данбар Уиппл, а кто-то другой, либо связанный с Комитетом защиты гражданских прав, либо даже сотрудник его аппарата. Другими словами…
— Вы не ошиблись, я никогда не соглашусь с подобным предположением. — Остер живо повернулся к Уипплу. — Нет, он невозможен. Вы только послушайте его! Он невозможен!
— А вы бездарь и путаник, — ответил Вулф, но не зло, а словно констатируя факт, не требующий доказательства.
Остер на время лишился дара речи и, выпучив глаза уставился на Вулфа.
— Если уж вы взяли на себя защиту Данбара Уиппла, — продолжал Вулф, — по крайней мере поинтересуйтесь, на чем основано мое предположение, прежде чем отвергать его. Это действительно только предположение, не больше — надо же с чего-то начинать. Пока бесспорно одно: убийца знал и адрес квартиры мисс Брук, и то, что она в тот час находилась там или обязательно придет. Это был не обычный грабитель, он не взял ни драгоценностей, ни денег — хотя бы для маскировки истинных мотивов преступления. Вряд ли о второй квартире мисс Брук знал широкий круг людей; судя по сообщениям газет, о ее существовании были осведомлены лишь несколько человек. Надо выяснить, кто они, и начинать поиски следует с наиболее вероятного места — с Комитета защиты гражданских прав. Я хочу спросить вот о чем. Данбар Уиппл — ваш подзащитный. Если бы удалось доказать его невиновность, разоблачив подлинного преступника, оказавшегося, скажем, сотрудником организации, юрисконсультом которой вы являетесь, и если бы решение о разоблачении зависело только от вас, вы бы пошли на это?
Остеру не оставалось ничего иного, как ответить «да», но он тут же добавил:
— В вашем предположении два «если».
— Верно, но о первом «если» можно не говорить. Давайте смотреть на вещи трезво, мистер Остер. Вчера в это же самое время и в этом же самом кресле сидел инспектор полиции, и мы с ним вели долгий разговор. Вашему подзащитному угрожает серьезная опасность, и для его спасения мы обязаны как можно скорее найти настоящего убийцу. Вы согласны?
— У вас был Кремер?
— Да, однако не в этом дело. Вы не ответили на мой вопрос, но я не настаиваю, ваша проницательность общеизвестна (кнут и пряник?). Данбар Уиппл появился на квартире мисс Брук вскоре после девяти часов вечера и пробыл там до прибытия полиции, то есть минут тридцать пять — сорок, как он сам утверждает. Единственная возможность доказать, что Сюзанна Брук была уже мертва, когда Уиппл пришел к ней, состоит в том, чтобы найти ее убийцу. Вот и давайте его искать. Безусловно, не только в Комитете защиты гражданских прав. Где твой отчет, Арчи?
Я достал из ящика стола свой труд.
— У тебя есть еще экземпляр?
— Да, я отпечатал его в трех экземплярах.
— Передай копию мистеру Остеру. Этот документ, мистер Остер, представляет собой подробный отчет о ходе расследования прошлого мисс Сюзанны Брук, предпринятого мною по поручению мистера Поула Уиппла. Насколько мне известно, в нем изложены даже самые мелкие детали, имеющие хоть какое-нибудь значение. Я еще не успел прочитать отчет мистера Гудвина, но обязательно прочитаю и советую то же самое сделать вам. Конечно, я буду обращать внимание на каждую мелочь, какой бы несущественной она ни казалась на первый взгляд. Однако я должен как можно скорее повидаться…
Он внезапно умолк, затем с силой ударил ладонью по столу.
— Черт побери, ну не идиот ли я! До сих пор не спросил, есть ли у вас план защиты.
Остер, небрежно листавший мой отчет, взглянул на Вулфа.
— Нет… Не сказал бы. Ничего подготовленного у меня пока нет.
— Но, возможно, есть какие-нибудь предположения или подозрения, пусть смутные, насчет личности убийцы?
— Нет.
— А у вас, мистер Уиппл?
— Тоже нет. Абсолютно никаких. Но меня интересует один вопрос — это не простое любопытство, нет. Сын тоже хотел бы это знать, и я обещал ему спросить у вас… Адвокат будет защищать клиента, если даже считает его виновным. Но ведь вы всегда отказываетесь от таких клиентов. Значит, вы твердо убеждены в невиновности моего сына. Ему хотелось бы знать, почему.
— Так уж это важно?
— Для него — да.
— В таком случае, передайте ему: потому что он — негр, а Сюзанна Брук была белой девушкой. Надеюсь, его удовлетворит мой ответ. Вам же могу сказать, что не вижу никаких причин которые бы толкнули его на убийство. И потом, главным образом, все его поведение в этой комнате во вторник. Или он невиновен, или разыграл заранее подготовленный спектакль, на что, по-моему, не способен. Мне кажется, ваш сын еще совсем зеленый юнец. Пожалуйста, передайте ему это. — Вулф снова повернулся к Остеру. — Сегодня утром я закинул приманку. Вы видели «Газетт»?
