— Вы когда-нибудь заходили к ней на эту квартиру?
— Никогда. Я не встречаюсь с ней в Нью-Йорке.
— Адрес коттеджа в Трайэнгл-Бич?
— Там нет адреса. Дом стоит уединенно, в двух милях к югу от поселка, и перед ним пятьсот ярдов моих частных водных владений. Меня там знают под именем Джорджа Байрона.
Фокс потеребил нос, чтобы скрыть усмешку.
— Где машина, на которой приехал Люк?
— В сосновом бору за коттеджем. Лес тоже моя собственность.
— Скверно.
— Нам нужно было где-то ее оставить.
— Следовало… ладно, не берите в голову. А где та, на которой прибыл Кестер?
— Мы в ней сидим.
— Кто обслуживает коттедж?
— На неделе там убирается женщина из поселка. По субботам и воскресеньям не бывает никого из прислуги.
Мисс Дьюк сама готовит. С этой стороны нам нечего бояться. Это что… такое розовое?.. — указал Торп.
— Солнце пробивается! Оно вот-вот взойдет. Я охотно взялся бы за эту работу, мистер Торп, но боюсь, тут ничего уже не получится. Американскому народу придется увидеть название этого коттеджа на страницах газет, напечатанное крупными буквами. Требования слишком жесткие.
Объяснение должно быть достаточно правдоподобным, чтобы не вызвать подозрений. Вы не можете сказать, что проводили там время в одиночестве, — ни там, ни в каком-то другом месте, — с вечера пятницы по сей час. Этому никто не поверит. Нужно, чтобы кто-то подтвердил ваше алиби. Значит, мы должны найти человека, который будет отвечать нашим требованиям.
Во-первых, это должен быть ваш друг. Или знакомый, с которым вы на дружеской ноге. Во-вторых, надо, чтобы он охотно согласился солгать либо по дружбе, либо из-за денег. В-третьих, он должен иметь холодную голову, достаточно ума неосторожности. В-четвертых, ему придется поверить на слово, что вам требуется алиби не для того, чтобы избежать обвинения в убийстве, а для того, чтобы некоторые не носящие преступного характера действия, которые вы предпочитаете держать в секрете, не стали достоянием гласности. В-пятых, он должен быть один и в таком месте, где вы могли бы предположительно провести с ним время либо с удовольствием, либо с пользой, начиная с пятницы и до той минуты, когда мы его найдем; а если он там не один, то со свидетелями, удовлетворяющими, как и он, всем перечисленным выше требованиям. — Фокс хмыкнул. — Это минимум. Но без него глупо даже пытаться.
Торп, который сидел и слушал все открыв рот, в отчаянии пробормотал:
— Боже правый!
Легкий утренний ветерок врывался в окно, птицы пели в кронах деревьев, а они по-прежнему обсуждали знакомых Торпа и все глубже погружались в отчаяние. Было названо в конечном итоге чуть не три дюжины имен, среди них человек, живущий в жалкой лачуге в горах Адирондака; еще один, увлечением которого была любительская научно-исследовательская лаборатория, устроенная им в собственной вилле на берегу реки Гудзон; и еще тот, который ловил рыбу где-то севернее Полинга в специально устроенном, скрытом от других пруду, и так далее; но против каждого находились серьезные возражения. Торп предложил Фоксу самому подыскать надежного человека, показания которого можно купить, но то было лишь взрывом отчаяния; он тут же сам согласился, что это слишком рискованно. Наконец, в мрачной тишине Люк Уир выпалил имя:
— Мистер Генри Джордан?
Торп сердито взглянул на своего камердинера.
— Чего это ты вдруг вспомнил о нем?
— Я просто перебирал в голове людей, сэр, которые могли быть в одиночестве в выходные, и у меня все время крутилось его имя, потому что я слышал, как мисс Дьюк однажды сказала, что он проводит большую часть времени один в лодке, и еще как-то раз она посылала меня к нему что-то отдать, а его не было — он опять плавал в лодке…
— Кто такой? — спросил Фокс.
— Упрямый старый дурак. Это исключено.
— Он друг мисс Дьюк?
— Отец. Дороти Дьюк — ее сценическое имя.
— А-а. Так вы… Дочь обеспечивает его существование?
— Нет. У Джордана имеется небольшой доход с капитала — его сбережений. Он бывший морской офицер, был интендантом, теперь в отставке. Я встречался с ним лишь раз или два.
— В качестве Ридли Торпа или Джорджа Байрона?
— Он знает, кто я.
Фокс нахмурился.
— Вы говорили, что никто не знает о том коттедже, кроме Люка и Кестера.
— Джордан выпал у меня из головы.
— Наверное, он настроен против вас? Ведь его дочь проводит с вами уик-энды?
— Не думаю. Не думаю, чтобы он был настроен «против» или «за». Мисс Дьюк уже не ребенок. Джордан недолюбливает меня, это правда, но меня вообще мало кто любит. Я назвал его упрямым ослом из-за его ужасной гордыни. Он не принимает подарков от дочери. Год назад она сказала мне, что единственное, о чем он мечтает, — это новая лодка определенной конструкции, и я предложил — через нее, естественно, — необходимые двадцать тысяч долларов, чтобы купить такую лодку, но он не принял. Я давал ему и кое-какие советы насчет акций и ценных бумаг, но сомневаюсь, чтобы он воспользовался ими.
— Нет ли людей, которые знают, что вы, скажем, испытываете отвращение к воде, вообще ко всему, что плавает, и к лодкам в том числе?
— Конечно нет. Я люблю воду. Мне даже пришлось плавать моряком много лет назад. Потом у меня была яхта.
— Значит, ничего невероятного в том, что вы с удовольствием отправились со своим другом Джорданом в морское путешествие в выходные, не будет?
— Нет. — Торп словно взял на язык уксуса. — Но просить этого человека…
— А мне он представляется вполне подходящей кандидатурой, — заявил Фокс. — Он явно не из числа мошенников. Он, должно быть, достаточно благоразумен, раз ваши отношения с его дочерью остаются в секрете.
Его можно, вероятно, уговорить солгать, если не ради денег, то хотя бы ради того, чтобы избежать неприятной для его дочери огласки. Он не станет опасаться, будто алиби вам требуется для того, чтобы уклониться от обвинения в убийстве, ведь это алиби подтвердит его собственная дочь. Если окажется, что он соответствует и пятому нашему требованию, то он не просто хорош — он превосходен.
— Не нравится мне это.
— Конечно, не нравится! Но если вы собираетесь сидеть здесь и ждать, пока само собой явится то, что вам понравится…
— Он прав, шеф, — поспешно вставил Вон Кестер. — Я волосы готов рвать на себе из-за того, что сам не вспомнил про Джордана…
— Спокойно, Вон. — Торп проглотил уксус. — Ладно. — Он посмотрел на Фокса. — У меня нет с собой чековой книжки…
— Я возьму чек только тогда, когда его заработаю. — Фокс открыт дверцу машины и вышел. — Но это моя работа, и здесь буду командовать я. Моим указаниям следовать беспрекословно, в противном случае я бросаю дело. Это и вас касается, Кестер. Понятно?
— Конечно.
— Хорошо. — Фокс повернулся. — Дэн!
Вице-президент выбрался из двухместного автомобиля, прошел по траве, росшей на обочине, и остановился возле Фокса.
— Это Ридли Торп, Вон Кестер и Люк Уир, — сказал Фокс. — Ты видел их фотографии в газете. Мы отъедем на этой машине подальше в лес, чтобы нас не видели, и будем ждать. А ты поезжай домой, возьми Билла и отправляйся в «Эксельсиор-Маркет», что в Брюстере, предложи там Сэму Скотту двадцать долларов за прокат одного из его крытых автофургонов для доставки крупных грузов.
У него их два. Он тебе даст один. Приезжай на нем сюда.
Билл пусть едет за тобой на моей машине. Остановишься здесь, но не вздумай сигналить, я сам тебя увижу.
Дэн повернулся, чтобы идти.
— Подожди. Скажи мисс Грант, чтобы сидела на месте и ничего не предпринимала. Скажи, что дело у меня движется и скоро ее дядя будет на свободе. Этого достаточно. И не приглашай ее с собой в Брюстер пить лимонад и есть мороженое.
— Хорошо.
Дэн уехал.
Таким был первый шаг в чрезвычайно сложной и опасной операции на суше и на море, во время которой Фоксу пришлось лицом к лицу столкнуться с бунтами своей команды, с неудачами и стихийными бедствиями.
Бунты, или по крайней мере угроза их, повторялись периодически; первый произошел еще тогда, когда, ожидая Дэна в лесу, Фокс в деталях излагал план следующего этапа операции. Торп наложил на него вето. Фокс решительно заявил, что ничего не предпримет, пока не увидит мисс Дьюк; он не намерен действовать, оставляя у себя в тылу такой малоизвестный и опасный фактор.
Торп капитулировал и дал адрес. Угроза бунта возникла и тогда, когда прибыл Дэн с автофургоном для доставки грузов, на сверкающем белом боку которого красными буквами было выведено «Эксельсиор-Маркет», и незадачливой троице велено было забраться в него и расположиться на куче джутовых мешков, которые вице-президент предусмотрительно прихватил с собой. Торп снова стал протестовать, и опять Фоксу пришлось проявить твердость. Машину Кестера оставили в укромном месте в лесу, Билла Тримбла отправили домой на автомобиле с откидным верхом, а Фокс сел за руль автофургона, который взял направление на юг, к Нью-Йорку, в шесть часов утра, когда знойный летний день еще только начинался. Дэн сидел в кабине рядом с Фоксом, а камердинер Люк Уир, секретарь Вон Кестер и гордость нации Ридли Торп тряслись, в фургоне на мешках.
